- Знаете, а у меня тоже есть для вас сюрприз, - сказал я.

На лице барышни отразился живейший интерес. По краю полянки у нее за спиной неуклюже крался Факел с огнеметом наготове. Барышня навострила туда ушки, но взгляд ее не отрывался от меня. Я потянул ладанку из кармана, одновременно нашаривая пальцами защелку. Она – тугая, поэтому лучше было бы ее отщелкнуть заранее.

- Люблю сюрпризы, - прошипела барышня, и тут же уточнила человеческим голосом: - Приятный?

- А вот сейчас и узнаем, - ответил я, одновременно большим пальцем подцепив защелку.

Сегодня она поддалась на удивление легко. Я шагнул к барышне, протягивая ей ладанку. Ольга Львовна наклонилась вперед. В ее глазах промелькнуло удивление. Я одним движением пальца откинул крышку. На ней красовался Георгий Победоносец, но изображение уже настолько стерлось, что его было сложно опознать. В воздухе поплыл аромат ладана. Барышня резко отпрянула и взмахнула крыльями. Я рванулся к ней. Она хлестнула меня хвостом. Каким-то чудом я увернулся от шипов, а то бы прямо по лицу заехало, но не удержал равновесие и завалился на спину.

- Глаз, стреляй! – раздался крик Факела.

Барышня стремительно умчалась вверх. Не вставая с земли, я поднял винтовку, одновременно скосив глаз на предмет: где там Факел? Не накроет ли меня заодно с горгульей из огнемета? Факел топал ко мне. Горгулья метнулась в сторону. Я попытался взять ее на прицел. Горгулья заплясала в воздухе.

- Да чтоб тебя, - прошептал я.

- Эта вещь принадлежала моему отцу! – крикнула сверху барышня своим человеческим голосом. – Откуда она у вас?!

- Ваш отец погиб в бою! – крикнул в ответ я; и, если отбросить детали, это было чистой правдой. – Его убили бесы!

- Как глупо с его стороны, - громко прошипела барышня.

- Он защищал вас от нечисти! – снова крикнул я. – А вы присоединились к ним!

- Мы сами по себе! – донесся с неба объединенный голос. – Мы свободны!

Я торопливо поймал левое крыло в прицел, и выстрелил. Горгулья, словно предчувствуя опасность, в последний миг метнулась вправо. Я передернул затвор. Горгулья взмыла ввысь, и скрылась за тучами. Остался лишь ее смех, по-человечески звонкий. Затем пропал и он.

Факел подошел ко мне и протянул руку. Я поднялся на ноги. В облаках промелькнул силуэт горгульи, но так быстро, что я не успел разобрать – была ли это Ольга Львовна или какая-то другая тварь.

- Я хотел спасти ее, - сказал я.

- Да, я так и понял, - отозвался Факел. – Ладан, да?

Запах еще висел в воздухе.

- Так точно, - сказал я, заглядывая в ладанку.

Мне удалось не растерять ее содержимое. Я закрыл крышку и защелкнул застежку. Защелкивалась она тяжело.

- Интересное решение, - сказал Факел. – Но не сработало бы.

- Почему? Бесов от ладана еще как корежит.

Одно время его даже хотели использовать для защиты наших позиций. Однако бесы лишь отпугивались, а когда ладан заканчивался – а заканчивался он слишком быстро – они всегда возвращались.

- Ольга Львовна была одержима не бесом, - напомнил Факел. – Но ты не переживай. С бесом бы тоже не сработало.

Умеет он утешить.

- Нет, - продолжал Факел. – У нас, к сожалению, есть только одна возможность спасти одержимого.

Так всё-таки есть!

- И какая же? – спросил я.

- Убить его, - ответил Факел. – Или ее. До того, как она полностью обратится. Нечисть отправит ее душу прямиком в ад, а вот если мы успеем ее убить, то ее душа попадет на суд к Господу. Он милостив. Авось и простит.

Я только хмыкнул. Тихо и печально.

- Буду молиться, чтобы Господь послал нам шанс спасти ее, - добавил Факел. – А здесь нам больше делать нечего.

Выглядело так, будто он прав. Горгульи проносились в небесах, даже не снижая скорости. Должно быть, сюда они наведывались только проверить, как дела у нового члена стаи. Мы с Факелом интереса у них не вызвали. Впрочем, это вовсе не означало, что нам имело смысл торчать здесь на виду у всех пролетающих мимо тварей. В конце концов, наш налет на гнездо тоже планировался как сюрприз.

- Как думаешь, - спросил я, когда мы вновь зашагали под сенью деревьев. – Зачем она вызвала инквизицию, если уже была одержимой?

Факел пожал плечами.

- Причин может быть много, - неспешно произнес он. – Возможно, она хотела насолить здешней нечисти. Или рассчитывала отвести от себя подозрения. Я ведь чувствовал, что с ней что-то не так, но тоже подумал: раз она сама нас вызвала, значит, ошибся. А ведь должен был сообразить, что полицейский чин – не какой-то там беженец. Его пропажа непременно привела бы к расследованию.

- Еще пара дней, и всем было бы не до него, - возразил я.

- Ольгу Львовну могли не посвящать в сроки операции, - ответил на это Факел. – Горгульи ведь сами по себе. Свободны. Пока не придет демон и не прикажет, что им делать, - последнюю фразу он проворчал, а затем покачал головой, поражаясь легковерию барышни. – Ох, Ольга Львовна, Ольга Львовна. Свободная и никому не нужная – это всё-таки разные вещи. Понимать надо! Вот выбросит ее эта горгулья в ад, будет ей свобода, - он снова покачал головой, и хмуро добавил: - Да и мы тоже хороши! Упустили.

- Упустил ее я, - поправил я его, отодвигая ветку с пути.

А ведь я обещал тому дезертиру присмотреть за его родными, если встречу их. За веткой мне открылся просвет. Когда-то, должно быть, тут была просека, но она успела зарасти. Пришлось взять правее.

- Нет, Глаз, - сказал Факел, топая за мной. – Я тоже виноват. Не предупредил. Я ведь видел, что ты пытаешься ее живой взять. Подумалось, а вдруг! А это, как ты говоришь, не по уставу. Вот и получилось то, что получилось.

Он снова вздохнул. Какое-то время мы шли молча. Слева от нас тянулся высохший малинник, и в просвет над ним я наблюдал за небом. Там сплошным потоком шли на запад дождевые тучи, меж которых время от времени мелькали горгульи. В основном это были твари старого образца, но несколько новых змеев тоже попались на глаза, а вот военного дирижабля я так и не приметил. Это уже начинало беспокоить.

Где-то на полпути начал накрапывать дождик. Чтобы малость разрядить обстановку, я в шутку предложил Факелу помолиться о его усилении. Мол, его в небесной канцелярии точно послушают.

- А какой нам прок с дождя? – спросил Факел. – Всё ж промокнет. Гореть хуже будет.

- Зато и поджигатели вроде нас будут меньше заметны, - ответил я. – И горгульи в дождь не летают.

Точнее, летают, но редко и неохотно. Если только демон вдохновляющего пинка даст. Демоны у нас, кстати, ожидались.

- Угу, - задумчиво произнес Факел. – Проще будет подобраться к гнезду. Попробую.

И он действительно забормотал слова молитвы. Уж не знаю, как у него это получается, но дождь заметно усилился. Я поднял воротник, и спрятал винтовку в чехол. Тот был пошит на совесть, чтобы даже в сильнейший ливень ни единой капли на мою прелесть не попало, и при этом я мог достаточно быстро ее достать.

- Как видишь, Господь с нами, - повеселевшим тоном обратился ко мне Факел.

- Так, может, он и гнездо сам спалит? - отозвался я.

- Для этого у него есть мы!

Увы, да. Хотя жахнуть с неба молнией было бы проще. Но и за маскировку спасибо. Хороший дождь – первый враг часового. Видимость ухудшается, слышимость – если не шлепать по лужам как Факел – тоже, а унылая окружающая местность уже примелькалась и воспринимается как нечто постоянное, тогда как оно на самом деле заметно изменилось. У нас в полку во время ненастья посты обходили в два раза чаще. Особенно после того, как один балбес умудрился задремать под мерный шелест дождя. Балбеса, кстати, расстреляли. Можно было бы просто морду набить для первого раза, но закон на этот счет очень суров и к тому есть все основания.

Когда мы вышли к гнезду, дождь уже свою задачу выполнил. Вся охрана попряталась. Мы с Факелом остановились в отдалении, разглядывая гнездо через просвет между деревьями. Точнее, разглядывал в основном я, а он проверял огнемет и, небось, гадал, как долго я еще буду попусту тратить время.