Он говорил с такой искренностью, что Арлан согласился с ним, пока что. Он решил, что надо будет побольше узнать о Боло. Он снова нахмурился:

— Довольно странный способ тянуть плуг.

Позади Боло тянулся 300-метровый трос, другой конец которого был прикреплен к плугу с двумя десятками лемехов. Лебедка, установленная на гигантской машине, тянула на себя плуг, вспахивающий землю. На противоположном конце поля стоял другой Боло, стравливающий трос, прикрепленный к другой стороне многокорпусного плуга.

— Двусторонний плуг? — спросил Арлан.

Хоно кивнул:

— Когда плуг проходит через все поле, дальний Боло начинает тянуть. Примитивно, но работает.

Это было более чем примитивно. На плуге сидел человек, который направлял его с помощью какого-то рулевого аппарата. Похоже, давнишняя импровизация стала со временем общепринятым способом работы в поле.

Хоно снова завел ховеркар, и они поехали дальше по дороге.

— Знаешь, что значит Милагсо?

Арлан кивнул:

— Сокращение от Военный Сельскохозяйственный Социализм^[20]. Это система, которую использовали русские, когда колонизировали Сибирь. Чтобы прокормиться, солдатам приходилось заниматься сельским хозяйством.

— Точно. Вот только потом они занимались в основном тем, что охраняли заключенных, которые и работали. Сюда не привозили приговоренных преступников, мы не могли им доверять, особенно при постоянной угрозе вторжения Ксиальцев. Пришлось использовать добровольцев.

Арлан вздрогнул: каким-то образом вид великих боевых машин, превращенных в земледельческие агрегаты, делал Ксиальцев очень настоящими и близкими, а вовсе не пережитком времен пионеров. Боло олицетворяли суть всей колонии — мечи, перекованные на орала, но готовые в любой момент снова стать оружием.

Хоно свернул и проехал через автоматические ворота в проволочной изгороди, они с лязгом захлопнулись за спиной. Причина этого немедленно прояснилась — по пыльной траве бродили сотни коров и молодых бычков. На дальнем поле паслись сами по себе взрослые быки-производители.

В нескольких сотнях футов от изгороди сгрудилось около дюжины приземистых зданий, вокруг которых слонялись, разговаривали, стояли маленькими группами юноши и девушки в брюках и рубашках цвета хаки. На мгновение Арлану в голову пришла безумная мысль, что он снова оказался в летнем лагере.

Это ощущение улетучилось, как только Хоно притормозил перед гостиницей. Их заметили, и люди начали подходить ближе.

— Это твой дом, по крайней мере до тех пор, пока ты этого хочешь, — сказал Хоно и вылез наружу.

Арлан последовал за ним, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Привет! — сказала длинноногая брюнетка с веснушчатым курносым носом и широкой улыбкой. — Меня зовут Рита. Добро пожаловать в Милагсо!

За ее спиной он не увидел ни единого неулыбающегося или неприветливого лица. Арлан почувствовал, как напряжение, незаметно выросшее внутри, внезапно исчезло. И на его лице тоже появилась улыбка.

Завтрак был веселым и шумным, все смеялись и хвастали, кто сколько гектаров вспашет и засеет сегодня, и грубовато шутили о том, кто на кого глаз положил. Единственным, что омрачало веселье, была свисающая с плеча Риты винтовка и прочий арсенал разнообразного оружия, которое носили все жители лагеря, местные или приезжие.

Майкл поймал взгляд Арлана, устремленный на его автомат, и улыбнулся:

— Не беспокойся, прежде чем выйдешь на работу, тоже получишь что-нибудь в этом роде. Хотя, может быть, ты захочешь, чтобы тебе прислали что-нибудь из дому.

Майкл родился на Милагсо; до него просто не доходило, что не все люди растут с лазерами и пулеметами в руках.

— Это действительно необходимо? — поинтересовался Арлан.

— Если повезет, нет. Но никогда не знаешь, что может случиться.

— Я думал, Ксиальцы не нападали уже полвека!

Майкл кивнул:

— Но это не значит, что они не придут снова. Они по-прежнему где-то там, знаешь ли, и по-прежнему нападают на наши планеты, если считают, что дело выгорит.

— Да. — Арлан нахмурился. — Я читаю новости.

— А даже если они и не придут, — добавил Майкл, — носить с собой смерть стало у нас традицией, а у традиций, Арлан, всегда есть свои основания.

Арлан подозревал, что еще не раз услышит о серьезных причинах возникновения традиций, особенно после того, как выяснил, что половина причин, заставляющих пахать на Боло, тоже связана с традициями.

К тому времени как они забрались в кузов ховертрака, Арлан умудрился убедить себя, что Боло вполне мирные и домашние, но это убеждение испарилось, как только в его поле зрения попала одна из огромных машин.

— Э-ээ, не могли бы мы начать с какой-нибудь другой работы?

— Боишься Боло? — с улыбкой оглянулась Рита. — На первых порах они немного устрашают. Потребовалось три дня, прежде чем я решилась к ним подойти. Но когда я смогла, то обнаружила, что они лучшие из возможных друзей — нежные, словно котята, и могучие, как горная лавина. Послушай, сейчас сезон пахоты, так что тебе необходимо научиться управлять плугом.

— Ну, если ты так говоришь, — с сомнением пробормотал Арлан. — В конце концов, их пушки не заряжены?..

— Не заряжены?!. — рассмеялась Рита — Арлан, друг мой, незаряженная пушка всего лишь кусок бесполезного железа!

— Они заряжены?!.— Арлан подался назад. — Эта машина, с которой я предположительно должен работать, способна снести к чертям крупный город!

— Может, но не станет, — заверила его Рита. — Кроме того, если бы ты был врагом и он выстрелил, ты бы никогда об этом не узнал.

Это, решил Арлан, было то еще утешение, но он пошел к плугу следом за Ритой. Начальник лагеря знал, что делает, когда назначил его в помощь Рите: Арлан скорее умер бы, чем показал свою трусость перед лицом красивой девушки.

— Доброе утро, Майлз, — помахала рукой Рита.

— Доброе утро, Рита, — отозвалась гигантская машина. — Как прошел вечер?

— Не совсем так, как мне бы хотелось. Кто выиграл в шахматы?

— К рассвету Глориос был впереди на одну игру, — ответил Майлз.

— Что же, тогда желаю тебе удачи сегодня. Пора браться за дело.

— Каким образом две машины могут играть друг с другом в шахматы? — прошептал Арлан.

— Они же компьютеры. Они замечательно отслеживают ходы, но я не знаю, выводят они доску на экран или нет.

Арлан был очень удивлен тем, что орудия разрушения, чтобы убить время, играют в столь мирную и скучную игру. Он лишь надеялся, что Майлз не слишком сильно переживает свои поражения.

— Не надо думать о них как о машинах, — объясняла Рита, пока они забирались на плуг. — Они наши союзники, друзья. Не забывай, что каждый из них не глупее тебя и у большинства есть личность, хоть и искусственная.

— А что если он решит, что я ему не нравлюсь?

— Это невозможно — не позволит программирование. — Рита устроилась на сиденье, развернула его, чтобы видеть дальний «трактор», и взялась за рулевое колесо.

— Почему вы не хотите просто прицепить к ним плуги и позволить самостоятельно обрабатывать поле?

— Потому что они утрамбуют землю так, что она станет крепче бетона, — отрезала она. — Эти машины чертовски тяжелые. — Она оглянулась через плечо. — О’кей, Майлз! Передай, пожалуйста, Глориосу чтобы начинал тянуть.

— Конечно, Рита, — пророкотала гигантская машина.

Арлан обратил внимание на то, как она разговаривает с Боло, и решил для себя быть с этими «тракторами» очень вежливым.

Плуг пришел в движение, и Рита повернула баранку, выпрямляя его:

— Трактор прекрасно тянет, но борозды должны быть прямыми...

Арлан пытался слушать ее как можно внимательнее, но его постоянно отвлекала огромная махина, все больше и больше вырастающая перед ними, по мере того как они медленно пропахивали поле. Прежде чем он почувствовал себя готовым рулить самостоятельно, они сделали два захода туда и обратно.

На ленч они вернулись в лагерь и остались там на послеобеденную сиесту: все решили, что для работы слишком жарко. Но когда во второй половине дня немного посвежело, они вернулись в поле на еще одну четырехчасовую смену, и на этот раз Рита попрощалась с ним, как только они добрались до Майлза.