Друзья в полном недоумении и почти абсолютной темноте следовали за Большим братом. А тот все говорил, говорил и говорил. Не умолкая ни на минуту, он миновал несколько поворотов.

Звук шагов перестал метаться между стен узкого коридора и эхом разлетелся по обширному помещению. Большой брат неожиданно умолк и резко остановился. Иван в темноте налетел на него, в спину юноши ткнулась Алена. Горыныч успел затормозить.

— Дерек, Джонни, Черный Пес! Вы не оставили в беде старого Пью? — раздался в темноте тревожный сиплый голос.

— Успокойтесь, здесь нет никаких собак, — попытался разрядить обстановку Иван.

— Я слышу голос, молодой голос, — из мрака, постукивая по полу клюкой материализовался невысокий старичок, тоже закутанный в простыню. — Дайте мне руку, молодой человек.

Старичок переложил клюку в левую руку и безошибочно потянулся к Ивану. Он ловко ухватил юношу повыше запястья:

— А теперь, мальчик, веди меня к капитану, — голос старичка неожиданно изменился, стал резким, надтреснутым, жестким.

— Прошу прощения, но я не…

— Веди или я сломаю тебе руку!

Такого оборота никто не ожидал. Кроме Большого брата. Тот нежно положил свою толстую руку с пальцами-сардельками на плечо разошедшегося старичка:

— Старший брат! Это все в прошлом. Тебе не нужно все это! — говорил гигант ласково, словно с несмышленым младенцем.

— Ты лампу-то прикрути — коптит, — тон Старшего брата стал мягче, однако угрозы в его голосе не убавилось.

— Новые братья пришли за просветлением и познанием, — продолжил уговаривать великан. — Оставь прошлое, Старший брат, прошу тебя! И отпусти уже руку.

Хватка постепенно ослабла. В неверном свете лампады Иван вгляделся в лицо старичка. И остолбенел: тот был слеп. Едва подрагивающие веки закрывали пустые глазницы. Старший брат разочарованно вздохнул, повернулся и двинулся в темноту, ритмично постукивая тростью по каменному полу. Чувствовалось, что делает он это просто по привычке. Старичок пробыл в горном монастыре достаточно долго, чтобы выучить все закоулки ходов и залов, а в освещении он не нуждался. Большой брат и трое путников последовали за ним.

— Просветление. Познание. Искупление, — бормотал Старший брат. — Кому оно все нужно? Эх, где мои семнадцать лет? Вот когда нужно просветляться и — главное — познавать! А сейчас-то уж чего? Только искупать. Искупаться.

— Да-да! — подхватил Большой брат. — Искупать-ся. Завтра банный день, вот и станем купаться!

— Нелегко мне с тобой приходится, — просипел старичок, — видать, ты мое искупление. Послала же судьба такого безгрешного брата, аж завидно!

Зал оказался не так велик, как чудилось во мраке. Шагов через двадцать все оказались в противоположном его конце. Здесь стоял низенький столик, рядом расстелены два толстых шерстяных одеяла. На одно из них тут же лег Старший брат. Второй монах вновь засуетился:

— Нас стало больше! Нужно добавить столов и лож. Я сейчас, сейчас. Подождите здесь, никуда не уходите! — и он заторопился, унося с собой единственный источник света.

Когда его шаги удалились, Старший брат обратился к гостям:

— Простите меня, пожалуйста. Старые раны иногда открываются, напоминают о себе. Я ведь не всегда был высочайшим монахом. Долгие годы я обучался у предыдущего Старшего брата, а до того… впрочем, не стоит об этом. Во всяком случае, сейчас. Давайте лучше знакомиться. Я Старший брат, как вы уже поняли. А вас троих как звать? Подойдите ко мне по одному, я хочу рассмотреть каждого, услышать его голос.

— А ты не попытаешься снова сломать руку?

— Теперь нет. Мимолетное воспоминание, простите еще раз.

Первым рискнул приблизиться Горыныч. Он наощупь обогнул спутников и шагнул туда, где предположительно расположился старичок.

— Сюда, смелее, — помог тот, — теперь наклонись.

Лица змеепода коснулись прохладные сухие пальцы. Едва заметно дрожащие, чуткими прикосновеньями они пробежали по коже.

— Приветствую, Зеленый брат. Назови свое мирское имя, я хочу запомнить твой голос.

— Полуэкт.

— У тебя, похоже, есть еще одно имя?

— Горыныч. Но как… как ты догадался…?

— Руки и уши заменяют мне глаза. Не удивляйся, Зеленый брат.

Следующим подошел Иван. На всякий случай он держал Алену за руку, чтоб та не потерялась в кромешной темноте. Старший брат также чутко ощупал его лицо:

— Младший брат, как тебя звали прежде? Не Джимом случайно?

— Иван я. Просто Иван.

— Нет, не просто. В тебе скрыта большая сила! Но меня это не должно касаться. Вас ведь трое, правильно?

Место юноши заняла Алена.

— Сестра, — удивленно и встревоженно отметил Старший брат, — кто ты? Что забыла ты здесь, на вершине Царь-горы?

— Мое имя Алена. Я здесь вместе с друзьями…

— Просто друзьями?

— Просто друзьями, — твердо вставил Иван.

— Ох, не просто, — лукаво отметил старичок. — С вами троими со всеми все непросто. Один из вас здесь не на месте, другой не вовремя, а ты, девочка, не случайно. Незрячего сложно обмануть — слух и осязание слепого слишком чутки. Поэтому давайте не притворяться. Что привело вас ко мне?

— К тебе? — удивился Иван.

— Ну не к Большому же брату!

Если вдуматься, Большой брат действительно вряд ли сумел бы им помочь. Зато Старший брат внушал доверие и надежду своими возрастом и рассудительностью, опытом, а возможно, и знаниями.

— Время, — решился Иван, — мы хотим познать время.

— Для этого вам придется здесь задержаться надолго. Чтобы познать время, требуется время. Извините за каламбур. Сейчас вернется Большой брат, я уже слышу его шаги. Для начала вы трое будете ему помощниками. Он вам все расскажет и покажет. Когда начнете сами справляться, мы снова побеседуем.

Показался свет. Неожиданно яркий после полной темноты. Великан быстро приблизился. Он нес три одеяла и еще один маленький столик на коротких ножках. Все — в одной руке. В другой все также была зажата лампадка.

— Время трапезы, Большой брат, — подсказал старичок.

— Да, новые братья наверняка проголодались за время просветления! — обрадовался великан. — А может быть у вас что-нибудь осталось? Вы ведь не все по пути съели?

Голос его полнился такой искренней надеждой, что Иван не смог устоять. Он стянул с плеча котомку «БМВ х5» и принялся выуживать из нее снедь. Чарующие ароматы мгновенно заполнили зал. У всех потекли слюнки.

— Как много еды! — радовался гигант. — Как вкусно пахнет! Мы так давно не ели по-настоящему! Как же вы сумели все это притащить?! Вы же наверняка издалека!

— Будь скромнее, Большой брат! — одернул его пожилой монах. — Нужно радоваться в меру. Кроме того, обильная пища тормозит на пути к просветлению и познанию. Вас, братья и сестра, это тоже касается. Сегодня, так и быть, праздник. Но впредь не стоит искушать ни себя, ни окружающих. Смирение, воздержание и терпение — вот главные заповеди ищущего познания и просветления. А теперь приступим к трапезе.

Глава 83

Невозможно отличить день от ночи или от другого дня, когда все время живешь в пещере. Когда вокруг вечная темнота, которую ты сам разгоняешь пламенем лампады в любое время. Или кто-то другой освещает себе путь, чтобы разбудить тебя. Большой брат растолкал сначала Ивана, потом Горыныча. Каждому отвели небольшую келью, Алену поселили в другом коридоре. Вообще из зала, где они накануне обедали — или, скорее, ужинали — начинались несколько ходов. Каждому брату полагался план монастыря, выгравированный на небольшом металлическом листе. Согласно нему, этих тоннелей было шесть. Два из них вели наружу, на вершину Царь-горы. Остальные петляли в ее нутре, ощетинившись тупиками, отростками и каморами.

Помимо схемы подземелья каждому полагался масляный светильник.

— Сегодня банный день! — радостно тараторил Большой брат. — Попаримся от души! Старший брат говорит, чистота духа неотделима от чистоты тела. Сейчас наполним Чашу, на рассвете запалим, и можно будет париться! У нас даже бассейн есть — охлаждаться. Эх, еще бы пивка…