— Шериф, расскажите, зачем вы искали Виггера на Рождество. От этого может зависеть человеческая жизнь.

Шериф Ленс поморщился.

— Я же сказал вам, сейчас это не имеет значения.

— Но разве вы не видите, это имеет значение, теперь более, чем когда-либо?

Шериф поднялся на ноги и подошел к окну. На площади стояла небольшая группа людей, смотрящих на тюрьму. Наверное, это подтолкнуло его к решению.

— Возможно, вы правы, док. В любом случае я слишком стар, чтобы хранить тайны. Видите ли, полиция Хартфорда направила мне донесение, подвергающее сомнению личность отца Виггера. Кажется, он не был никаким священником.

— Что?!

— Он выдавал себя за священника в районе Хартфорда в течение двух лет, пока кто-то не проверил его прошлое, и Виггер сбежал из города. Одни говорили, что он возглавлял банду мошенников, другие, что у него были проблемы с прихожанками. В любом случае его репутация была сильно подмоченной.

— Почему вы не сказали мне этого раньше?

— Как я уже говорил, человек мертв. К чему очернять память о нем? В Нортмонте он не сделал ничего плохого.

Дверь открылась, и в комнату вторгся Юстас Кэри, а за ним с полдюжины местных предпринимателей.

— Шериф, в городе ходят разные слухи. Даже если главарь цыган в безопасности в тюрьме, возмущенные люди могут поджечь его лагерь с повозками.

Я знал, что нужно сказать.

— Минуточку. Успокойтесь, и я скажу вам, что произошло на самом деле с отцом Виггером. Он не был убит цыганами либо невидимыми демонами, если не считать его собственного демона.

— Что вы имеете в виду? — требовательно спросил Кэри.

Я рассказал им, что я только что узнал от шерифа Ленса.

— Разве не очевидно? Пастор стоял в дверях церкви и вдруг увидел нас, идущих нему. Он посмотрел на шерифа и понял, что его тайна раскрыта. Иначе, зачем бы он бежал на колокольню, запирая за собой дверь? Его гнал туда страх, он боялся шерифа Ленса и правды.

— Но кто его убил?

— Когда он услышал, что дверь взломана, а мы поднимаемся по лестнице, Виггер понял, что его карта бита. Он схватил цыганский кинжал и вонзил его в свою грудь. Не было невидимого убийцы и невозможного преступления. Парсонс Виггер покончил с собой.

Потребовались, конечно, доказательства, чтобы убедить их, но это было единственное возможное решение. Я был вынужден вызвать Карранса из камеры и показать им, что он не мог ударить священника покалеченной правой рукой. Затем они убедились, что угол, под которым нож вошел в грудь, соответствует только удару с правой стороны либо самоубийству.

— Другого никого там не было, — утверждал я. — Если Карранса Ловар невиновен, то убийца — сам священник. Это так просто.

Они выпустили Ловара на следующий день, и шериф Ленс лично привез его в цыганский табор на единственном в городе полицейском автомобиле. Я смотрел им вслед, стоя на пороге офиса. Эйприл заметила:

— Вы ведь решили проблему, доктор Сэм? Так оставьте этого беднягу в покое.

— У меня осталось одно незавершенное дело, Эйприл, — ответил я. — Увидимся позже.

Я раскопал свой «Форд» и выехал на заснеженную разбитую дорогу к имению Минни Хаскинс. Я не остановился возле ее дома, продолжив свой путь до цыганского табора. Когда Волга увидела машину, она бросилась ко мне.

— Как мы можем отблагодарить вас, доктор Хоторн? Вы спасли моего мужа от тюрьмы или даже смерти!

— Я бы хотел увидеть его прямо сейчас, а затем я расскажу, как вы можете отблагодарить меня.

Я сидел в машине и ждал, не рискуя приближаться к табору, наблюдая, как маленький Тене играл в снегу. Вскоре подошел Карранса с Волгой, ставшей позади него.

— Я должен выразить вам свою благодарность, — сказал он. — Я свободен.

Я посмотрел на заснеженные поля.

— Я тоже ваш должник. Вы научили меня различным видам обмана, как это практикуется между ромами и гаджо.

Я протянул руку и схватил его за длинные черные волосы. Когда я сорвал парик, Волга ахнула. Он был почти лысым и казался, по крайней мере, лет на десять старше. Затем я лишил его усов, и он не пытался меня остановить.

— Все в порядке, доктор, — сказал он. — Маленький обман. Вы меня арестуете за то, что я ношу парик и накладные усы? Скажете ли вы после всего, что это я убил отца Виггера?

Я покачал головой.

— Нет, Карранса. Это означает не то, что вы убили Виггера, а то, что Волга убила его.

Она ахнула еще раз и отшатнулась, словно я ее ударил.

— Этот человек — дьявол! — крикнула она мужу. — Откуда он знает?

— Замолчи! — приказал Карранса. Затем, обращаясь ко мне, спросил:

— С чего вы это взяли?

— Ну, я доказал, что вы не убивали Виггера. Но я ни на минуту не поверю, что такой человек убьет себя просто потому, что шериф хотел поговорить с ним. И все же он сбежал от нас. Это стало ключом к нему, ключом к преступлению и ключом к невозможности. Я осмотрел церковный двор и в сугробе нашел это.

Я вытащил окровавленный стихарь из-под пальто.

— И что это доказывает?

— Видите, разрезы в стихаре сделаны ножом? И кровь? Стихарь был на Парсоне Виггере в момент убийства. Тем не менее шериф Ленс и я видели его без стихаря в дверях церкви. Должны ли мы поверить, что Виггер поднялся на колокольню, надел стихарь, заколол себя, снял его, снова воткнул нож в грудь и умер, и все это, пока мы разбивали дверь? Конечно, нет! Таким образом, если тело в колокольне принадлежит Виггеру, то человек, которого мы видели в дверях церкви, был не Виггер. Он бежал от нас просто для того, чтобы мы его не узнали.

Лицо Волги то краснело, то бледнело, но она молча слушала, что я говорил.

— Если не Виггер, то кто? Человек в рясе побежал на колокольню. Мы за ним, и там мы нашли двух человек, мертвого Виггера и живого Ловара. Если мужчина в рясе не был Виггером, а я уже доказал, что он не был им, то им должны были быть вы, Карранса.

— Что ж, вы доказали, что я прикинулся Виггером. Но почему вы решили, что Волга убила его?

— Ну, чего вы добивались, выдавая себя за Виггера? Издали, через падающий снег, шериф и я видели только высокого человека в черной рясе, в очках, как у Виггера, с толстыми стеклами. Это должно было убедить нас, что Виггер был еще жив, когда Волга и другие покинули церковь. Вы сделали две маленькие ошибки. Убегая от нас в церкви, вы ударились о косяк, поскольку не привыкли к виггеровским очкам с толстыми стеклами. А вчера в камере умудрились рассказать мне, как Виггер стоял в дверях. Но вы не могли этого видеть, если в это время были на колокольне.

— Но все это не имеет отношения к Волге! — повторил цыган.

— Этот маскарад не давал вам алиби. Никто не видел, как вы выходите из церкви. Единственной целью вашего краткого перевоплощения было оградить другого человека, настоящего убийцу. Потом я вспомнил, что Волга последней покидала церковь. Она была там с Виггером, она ваша жена, и у нее наверняка был ваш маленький кинжал. Где? За поясом, Волга?

Она закрыла лицо руками.

— Он, он пытался...

— Я знаю. Виггер не был настоящим священником, и у него и раньше были проблемы, связанные с неподобающим интересом к прихожанкам. Он попытался напасть на вас, не так ли? Вы очень красивая женщина, Волга. Мерзавец знал, что вы никогда не сможете никому рассказать. Но он не ожидал, что вы сможете защитить свою честь. Вы ударили и убили его, а затем нашли Карранса в церкви и рассказали ему, что произошло.

— В суде это было бы слово цыганки против репутации священника, — сказал Карранса. — Они никогда бы не поверили ей. Я отправил ее обратно в табор и попытался замести следы.

Я кивнул.

— Вы надели рясу, потому что на расстоянии кровавые пятна на черной ткани не видны. Но вы не могли надеть окровавленный белый стихарь. Вы едва успели натянуть рясу назад на тело Виггера и выкинуть стихарь через проволочную сетку, чтобы он не был найден в колокольне. Обратно на тело его нельзя было надевать, потому что вы не носили его на улице.