— Так что он, сквозь землю провалился?
На газоне валялся полосатый кот, подставляя солнцу пушистое пузо. Он лениво дергал ушами, будто стряхивая с них мой крик. Хоть бы напугался для приличия…
— У нас здесь слишком далеко до побережья, чтобы свалиться со скалы в море. А вот если он пошел в холмы и где-то там вывихнул ногу, то до сих пор сидит в кустах и оборался звать на помощь.
— Надеюсь в терновых, — проворчал я, — значит, пошли в холмы?
Поисковый отряд соберут и без нас, конечно. Но позже. Взрослые собираются долго. А так мы сможем найти его сами. Это мне нравилось намного больше, чем сидеть и слушать намеки отца и соседей.
— Как думаешь, ши не соберутся к нам в гости на Литу? — тревожно вертел в пальцах монетку Флай.
— Они уже лет пятьдесят не выходили. Или сто, не помню. Папа бы все уши об их встрече прожужжал, если бы их совет старейшин прислал ему ответ на письмо с просьбой о визите, написанное еще моим дедом!
— Да чего вы испугались, ребята! Надо просто взять два железных ведра и проделать в них дырки для глаз…
— Ди! — оба мы с Флаем порой побаивались ее воображения.
— Мы не отправляемся на войну с ши, — продолжил Флай, — мы не полезем внутрь холма. Просто проверим, что этот столичный потеряшка не рыдает, вытаскивая из задницы колючки, где-то за деревней.
— Но мне же нельзя покидать город… — вздохнул я. — Если я сбегу..
— Это не побег, а поисковая операция, — сказал Флай и первым спрыгнул с ветки на землю, — и надо успеть вернуться до заката.
В холмах есть Та Сторона, и на ней живут ши. Это все знают. Это даже задокументировано, как говорит папа. Они прекрасные и умеют волшебство, но не всегда доброе. А между нашим и их миром есть особая дорога — ферн. И дуб, соединяющий миры. Великий дуб, найдешь его — найдешь ферн. Я этот дуб видел - мы бы втроем не обхватили его ствол. Девчонки даже сейчас вешают на него ленточки, желания загадывают. Может, не только девчонки.
Туристам всяко давали карту. Я знаю эту карту, на ней всякие достопримечательности, ее каждый праздник раздают. Так вот, если он хоть как-то с ней сверился, то пошел либо в университет, и его бы уже нашли, либо к холмам, где пара деревушек по дороге и ферн. Там просто больше ничего не обозначено.
Никогда еще я так не радовался, что человечество изобрело велосипед. Холмы от Альбы, прямо скажем, не близко. Когда мы докатились до первого, тени уже были безобразно длинными. Хотелось есть. И лежать в траве, и смотреть в небо. И купаться.
Самое обидное — что нигде по пути на Горманстона мы не наткнулись. И криков его из гущи леса не слышали.
Фото его у нас не было - еще не хватало мне с ним фотографироваться. Описать его немногим местным получилось не очень — описание “высокий такой, противный” в целом не слишком конкретное и ни к чему не привело. Ни водитель пылившего грузовичка с канистрами воды, ни старушка, кормившая кур, ни две девицы в шортах и темных очках, тоже приезжие, на крылечке единственного в деревне кафе с магазинчиком, его не вспомнили. Старушка помахала в сторону леса и сказала: “Вон там тропки, можно до зимы блуждать”. Спасибо.
Еще немного и я поверю, что он провалился под землю, и его будет уже не спасти. Меня тоже. И соревнования.
— Может быть, он с дуба рухнул в прямом смысле? Хотел селфи и рухнул? — предположила Ди, вглядываясь в кусты. Велосипед в ее руках вихлялся, будто хотел вырваться на свободу. Мы поднимались на холм, и с великов пришлось слезть.
— Тогда надо катить к дубу. Но к нему не подкатишься, там тропинка через терновник, а потом камней навалено. Помнишь, дожди лили две недели, ручей раздуло, и треть холма вниз ухнулось?
— Если бы я была ши, я бы обиделась, что ворота заваливает.
— Они любят не удобно, а красиво. Может, гора камней — для них красиво.
Вдруг Флай остановился, закрыл глаза и к чему-то прислушался. Наверно, к своей чуйке. Он же механик. Механик смотрит на вещь и понимает чуйкой, что не так. Вот сейчас Флай смотрит на холмы без никакого Горманстона и понимает, что не так.
Я тоже закрыл глаза. Вдалеке стучал по стволу дятел, скрипела сосна, пересвистывались зяблики. На шоссе, ниже, у подножия первого холма ехала машина — наверно, тот самый грузовичок. Никто не плакал, не орал, не звал на помощь и даже не ругался. Только ветер почему-то шумел сильнее обычного.
Я огляделся. Тот самый дуб, несмотря на каменную россыпь, было видно издалека. И сейчас его ветви потрепывало ветром, хотя деревья за моей спиной стояли спокойно.
— Давайте подойдем к ферну, — сказал Флай. — Там в дни солнцестояния бывает всякое.
— Может, там его труп лежит, — мечтательно сказала Ди.
Я покосился на дуб, прикидывая, как расстроится мечтавший увидеть ши папа, если я встречу их первым и буду при этом без него. Но другого пути не было. Я обещал Рэйвену, что соревнования наши. Он у меня разве что говорить и вальс танцевать не умеет, а в остальном гениальный конь. Друга нельзя обманывать только потому, что у него четыре ноги, и он не скажет, что ты врун.
До дуба мы добрались еще через четверть часа. Дороги в холмах такие, будто прокладывал их ежик, страдающий косоглазием. То есть маленькие, кривые, то и дело ныряющие в кустарник, и, мне кажется, переделанные из овечьих троп. И всегда длиннее, чем кажутся. Мне исцарапало щеку веткой ежевики, а клок футболки Флая остался в терне. Будто кто-то нарочно устроил здесь самую колючую изгородь в королевстве Далриат!
Дуб был, конечно, классный. Мне всегда казалось, что у деревьев есть лица - кора складывается в черты, и даже выражение меняется, когда по-другому падает свет. Вот у этого дуба лицо было сонное и немного обиженное.
И я понял, почему.
Потому что на его коре было нацарапано что-то. Кажется, “горм…” - а дальше съехало. И цифры. Сегодняшнее число. Без месяца и года.
И под дубом валялись ключи. Флай поднял, покрутил в руке, рассмотрел увесистый деревянный брелок:
— Это отель “Корона”.
Ну точно. Обычно приезжие экскурсии туда и селят. Отель в центре Альбы, весь такой под старину, хотя новый, конечно.
— То есть, он этими ключами дуб царапал??? — Ди произнесла это, как приговор. — В одном кино примерно за такое кожу содрали. Всю.
Она даже заоглядывалась, видимо, ожидая увидеть где-то нибудь содранную кожу Горманстона. Всю. Я подумал эту мысль, и мне оглядываться расхотелось.
Флай осмотрел все у подножия дуба - как обнюхал. Поднялся:
— Ну смотрите. Он здесь был. Ключи вон потерял. А дальше либо пошел в деревню, либо в лес за холмы, либо его затянуло в ферн. Я про такое читал. Риан, твой папа не рассказывал?
Ха. Папа рассказывал. Папа рассказывал столько, что можно говорить до утра, причем до утра на будущей неделе. Я попробовал ответить покороче:
— Бывает, что люди пропадают возле ферна. Считается, что либо за великие заслуги ши забрали этих людей к себе, либо они совершили нечто дурное и попали в Междумирье, которое окружает ферн. Там кошмары. И все.
— У нас точно не первый случай, — фыркнул Флай.
— Тогда едем домой, пусть его там кошмары пугаются? — крикнула Ди, запрыгивая на велик. Я не разделял ее восторга:
— Если его не найдут, на меня будут коситься, пока я жив. И на соревнования не отпустят. Кошмары … да когда я его в междумирье найду, он сразу поймет, кто его главный кошмар!
— Ты знаешь как открывать ферн? Где здесь замок? Никогда еще не взламывал то, чего нет, — Флай внимательно разглядывал дуб. Он даже прошелся пальцами по каменной стене за ним, но не уловил и намека на дверь. Ну, потому что ее не было.
— Если верить папиным статьям, то раньше напрашиваться в гости к ши приходили с парным молоком и свежим хлебом. Каким-то там на закваске. Помните, о которой на вывеске пекарни в старом городе написано. По рецепту Финна Бирна, владельца «Королевского лосося» в шестнадцатом веке.
— Если мы будем возвращаться в город, стемнеет. Тогда в этих холмах свою задницу не найдешь, не то, что Горманстона, — вздохнула Ди, понимая, что дело затягивается. Она с восторгом начинала приключения, но те их них, где не с кем было бороться и некуда бежать, а стоило подумать, казались ей скучными. Но бросать друзей не в духе нашей Ди.
