Позволив барышне пройти мимо, я спрыгнул на мостовую. Каблуки тихо стукнули. Барышня вздрогнула.

- Ой! – произнесла она.

- Это больше чем "ой", Ольга Львовна, - строгим тоном сказал я. – Это - что ж вы за инквизицией-то шпионите?

Она обернулась. Я держал винтовку наготове. Барышня барышней, а пистолет быстро уровнял бы наши силы. Никакого оружия я у нее в руках не заметил.

Факел уже топал обратно.

- Ой, нет, что вы?! – воскликнула барышня.

Сделав шаг назад, она наткнулась на широкую ладонь Факела и снова сказала:

- Ой!

- Это вы уже говорили, - напомнил я. – Время позднее, давайте-ка ближе к делу. Так кто вас прислал?

- Никто, - тотчас ответила барышня.

- Ну, как хотите, - сказал я, мысленно прикидывая, куда нам девать задержанную.

Походной тюрьмы у нас не было. Я начал понимать Факела, который по возможности не брал пленных. Вот только и хладнокровно прикончить барышню было несколько, как бы это сказать… Слишком жестоко, наверное.

- Ох, господин Глаз, только, пожалуйста, не заарестовывайте меня, - взмолилась барышня. - Староста меня уволит!

По-моему, ей сейчас не о работе беспокоиться надо было. Впрочем, как потом Факел объяснил мне, в таких ситуациях люди часто думают о какой-то сиюминутной ерунде, попросту не понимая, какая серьезная над ними нависла опасность.

- Тогда выкладывайте всё здесь и сейчас, - сказал я.

- И не надо лгать, - тихо, но очень твердо добавил Факел.

- Я не лгу! – тотчас отозвалась барышня. – Поверьте мне.

- Поверим, - пообещал я. – Когда услышим, чему именно мы должны поверить.

- Ой, да я просто хотела узнать, что вы здесь делаете, - сказала барышня.

По правде говоря, я тоже хотел бы это знать. Барышне я этого, разумеется, не сказал.

- Ну и что узнали? – спросил я.

- Ну-у… Думаю, культисты готовят грандиозный удар в тыл нашему фронту, и вас прислали сорвать их заговор. Верно?

Последний вопрос она выстрелила как из пистолета и тотчас быстро глянула на меня, мол, угадала или нет. Я хмыкнул. Факел спросил, с чего она взяла, что заговор нацелен против фронта. В ответ барышня уверенно заявила, что такого прославленного героя как Глаз не послали бы заниматься пустяками вроде деревенского каннибала. Тут уже хмыкнул Факел.

- Может, и так, - сказал я. – А может, и нет. Но знаете, Ольга Львовна, любопытство, как говорят, кошку сгубило.

- Я же не кошка, - барышня рискнула осторожно улыбнуться.

- Тем больше оснований тебя поберечь, - сказал Факел. – Ступай себе с Богом, Ольга Львовна, и не следи больше за нами.

Он окинул взглядом темную улицу, явно утратив к барышне всякий интерес.

- Но…

Что именно "но", барышня сходу не придумала, но и отступаться от задуманного явно не собиралась. Я, в принципе, был бы не против ее общества, если, конечно, она не культистка – одержимой такая красотка никак быть не могла – но у меня тоже никакого "но" сходу не вырисовывалось. Всё-таки мы тут не в бирюльки играли и присматривать еще и за барышней могло оказаться попросту некогда.

Пришлось ей самой придумывать.

- А я могу вам пригодиться, - сказала барышня. - Я тут всё про всех знаю.

- И кто тут служит культу – тоже? – тотчас уточнил Факел.

Барышня вздохнула, и признала, что на самом деле ее познания всё-таки ограничены.

- Ну нет так нет, - спокойно произнес Факел.

Прозвучало это как "тогда до свидания".

- Но к плотнику вы раньше нас поспели, - напомнил я.

- Так и слухи раньше вас поспели, - тотчас отозвалась барышня, после чего ойкнула и всплеснула руками в запоздалой попытке закрыть ими рот.

Поздно. Уже себя выдала. Впрочем, на тот момент каких-то серьезных сомнений в этом вопросе уже не было. Разве что:

- И вы тотчас помчались в логово людоеда? – спросил я. – Не побоялись, что там его сообщники прячутся? Или культисты?

- Ой, да он всегда одиночкой был, - барышня небрежно отмахнулась. – Зато если бы я нашла их планы, представляете, какой был бы материал?!

- Материал? – Факел вцепился в последнее слово, будто клещ. – Так ты - газетчик?

- Ой, нет, что вы?! – поспешно, я бы даже сказал: слишком поспешно, ответила барышня, и даже замахала руками, открещиваясь от такого предположения. – Это не я. Это мой брат.

- Где он? – тотчас спросил Факел, поглядывая по сторонам.

Я тоже оглянулся. Барышня тотчас заверила нас, что ее брата тут нет. Факел уже более строгим тоном повторил свой вопрос. Тогда барышня, немного смущаясь, поведала, что и сама толком этого не знает. Он где-то собирал материал для очередной статьи.

- А вы, стало быть, собираете здесь, - сказал я.

- Ага! - барышня старательно кивнула. – Но мы не собираемся публиковать ничего секретного. Что ж мы, совсем ничего не понимаем?

Уже легче. Хотя откуда ей знать, что тут секретно, а что – нет. Тем более что у инквизиции секретно практически всё. Специфика службы такая. Если инквизиция куда-то нагрянула, значит, кто-то с нашей стороны здорово обмишурился, а это не самые духоподъемные новости. Поэтому про инквизицию обычно пишут, когда молчать уже нельзя или же это такая сенсация, что молчать уже нет сил.

Пока что у них в Дубровнике не было ни того, ни другого. Культисты на шестой год войны котировались где-то на уровне тараканов. Ну завелись и завелись. Выведите поганцев и не морочьте людям голову.

- А как зовут брата? – уточнил Факел.

- Соловей Мартин Львович, - с готовностью ответила барышня. – В "Петербургском вестнике" печатается. Читали, может быть?

Я – точно нет. Хотя я газеты читал редко, чаще просто проглядывал. А вот для Факела утренняя газета так же обязательна, как и утренняя чашка чаю. Он еще когда фамилию газетчика услышал, сразу нахмурился. Стало быть, читал.

- Знаю такого, - сказал Факел. - Зубастый малый, даже высокое начальство покусывает. Но в меру. Читателям такое нравится. Мне представлялось, что такой газетчик должен неплохо зарабатывать.

В этом его "представлялось" отчетливо читалось: что ж ты до сих пор в машинистках в каком-то заштатном городишке?

- Так мы и зарабатывали, покуда всё прахом не пошло, - со вздохом отозвалась барышня. – Мы ведь из Нарвы. Слышали, как нас демоны потрепали? – она еще раз вздохнула и добавила: - Едва убежали в чем были.

Мы с Факелом тоже там были, и могу сказать, что им еще повезло, что вообще убежали. Многие не могли похвастаться и такой удачей. Там нечисть половину города разнесла в хлам.

Я посочувствовал барышне. Она меня поблагодарила и заверила, что всё наладится. А если прославленный герой еще и даст ей эксклюзивное интервью… Герой сразу сказал, что не даст.

- И, пожалуйста, не надо ничего писать про меня, - добавил я. – В нашей армии хватает других героев.

- В армии, может, и хватает, - несколько ворчливо отозвалась барышня. – А у нас в Дубровнике вы единственный.

- Уверен, что это не так, - возразил я.

- Скромничаете, господин Глаз, - отозвалась барышня. – А я с вашей скромности могу без гонорара остаться. То есть, без своей доли. А, между прочим, это с моей подачи вы здесь оказались и культ раскрыли!

Факел тотчас изобразил лицом сурового филина.

- Так это вы отправили телеграмму в инквизицию? – спросил я.

Ответ был очевиден, но барышня на секунду замялась, после чего попросила не выдавать ее старосте. Похоже, Василий Никанорович пугал ее почище культа. Хотя, по правде говоря, у меня с моим армейским начальством тоже отношения не сложились. Тут мы с Ольгой Львовной оказались родственными душами.

- Мы ничего старосте не расскажем, Ольга Львовна, - пообещал Факел. – Но вот какой вопрос у меня к тебе возник. Как же ты отправила эту телеграмму, если у вас тут телеграфа нет?

- Так на станции же есть, - тотчас ответила барышня.

- Когда мы там были, всё было закрыто, - напомнил я.

И выглядело так, будто закрыто далеко не вчера.