— В город не надо. Там, — Флай махнул рукой куда-то позади себя, — мы же проезжали деревню. Так вот, еще около часа в ней работает магазин для туристов, которые вывалились с экотропы. Я на всякий случай запомнил.
Я вздохнул и развернул велосипед, представляя, что скажет мне какой-нибудь старейшина ши, если я появлюсь у него на пороге с булкой из супермаркета. Правда, папа утверждал, что ши не развешивали кишки людей по деревьям, по крайней мере, не делали это часто. Но мне не хотелось быть первым и единственным таким случаем за сто лет.
В магазин мы колесили так, будто за нами гнался рой пчел-убийц из любимого фильма Ди. Бросившись в дверь втроем, мы едва ее не вынесли, потому что открывали не в ту сторону, и не сразу оказались в узком пространстве с двумя стеллажами, кофейным автоматом и стойкой с брошюрами — все та же карта окрестностей. Тут только идиот заблудится. Но Горманстону удалось…
Продавщица у кассы поглядывала на часы, которые висели на стене, и всем видом выказывала нетерпение. У нее были светлые волосы, прихваченные обручем с цветочками, и блузка с юбкой «под старину». Если что, «старинным» здесь считается все, что ниже колена и с рюшечками.
У одного из стеллажей застыла в растерянности туристка в майке с авокадо. Она подняла черные очки на лоб и всматривалась в названия пачек готовой еды.
— А у вас есть хоть что-то для веганов? — капризно протянула она.
Продавщица вздрогнула, меняя выражение лица на улыбку, и защебетала что-то про безглютеновые макароны. Ди уже рылась в молоке с упорством крота, но, как назло, фермерское все разобрали, да и не фермерское — тоже. Выбор у нас оказался между шоколадным коктейлем «Добрый жук» для детей от шести лет и порционными сливками для кофе. Я представил себе ши и кишки на деревьях, решительно стащил с полки упаковку в десять штук сливок и взял заодно багет. Он был длинный и на ощупь напоминал бревно. Если что, отбиваться будет удобно, подумал я и положил все это на кассу.
Плоды цивилизации. Ну … а вдруг им будет интересно?
Когда попадаешь в приключение, останавливаться и критически мыслить вообще нельзя. Папа, кстати, тоже так считает.
— Мальчик, эти сливки — отрава, в них же лактоза, — заметила туристка. — Давно пора переходить на растительное молоко. Скажем, кокосовое. А в миндальном больше витаминов.
— Он не себе, — вежливо пояснил Флай. — Очень старомодным друзьям. Они любят из-под коровы.
Доставая смятые купюры из кармана шорт — у меня порой глючило карту, и я привык таскать наличные — я вдруг услышал громкий визг. Туристка отпрыгнула к стеллажу, и ее осыпало пачками растворимой лапши. На нее в недоумении смотрел лохматый щенок. Одно ухо у него торчало, второе висело конвертиком. Судя по виду, это была дворняга, папа которой пробегал мимо овчарки, а дед - мимо лабрадорши.
— Не бойся, малыш, тетя тебя не укусит, — сочувственно произнесла Ди и присела рядом, протягивая руку новому знакомому. Щенок ткнулся в нее носом и бешено завилял хвостом.
— У него же блохи! — пропищала туристка и бочком выскочила за дверь.
— Это у тебя блохи. В голове, — мрачно подытожила Ди ей вслед.
— Ваш пес? — спросил я продавщицу, пока она отсчитывала сдачу.
— Нет. Привезли какие-то не местные, чтоб им все колеса полопало! И из машины выкинули. Нелюди. Я кормлю второй день, но взять не могу. Два кота его не переживут, — женщина с таким стуком задвинула ящик кассы, что я бы не советовал бывшим хозяевам этой собаки здесь появляться.
Я смотрел, как щенок, перевернувшись на спину, подставляет Ди пузо. Бывает, что чувство бьет по голове. И ты ясно понимаешь, как надо.
— Вы здесь где живете? У нас тут дело есть … мусор убираем вокруг ферна, от школы задание. А на обратном пути я его заберу.
Продавщица покосилась недоверчиво, но я набрал полную грудь воздуха и произнес, будто клятву:
— Это моя собака.
— А папка-то тебе уши не надерет?
— Он мне лошадь купил, что теперь, бесплатную собаку не переживет? — подкупающе улыбнулся я.
Это был аргумент. Я получил к своему набору для привлечения ши пачку тянучек в подарок и заверение, что щенок на меня похож. Судя по взгляду Ди, она еще собиралась поспорить, чья это собака, но хорошо знала свою мать. Доктора Сью пришлось бы уговаривать примерно год.
Когда мы вернулись к дубу друидов, там уже было прохладно, и тени стали гуще. Вот-вот, и от ручья начнет подниматься туман. Мне было зябко и не по себе, будто сквозняк просачивался сквозь камни. Было в нем что-то эдакое. Тревожное. Мы прислонили велики к каменной насыпи и подошли к дубу.
— Надо начинать, а то нас скоро будут искать вместе с Горманстоном, — сказала Ди.
Флай молча вздохнул, а я опять подумал, что нельзя попадаться полиции. О Рэйвене папа позаботится, если меня посадят в камеру, но он же не знает про собаку!
— Друиды раньше приходили к дубу, приносили дары и пели очень старую песню, — вспомнил я. — Тогда открывался ферн.
— Очень-очень? У мамы на звонке телефонном есть такая. Про желтую подводную лодку! Ее сочинил давным-давно какой-то жук, так что подойдет. — подскочила Ди.
— Мой папа любит баллады пятнадцатого века, они жутко длинные и не запоминаются, так что давай лучше лодку, — ответил я.
Мы подошли к дубу. В одной моей руке был багет, в другой — сливки. Я зажмурился и почувствовал, как с одной стороны меня касается теплое плечо Ди, а с другой Флая. И мы, отчаянно фальшивя и забывая слова, запели «Yellow Submarine». Последнее, что я успел подумать, проваливаясь в темноту, что ши услышали наше пение и теперь превратят меня во что-нибудь молчаливое. Например, в горстку пепла.
Я больно шлепнулся на что-то твердое и открыл глаза. Я лежал в темно-зеленой траве, похожей на осоку, а вокруг торчали странные деревья с серыми узловатыми стволами, будто сплетенными из множества маленьких. Вокруг не было ни Флая, ни Ди. Зато багет валялся рядом, как верный рыцарский меч. Вдали над всем этим великолепием поднимался темный силуэт горы. Вокруг было сумрачно, но не от того, что солнце садилось, а от того, что его попросту не было. Небо тускло светилось, как будто снизу в него направили мощный фонарь. Только дуб остался ярким и неизменным. К счастью, никаких ши рядом тоже не было. Но мне все равно казалось, что на меня кто-то смотрит.
— Сэр рыцарь, вы пришли спасать друга или возлюбленную? — спросил этот или другой кто-то глухим гулким голосом.
— Э-э-э-э … да так, придурка одного, — ответил я, поднимаясь и пытаясь понять, кто говорит. Бугристая кора дуба, под которым я лежал, складывалась в подобие лица, и лицо двигалось. Что ж, докатился. Со мной говорят деревья.
— Вы пришли спасать врага. Достойный поступок, — снова проскрипел дуб и замолк.
Сумерки вокруг напоминали предгрозовое тревожное небо, когда ждешь, что вот-вот ливанет. Или молния жахнет. Когда я был маленьким и жил совсем не здесь, мимо нашего дома каждое утро проезжал пастух. Он подъезжал к окну на лошади и просил у мамы воды. Сейчас я думаю, что она ему нравилась, а тогда просто слушал его байки. Если бы пастух умел писать, он бы на книжках озолотился. Так вот, самая грустная история была о том, как у него корову молнией убило. С тех пор я грозы боюсь. Но это секрет. И в городе на самом деле не страшно.
Как бы то ни было, надо было вспоминать все, что я знал про ферн, и разыскивать проклятого Горманстона. Главное правило ферна — не сходи с тропы или строй ее сам, если ты это можешь. Но хрен знает, могу ли я это. Ши обычно все делали песнями, но сочинять песни еще надо уметь. Я не пробовал. Те, которые я пел под окном у Ди на Хэллоуин, вроде «едет ведьма на свинье» не считаются.
И тут я услышал вопль. Такой, как в любимых Ди ужастиках включают перед встречей с монстром. Я заозирался в поисках чудовища.
Тропинка от дуба уходила в лес. Деревья поскрипывали, трава внизу была густо зеленая, будто нарочно нарисованная. Крик повторился, но уже ближе. Я подобрал багет и взял его как дубину. Наверное очень глупо выглядело, но я бы посмотрел, как другие бы на моем месте себя повели.
