Гул турбин стал слышнее.

- У нас две минуты, - объявил Хорь.

Не теряя времени, я метнулся к столу. В сумке культиста лежали аккуратные упаковки ампул, заполненные мутной зеленоватой жидкостью, и здоровенный кусок льда. Последний уже порядком подтаял. Я аккуратно взял одну упаковку и посмотрел на просвет. В зеленой мути плавали какие-то белесые то ли ошметки, то ли крохотные червячки. Выглядело на редкость пакостно, как и должно было выглядеть творение демонических сил.

Теперь понятно, почему координатором назначили именно меня. Факел бы такие трофеи спалил на месте.

- Думаю, оно, - сказал я.

В каждой упаковке оказалось по тридцать девять ампул. Семь штук, потом шесть, потом еще дважды снова по семь и шесть. Странная система, и уж точно не наша. Да и символы на упаковке были мне незнакомы. Они походили на старинные руны, но переплетались, словно арабская вязь. Все знаки уместились в одну строчку. Такая же строка была на каждой упаковке. Может, название, а быть может, и рецепт.

- Вы говорили, есть фотоаппарат… - начал было я, а Травник уже доставал аппарат из походного мешка.

Я в них не особо разбираюсь, но, похоже, это была германская "Лейка". Говорят, профессиональные фотографы не жаловали ее, мол, не доведенный до ума прототип с непонятными перспективами, но компактность модели, конечно, подкупала. У инквизиторов в ходу всё больше "Графлекс", который на глаз раза так в полтора крупнее. Зато и снимки там почетче, хотя, как правило, разглядывать их нет никакого желания. Впрочем, большинство этих фотографий вы вряд ли когда-нибудь увидите. Там или гриф "совершенно секретно", или такие изуверские подробности, что никакая цензура не пропустит. Хотя, на мой взгляд, людям следовало бы знать, как в итоге заканчивали те, кто доверился нечисти. Тогда и одержимых, небось, было бы меньше.

Кто-то всё равно купился бы на сладкие обещания, но ведь нашлись бы и те, кого удалось бы вовремя остановить. Когда я говорил об этом с Факелом, тот сказал, будто бы инквизиция задумывалась на сей счет, но в итоге пришла к выводу, что мы тут ничего не выигрываем. Напротив, слабодушные люди, узнав о демонических посылах, сами бы стали искать контакт с нечистой силой и, спасая одних, мы бы фактически погубили других. На круг у инквизиторов выходили сопоставимые числа. Может, оно и так. Там всё-таки специалисты считали. Хотя по мне так лучше было бы спасти тех, кто заблуждался.

Травник примерился с фотоаппаратом. Я повернул упаковки к нему той стороной, где была строка с символами, и разведчик быстро сделал три снимка. Один поближе, второй - отступив на шаг, чтобы в кадр поместился весь стол, а для третьего отбежал в самый угол, захватывая объективом всё помещение. Я постарался выглядеть в кадре прилично. Мало ли какой барышне при штабе эта фотография попадется на глаза.

- Готово, - объявил Травник.

- Тогда уходим, - сказал Хорь.

Я выбрал самую на мой взгляд целую упаковку.

- Да забирайте всё, - торопливо бросил Хорь.

- Этого хватит, - ответил я, прибирая упаковку в походный мешок. - Они все одинаковые.

- А если, не дай Бог, грохнем по дороге?

Да уж, не дай-то Бог!

- Если грохнем, то пусть лучше у нас будет только одна упаковка, - сказал я. - Остальное уничтожим.

Впрочем, немного подумав, кусок льда я тоже переложил в мешок. Кто знает, как эта дрянь поведет себя, если хорошенько разогреется, а осень нынче выдалась теплая.

- Бесы на подходе, - спокойно сообщил с крыльца Лось.

- Мутанты с шестой точки бегут к нам, - добавила Тень.

Стало быть, это был летучий отряд конкретно под эту точку. Серьезно у них тут всё устроено. К счастью, на подходе также были и наши штурмовики. Басовитое гудение звучало, казалось, уже прямо над головой. Я выглянул в окно. Слева над руинами скользила "Гордость империи". Под ее черным брюхом висела на цепях вытянутая платформа. На платформе стояли штурмовики. С земли по ним палили бесы.

В ответ ударили тяжелые пулеметы с борта "Гордости империи". Стрельба снизу мгновенно смолкла. Оно и не удивительно! На "Гордости империи" стояло по шесть тяжелых пулеметов с каждого борта, да два носовых в поворотной башне. Четырнадцать стволов калибром в пять линий и скорострельностью в три сотни выстрелов каждый попросту вымели с позиции весь отряд бесов. У тех не было ни единого шанса. Эти пулеметы создавались для борьбы с броневиками и даже танками, а после несостоявшегося Армагеддона с успехом дырявили демонов.

Но едва смолкла стрельба слева, как поднялась пальба справа. Там тоже был пост бесов и они, не дожидаясь своей очереди, рванули в атаку. Уж не знаю, на что эти бесы рассчитывали, но, надо признать, эта безумная атака их как раз и спасла. По крайней мере, некоторых из них. Бесы, как водится, действовали кто в лес, кто по дрова. Одни стреляли, другие бежали в атаку, третьих так и вовсе нелегкая унесла куда-то далеко на фланги. Наверное, задумали обходной маневр. В результате весь отряд рассредоточился на местности, и вновь замолотившие пулеметы покрошили лишь половину.

Под грохот выстрелов "Гордость империи" развернулась в нашу сторону. Платформа быстро опускалась, задев днищем кирпичную стену. Та обрушилась, подняв тучу белесой пыли. Штурмовики, не дожидаясь, пока дирижабль остановится, прыгали прямо в нее.

- Прикрываем наших, - скомандовал Хорь своим разведчикам.

Он для проформы всё же оглянулся в мою сторону: мол, не будет ли возражений у координатора? Ну какие тут могли быть возражения? Тем более что мы себя уже успешно демаскировали.

Разведчики быстро заняли позиции. Я для себя наметил выступ в руинах. Для второго этажа там было низковато, для первого - наоборот, высоковато, поэтому какой цели раньше служила эта крохотная площадка, прилепившаяся к кирпичной стене, сказать не берусь. Тут всё так разнесли, что даже я не уверен, была ли она внутри дома или снаружи, когда этот дом еще был зданием, а не развороченной грудой обломков.

К нам приближались восемь бесов. Шестеро с винтовками и двое тащили пулемет "Максим". Последние - первоочередная цель для снайпера, зачастую даже важнее командира. То есть, официально у командира приоритет, конечно, выше, но на практике живой офицер, которому некем командовать, куда лучше, чем живой расчет тяжелого оружия, который хочет поквитаться за убиенное начальство.

Я примерился к двойному выстрелу и, когда бесы встали, соображая, как им перетащить пулемет через широкий пролом, уложил обоих. К сожалению, это не осталось незамеченным. С поквитаться за своих у бесов всё железно. Тотчас заверещали, указывая друг дружке в мою сторону. Я пригнулся, да поздно. Заметили! По стене защелкали пули. Разведчики дружно пальнули по бесам, и воинственный вопль резко сменился жалобным взвизгом.

- Вторая группа, пошла! - раздался знакомый мне звонкий голос ныне капитана Алексеевой.

"Гордость империи" прошлась над бывшей улицей, раскидывая бойцов в черной форме, будто сеялка. Некоторых заносило. Всё-таки скорость оставалась еще приличной. Другие приземлялись вполне уверенно. Я не без удовольствия отметил, что новенькая форма была буквально на единицах. В этот раз под командованием Алексеевой было нормальное подразделение из бывалых воинов, лишь чуть-чуть разбавленных новобранцами. Можно было надеяться, что если она опять начнёт всерьёз чудить - те ее одёрнут.

Алексеева спрыгнула одной из последних, когда платформа проплывала мимо разведчиков. Она приземлилась мягко и уверенно, словно кошка. Ее взгляд быстро окинул нашу позицию и безошибочно задержался на мне. Это был взгляд человека, который до последнего надеялся на лучшее, однако теперь понял, что его надеждам не суждено сбыться.

- Здравия желаю, капитан! - сказал я.

У штурмовиков принято опускать титулование, все эти "господин" или "госпожа", "ваше благородие" и всё прочее, что удлиняло фразу, не увеличивая содержимого. Это связано со спецификой их службы, где каждая потерянная попусту секунда могла оказаться фатальной.