Уже на улице папа вздохнул и оттер пятно мела с манжеты. Он явно не просто молчал, а ждал моего слова. Мы шли к университетским воротам. По старинной традиции старшие преподаватели жили на его территории. Только ректор упрямо оставил неуютный каменный домишко на берегу пруда ради трехэтажного особняка в пригороде. Это бурно не одобрял ученый совет.
— Правда не знаю пап, клянусь, — наконец не выдержал я.
— Уверен, что больше ничего не хочешь мне сказать? Ты вырос там, где совсем другие законы…
— Там герцоги Горманстоны скупили полстолицы и если бы я оторвал одному из них голову, меня бы просто по старинке повесили без всяких доказательств.
— Риан. Это не шутки. Еще немного, и сюда прибудут журналисты, потом полицейские из столицы. Я всегда с тобой, но я хочу точно знать…
И тут я задохнулся, как от удара. Он же мне не верит! Знаю, что он скорее вспомнит древние законы об убежище и прикажет построить у ворот университета баррикаду, чем отдаст меня на суд. Но не верит. И от этого в носу защипало.
Реветь я себе позволить не мог, поэтому шмыгнул носом и молча пинал камни до самого дома. Точнее, до входа в большой лекционный зал, куда отправился папа беседовать со студентом-дипломником. А у меня были свои дела.
Чтобы срезать путь, я пролез по клумбе между кустами гортензий, пробрался под стеной мужской коллегии, как по-правильному называется общежитие, и вынырнул у песчаной тропинки к медицинскому кабинету. Там обитает наша новая врач Сью Энджел и ее дочка Дорис Ди. Точнее, живут они в апартаментах над кабинетом.
Я не сразу обнаружил себя, выглядывая из-за куста. Краснопопый толстый шмель гудел над ухом, медленно заходя на посадку. Тонкие цветы под ним прогибались. Надо было выяснить, в каком настроении Ди.
Дорис Ди Энджел — отличный друг, хоть и девчонка. Там, где я жил раньше, дружить с девочками в таком возрасте было нельзя, точнее, пришлось бы обещать жениться. Здесь можно, и Ди классная.
Но есть у нее один заскок, который не переделаешь. Иногда они с мамой скандалят. Тогда весь университет слышит, какая дурная у доктора Энджел дочь, которую никто не возьмет на работу, замуж и в путешествие. Последнее неправда — мы же всегда куда-нибудь вляпываемся, и без нее скучно, так что путешествовать только с Ди.
Так вот, после того, как разбитые тарелки выметены, а мама накапала себе капель, Ди надевает белые гетры зимой или белые гольфы летом и ведет себя пару дней, как ангел. Это модус “Энджел”. Зануднейшее существо без чувства меры, юмора и жопы, которые и отличают нормального человека от заучки.
Я пытался увидеть в открытое вдалеке окно, есть ли на Ди гетры. Но разобрать мог только ее руки и рыжую всклокоченную макушку. И тут мне в затылок что-то ударилось. Потом еще. Со второго этажа в меня пулял орешками кудрявый старшекурсник.
— Кто ж так за девушками подглядывает, друг, ты бы хоть бинокль купил!
— У меня зрение хорошее, — буркнул я и пулей выскочил из укрытия, краснея на ходу. Плевать на гетры. Сейчас я был готов убеждать в своей правоте даже Ди в модусе «Энджел».
Наконец Ди заметила меня и по выражению ее лица я понял, что выгляжу так себе, потому что она расширила глаза и закричала матери, что пошла гулять, а вернется вечером. И мгновенно выскользнула в дверь — только ноги в кеды сунула. На ней были джинсовые рваные шорты, примерно как у меня. Никаких белых гетр.
— Риан, ты правда туриста убил? — зашипела Ди, считая, что говорит очень тихо.
— Да. Пошли закопаем, — мрачно буркнул я, но успел схватить ее за рукав, прежде, чем она куда-то рванулась. — С ума сошла? Этот придурок сам пропал, и я ни при чем. Но мне даже папа не верит.
— Я смотрела такой сериал. Его могли украсть сектанты, чтобы принести в жертву темному…
— Ди, я серьезно. Они запретили мне выезжать из города. Полгода тренировок! Чтобы кубок Далриат достался какому-нибудь столичному хмырю и его гнедой кобыле? Рэйвен со мной после этого разговаривать не будет!
— Риан, он и так не разговаривает! Он конь!
— Много ты понимаешь! — фыркнул я. — Надо что-то делать. Я не знаю, куда он мог деться. Полиция не знает. Должен же быть в этом городе хоть кто-то умный?
— Самый умный — наш Флай, конечно! — ответила Ди, задумчиво почесывая затылок и еще больше запутывая мелкие кудряшки.
И правда, что это я?
Наш с Ди лучший друг Скай Флаэрти по прозвищу Флай живет на другом конце Альбы и просыпается на полчаса раньше, чтобы успевать в школу при университете. У него протестированные магические способности и страсть к механике. А его отец владеет домашней мастерской. Фактически это пристройка к дому, над которой висит вывеска «Чиню все». На нее мы с Флаем и Ди наклеивали шестеренки, Ди приклеилась, и часть ее белой гетры до сих пор видна, если присмотреться.
Флай может разобраться в любой глупости. Он выслушивает тебя, хмыкает, задает пару вопросов, а потом предлагает такое, до чего ты бы не додумался. Он говорит, что любую ситуацию можно починить, кроме смерти. Так его отец научил.
— Тогда идем. Ты же понимаешь, что если он не придумает, как найти Горманстона, мне придется скрываться долгие годы? Ты же будешь помнить обо мне, когда все забудут, и приносить котлеты из универской столовой? — спросил я, пытаясь представить жизнь беглого преступника.
— В июле она не работает. А так буду, — подтвердила Ди, пыля рядом со мной по дороге. Вторую неделю стояла такая жара, что дорога истекала асфальтом и над ней поднималось зыбкое марево. Еще бы — летнее солнцестояние через два дня.
Около мастерской было почти тихо, только деловито стучал молоток и доносилось “ммм, ммм, на-на-на” — старший Флаэрти возился с расшатанной табуреткой, напевая под нос фальшиво и успокаивающе. А вот младшего не было видно.
Флай в такую погоду просто не мог сидеть дома. Сердце кольнуло страхом, вдруг он куда-нибудь уехал, но стоило поднять головы повыше - и мы увидели его. Наш приятель устроился на одной из веток большого дуба во дворе дома. Он покачивал ногой в пустоте, жевал травинку, и беспокойные тени листьев елозили по его лицу.
— Флай! Слезай с неба на землю. Нам нужен мозг.
— Спасать мир не буду, — ответил он, напряженно замирая.
— Мир не надо, надо меня, — вздохнул я, и Флай открыл один глаз.
— Папа говорит, что ты его не убивал, но Киран из рыбацкой лавки поставил десять к одному, что таки прикончил.
— Я ему в морду дал полдня назад! В этом городе других сплетен, что ли, нет?! — возмутился я.
— Есть. Но ты побил все рекорды.
— Флай, они мне из города выезжать запретили. Но хоть ты мне веришь, что я не знаю, где этот Горманстон?
Флаэрти открыл оба глаза и внимательно оглядел меня с головы до пят:
— Да. Иначе бы мы думали о том, как его спрятать, а не где найти. Забирайтесь лучше вы ко мне. Здесь никто не подслушает.
Мы забрались на ветку. Дуб роскошный, тут по ветвям весь Ученый Совет университета можно рассадить. В черных мантиях. Как стаю галок. Я смотрел вниз на город и думал, что где-то там притаился проклятый Дугал Горманстон и гнусно хохочет над моими злоключениями. Да, я понимаю, что он плевать на меня хотел и просто … не просто. Не отпускало меня какое-то дурное предчувствие.
— Ну что, Флай, куда он мог пойти? Я придумала. Мы соберемся вокруг дома, где он спрятался, зажжем несколько куч сена около окон и дверей, и тогда он, кашляя, выбежит прямо нам в руки! — Ди аж подпрыгивала на ветке от нетерпения, я боялся, что она свалится.
— Только не говори, что видела такой сериальчик, — проворчал я. Так и не смог привыкнуть, что здесь принято байки из телевизора считать правдой. Даже если точно известно, что это выдумка.
— Это точно сработает, так мой любимый актер делал в Робин Гуде. Он вообще никогда не проигрывал!
Я хлопнул себя рукой по лбу. Флай улыбнулся уголком губ:
— Если бы Горманстон прятался в городе, его бы уже привели в участок. Здесь каждая собака знает, что случилось, и хочет стать героем, который нашел мальчика. Это ж про него до Самайна говорить будут.
