- Факел, стираем кровь! – воззвал я.

- Отойди-ка, - отозвался он.

Я отпрянул от кольца. Он повернул мощность на максимум и окатил ее из огнемета. Меня обдало жаром. Половина символов померкла. Вид на равнину начал затягивать туман.

- Работает! – крикнул я. – Давай еще.

- Я пуст, - отозвался Факел, скидывая со спины огнемет.

Чуть было не помянув нечистого – вот уж точно не ко времени было бы! – я метнулся обратно к кольцу. Факел съехал по скользкому от крови полу и рухнул рядом на колени. Три твари заметили, что тут дело неладно, и прибавили шаг. Мы принялись лихорадочно стирать кровь с камня. Факел – носовым платком, я попросту рукавом. Затем он сообразил стереть на платок пот со лба. Вроде пошло веселее.

- А если помочиться на него? - спросил я, кивком указав на крест с крышей.

Факел подумал, наморщив лоб и не переставая тереть соседний символ, потом сказал:

- Выглядит как осквернение.

- А скверна – их стихия, - проворчал я. – Тогда не будем рисковать.

- Не будем, - отозвался Факел, переползая к кресту с крышей, и снова смачивая платок своим потом. – Но так мы не успеваем.

Твари уже почти бежали.

- Сможешь повторить чудо с дождем? – спросил я.

Не то чтобы я вообще верил в чудеса, но в такие мгновения хватаешься за любую соломинку.

- Дождь на улице, - отозвался Факел.

И горгульи там же.

- Я мигом, - сказал я и, подхватив винтовку, рванул по проходу.

По прямой оказалось заметно короче, чем в обход. Никого не встретив, я добежал до выхода из подземелья. Деревянные стены над ним весело полыхали. Главные ворота отсутствовали. Выглядело так, будто тут что-то взорвалось. Дождь все еще шел и воронку перед входом заполнила вода. Я нашел какую-то мятую жестянку, зачерпнул из воронки и помчался обратно, стараясь не расплескать хотя бы всю. Расплескал примерно треть.

Факел за это время успел затереть символ с крестом. Туман стал немного гуще, а твари – заметно ближе. Мы с удвоенным рвением принялись за дело. Вода из плошки закончилась быстро. Сбегать за второй я уже не успевал.

- Господа, - раздался вдруг голос. – Я тут еще воды принес, если надо.

Мы с Факелом дружно вскинули голову. В проходе стоял ямщик с почты Дубровника. В руках он держал ведро с водой.

- Слава Богу! – дружно выдохнули мы.

Я выхватил у него ведро, и полил на кольцо. Факел, проползая за струей, тер платком и ладонями все символы на пути, и они гасли один за другим. Проход в кольце затягивался туманом. Я еще успел заметить, как близ кольца по ту сторону появилось еще одно существо. Внешне оно походило на недавнего одержимого, но оказалось не таким шустрым. Три твари легко поймали его и разорвали в клочья, с жадностью пожирая куски плоти. Вот тебе и вся благодарность!

Затем их скрыл туман. Мы дотерли символы, и он вновь исчез, но теперь за ним была не серая равнина, а просто выжженная земля.

- Ты откуда тут взялся-то, мил человек? – спросил Факел у ямщика, пока мы, грязные и усталые, сидели рядком на краю кольца и переводили дух. – Тебя нам не иначе Господь послал.

- Да не, господин хороший, - спокойно ответствовал ямщик. – Староста наш.

Когда колонна беженцев оторвалась от горгулий, староста приказал ямщику доставить нам остатки динамита. Мол, инквизиторам нужнее. А может, просто страшно стало находиться рядом с таким грузом. Там этих остатков целая телега была. Потом староста с этим приказом пытался примазаться к уничтожению гнезда, мол, способствовал, но инквизиторы его строго завернули. Гнездо записали на нас троих.

- А я что? – рассказывал ямщик. – Мне сказано, я и повез.

- А нас как нашел?

- Так дым увидел, - сказал ямщик. – Ну, думаю, где дым, там чего-то жгут, а стало быть, инквизиторы где-то рядом.

Я усмехнулся. Факел нахмурился. А ямщик спокойно поведал, как он приехал, а тут пожар. И горгульи вокруг вьются. Уже и на ямщика с его грузом нацелились.

- Думаю, чего мне зазря пропадать? – сказал он. – Запалил шнуры на динамите, а птички эти раз, и врассыпную.

Осознав, что ему выпал шанс на спасение, ямщик быстренько выпряг своих лошадок и увел их в лес. Динамит взорвался. Телегу разнесло в пыль, как и ворота, перед которыми она была брошена. Какое-то время ямщик прятался в зарослях, не зная, что ему дальше делать, а потом приметил, как я выскочил за водой. Ну и решил помочь.

- За это вам огромное человеческое спасибо, - сказал я.

- Ну так пожалуйста, - отозвался ямщик. – Только господа хорошие, мне тут рассиживаться некогда, у меня там лошадки…

И мы пошли спасать лошадок. Ничего с ними, кстати, не случилось. Когда мы выбрались на поверхность, гнездо уже прогорело и рухнуло. Горгульи двумя широкими клиньями улетали на восток. С запада, шурша винтами, приближался против ветра военный дирижабль. Это, наконец-то, прибыли штурмовики.

Их лейтенант еще и наворчал на нас, что зря только время потратили. Гнездо мы и без них спалили. Причем, по мнению лейтенанта, сделали всё правильно. Штурмовики только расколотили освященными молотами каменное кольцо, но и с этим, опять же, мы могли и сами управиться.

Единственная от них польза вышла: быстро разгребли завалы и нашли под ними полицейского и пару недобитых культистов. Культистов тут же и расстреляли, а Парамонова подкинули на дирижабле до ближайшего госпиталя. Тот потом жаловался, что штурмовики его чуть ли не на парашюте скинули, а сами умчались гонять демонов.

Всё равно, кстати, опоздали. Демоны, едва почуяв, что дело с гнездом не выгорело, а само оно, наоборот, выгорело дотла, развернулись и ушли. К сожалению, собранное ими воинство никуда от этого не делось, но это уже была мелкая шушера – бесы да мутанты, так что прославиться штурмовикам не удалось. В отличие от нас с Факелом. Точнее, большей частью прославился я, а Факел попал на страницы газет просто за компанию.

И дело было, увы, вовсе не в гнезде демонов. Пепелище сразу оцепили силы инквизиции и всё, что можно, засекретили. Только сейчас и могу рассказать, как дело было. А тогда штамп "Секретно" шлепнули на наш с Факелом отчет еще до того, как мы его написали. Вот прямо выдали уже проштампованные чистые листы. Потом при нас подшили их в папочку, мы расписались на ней, и сверху архивариус опять же шлепнул штамп: "Совершенно секретно".

- Надо еще добавить: перед прочтением сжечь, - пошутил я.

- Ты так не шути, Глаз, - ответил мне архивариус, прибирая папочку в сейф. – У нас всё строго. Написано: "сжечь", сожгут и глазом не моргнут. А кто за документ отвечать будет?

В общем, пожелал я ему посетителей с мозгами, услышал в ответ, что такие сюда не заглядывают – надеюсь, это он встречно пошутил – и мы отправились навстречу новым неприятностям.

Жители Дубровника дали подписку о неразглашении, после чего им позволили вернуться к своим домам. Многие вернулись, хотя фронт теперь проходил буквально под окнами. Демоны там целую армию собрали, так что выбивали ее еще долго. Линию фронта по Свири восстановили только к июлю, а про полный разгром врага под Дубровником газеты бодро рапортовали уже в первых числах августа. Причем как я слышал от армейских знакомых, они и тогда малость опережали события. Ну да человек ко всему привыкает, особенно если дать ему время пообвыкнуться.

А вот беженцев всех оттуда депортировали и даже лагерь с землей сровняли. Беженцы всё равно шли – тропы-то, как говорится, проторены – но полицейский Парамонов, едва оправившись от ран, установил настолько суровый контроль, что всем, у кого не чиста биография, лучше было сразу проходить мимо Дубровника. На всю округу прославился. В Петрозаводске какие-то ушлые деятели даже продавали беженцам справки "от Парамонова" о том, что они им проверены и, соответственно, абсолютно чисты. Эффект, впрочем, получался обратный. Никаких справок Парамонов, естественно, никому не давал, а кто их покупал, те, стало быть, чувствовали за собой какие-то грешки и их приглашали покаяться в инквизицию.