Дверь открылась. На пороге стоял мужчина в черном. Его лицо было скрыто маской, а сверху его прикрывала кепка с широким козырьком. В правой руке взломщик держал револьвер. Модель я не разглядел, но ствол у нее был длинный.

- Брось оружие! – рявкнул Павел.

Прозвучало страшно. Взломщик вскинул револьвер. Мы с Павлом выстрелили одновременно. Взломщик рухнул на спину. На улице кто-то крикнул:

- В атаку!

Тут уж Факел решительно шагнул вперед, поднимая раструб огнемета. В дверях появился коренастый бородач с обрезом в руках. Струя пламени вынесла его прочь. Факел специально подкрутил помощнее струю, чтобы на пол горючка не попала. На улице бабахнул выстрел. Не знаю уж, кто куда стрелял, но в открытую дверь он точно не попал. Павел торопливо захлопнул ее и задвинул засов.

Из холла донесся звон разбитого стекла. Мы поспешили туда. Пробежали едва ли полпути, когда из кухни раздался треск дерева. Не иначе, там кто-то высаживал раму. Я оглянулся. Павел револьвером махнул вперед, а сам нырнул на кухню. Мы с Факелом выбежали в холл.

Крайнее слева окно вместе с рамой валялось на полу. Осколки стекла разлетелись по всему холлу, и тускло отсвечивали на зеленом ковре, словно бриллианты в траве. Через подоконник внутрь лез какой-то совсем уж заросший мужик. Борода, усища, густая копна на голове – за волосами одни глаза да кончик носа видны были. Глаза сверкали бешенством.

Факел походя свернул ему шею и пошел дальше. С улицы прилетела пуля. Она угодила в угол шкафа, отколов длинную щепку. Я быстро выглянул, но не заметив стрелка, наугад палить не стал. Вокруг город, как никак. А вот тот, с улицы, пальнул по мне. Я, прячась за стену, машинально отметил вспышку выстрела. Потом снова высунулся и отправил туда пулю, мысленно вознеся молитву, чтобы она не пролетела мимо и не досталась какому-нибудь случайному горожанину.

Ответного выстрела не последовало. Как потом выяснилось, моя пуля влетела тому стрелку аккурат промеж глаз и вышла через затылок, срезав крепление маски, после чего увязла в дереве. Но это, понятное дело, мне просто повезло.

А в тот момент вместо ответного выстрела я услышал сразу два из кухни. По звуку – револьверных. Затем наступила тишина. К нам в холл больше не лезли. Сверху тоже не доносилось ни звука. Похоже, такие мелочи, как стрельба в доме, не могли отвлечь профессора от важной работы. Если, конечно, он был еще жив.

Из кухни выскочил Павел с револьвером в руках и метнулся вверх по лестнице. Заглянув в кабинет, он крикнул сверху, что тут всё в порядке.

- Мы к главному входу, - сказал я.

- Действуйте, - отозвался Павел. – Я тут прикрою.

Входная дверь была заперта изнутри. Факел отодвинул засов и оглянулся на меня. Я, подняв винтовку, коротко кивнул. Факел распахнул передо мной дверь. На крыльце никого не оказалось.

С обеих сторон улицы мелькали фонари и факелы, и слышались крики, призывавшие горожан на помощь. Самым разумным делом было бы дождаться подхода подкреплений, но тут я заметил тень, метнувшуюся от угла прочь. У беглеца был неплохой шанс добежать до боковой улочки раньше горожан.

- Факел, прикрой! - произнес я, бросаясь следом.

Тот без слов вышел на крыльцо и встал с огнеметом наготове. Из дома напротив выглянул мужчина с двустволкой в руке. Факел строго глянул на него, и мужчина убрался обратно.

Беглец тем временем достиг боковой улочки. Горожане с лампами приближались слишком медленно, хотя толпа собралась приличная. Они громкими возгласами подбадривали себя и других, но вперед никто не рвался. Хорошо хоть улицу перегородили. Беглец метнулся вправо. Я – за ним.

Впереди в желтоватых отсветах под окном появился еще один человек. Он бежал, вцепившись обеими руками в винтовку, и словно бы отталкивался ею от воздуха. Я уже было взял его на прицел, когда признал местного сторожа. Беглец, похоже, тоже его признал, и метнулся к ограде. Та была высокой, из металлических прутьев, цепляясь за которые, беглец с разбегу долез почти до самого верха.

- А ну, слазь! – зычно крикнул сторож.

Секундой спустя бабахнул выстрел. Сторожа окутало облачко сероватого дыма. Да у него патроны с черным порохом, оказывается! Где он только добыл этот антиквариат?! Беглец вскрикнул и резко прогнулся назад, ухватившись за поясницу. Сторож громко охнул. Он-то привык, небось, ворью по тыловой части солью палить, а тут сгоряча влепил боевым. Двадцать восемь граммов свинца под поясницу – это вам не сольцой угоститься!

Беглец рухнул на улицу. Я подскочил ближе и наставил на него винтовку.

- Сдавайся!

Сзади были слышны крики горожан, призывавших друг дружку прийти нам на помощь. Беглец лежал, изогнувшись назад дугой. Сунув левую руку за пазуху, он вытащил "велодог".

- Брось пистолет! – скомандовал я. – Или стрелять буду!

И я был готов застрелить его, если бы он направил оружие на меня или сторожа. Вместо этого беглец приставил пистолет к своей голове и вышиб себе мозги. Я, по правде говоря, малость растерялся и не сообразил, что делать. Не убивать же человека за то, что он стреляет сам себя.

- Убился, - проворчал сторож, подходя ближе. – Что ж он так-то?

Я пожал плечами.

- Я предлагал ему сдаться.

- Ага, я слышал, - отозвался сторож. – Чего теперь-то будет?

- Следствие покажет. Вы, пожалуйста, присмотрите за телом.

- Да жмурик-то, небось, не сбежит.

- Если только его дружки не сопрут у нас труп, - ответил я.

- А, ну тогда завсегда пожалуйста.

Сторож закинул винтовку на плечо и встал рядом с трупом. Прибежали горожане. Сторож строго прикрикнул на них, чтоб не толпились рядом с местом преступления. Люди всё равно толпились, но не рядом. Почти у половины в руках были охотничьи ружья или револьверы. У двоих я приметил винтовки "Манлихер". Кстати, вполне приличное оружие. Не такое, конечно, как моя прелесть, но так просто гражданскому лицу "Манлихер" не заполучить. Остальные вооружились чем попало, были даже двое с саблями, но, главное, все они захватили с собой хоть какой-то источник света.

Я призвал их осветить весь район. Поскольку больше не стреляли, они охотно согласились. С помощью горожан мы обшарили все окрестности дома, но лишь собрали трупы. Помимо самоубившегося беглеца, у нас был бородатый труп со свернутой шеей, мертвый стрелок, какой-то хмырь с фомкой, которому Павел прострелил башку, тело взломщика и обугленные останки бородача с обрезом.

Огонь с последнего перекинулся на ближайшее дерево. Пожара не случилось, но только потому, что вовремя приковылял какой-то дед с ведром воды, и залил пламя. Потом долго ворчал, что он уже не так молод, как бывало, чтобы то и дело бегать к колодцу. Когда всё закончилось, я зачерпнул ему ведро воды из колодца и донес до дома, узнав в конце пути, что я такой же славный малый, каким он был в молодости. Надеюсь, я не буду таким же ворчуном в его года.

И уж точно не буду таким букой, как профессор Леданков. Он даже выйти к тем, кто сбежался его спасать, не потрудился. Только прислал Павла передать, что поднятый всеми нами шум мешает ему сосредоточиться.

Надо сказать, шума после этого стало еще больше.

- Вот такие они, столичные! – резюмировал кто-то общие настроения. – От простого люда нос воротят.

На простой люд он, по правде говоря, походил мало. Скорее, на провинциального дворянина. Впрочем, тут многие могли похвастаться приличными костюмами, пусть и накинутыми в спешке. И, как я быстро понял, причиной этого было вовсе не повальное увлечение современной модой.

В тот момент меня беспокоило, как бы они сгоряча ни спалили домик вместе с невоспитанным профессором, и я поспешил переключить их внимание на трупы нападавших. Спросил, не встречал ли кто-нибудь этих людей раньше. Встречать не встречали, и сторож к этому уверенно добавил:

- Мимо меня они точно не проходили.

Однако собравшиеся тут сразу же зачислили покойных в число беженцев.

- У нас так не одеваются, - сообщил мне высокий мужчина в сером костюме.