— Ты жалеешь?
Он усмехнулся, чуть поворачивая вино в бокале.
— Иногда. Когда режу лук или мешаю соус, думаю, что в параллельной вселенной есть другой я, который носит поварской китель и работает в каком-нибудь уютном ресторане. Но… если бы я пошёл в повара, вряд ли оказался бы здесь с тобой.
Полина почувствовала, как от его слов внутри стало тепло. Она улыбнулась и, не думая, легко коснулась его руки.
— Значит, всё сложилось так, как должно было.
Сергей посмотрел на неё, и в этом взгляде было что-то почти неуловимое — благодарность, признание, тёплое принятие того, что есть. Он слегка сжал её пальцы, а затем, будто бы небрежно, перевёл разговор обратно к проекту, но Полина ещё долго прокручивала этот момент в голове.
Она не знала, почему именно эта история тронула её так сильно, но одно она чувствовала точно: этот человек, вечно логичный и сдержанный, хранил в себе гораздо больше, чем показывал миру.
* * *
Через несколько дней доработанная стратегия Полины была представлена руководству. На этот раз всё было иначе. Документ, над которым они работали вместе, был выверен до мельчайших деталей, а аргументы — железобетонными. Полина чувствовала уверенность, которой не было прежде. Не потому, что Сергей переделал её работу — нет, он лишь помог увидеть слабые места и усилить сильные. Это был их общий результат.
Перед началом видеоконференции она нервничала, но, поймав взгляд Сергея, словно услышала его безмолвное «ты справишься». И она справилась. Она провела презентацию так, как всегда мечтала: уверенно, с лёгкостью, не просто читая слайды, а вовлекая всех участников, показывая, насколько продуманы её предложения. Её голос звучал ровно, аргументы были чёткими, а эмоции — сдержанными, но живыми. Она не просто защищала стратегию, она показывала её как возможность для компании выйти на новый уровень.
Руководители слушали внимательно, кивая и записывая заметки. Когда презентация подошла к концу, в конференции повисла секундная пауза — и затем раздался одобрительный гул.
— Это лучший вариант, который я видел за последнее время, — сказал один из руководителей. — Полина, отличная работа.
— Абсолютно согласен, — добавил другой.
Проект был одобрен единогласно.
Когда видеоконференция завершилась, Полина убрала волосы с лица, пытаясь осознать масштаб только что произошедшего. В этот момент Сергей встал со своего места, молча подошёл к ней и, прежде чем она успела сказать хоть слово, мягко обнял.
— Ты справилась блестяще, — прошептал он, его голос был чуть ниже обычного, почти бархатным.
Полина замерла, ощущая, как его тёплая рука легко скользит по её спине, а затем Сергей опустил голову и поцеловал её в макушку — так нежно, что её дыхание сбилось. Он никогда не делал ничего подобного. И всё же этот жест казался естественным, правильным. Не требующим слов.
Полина прижалась к нему чуть крепче, на секунду позволив себе раствориться в этом моменте. Его запах, лёгкое прикосновение, это почти неуловимое чувство защищённости, которое появлялось только рядом с ним. Её губы тронула улыбка.
— Спасибо, — сказала она, поднимая голову и глядя ему в глаза.
Сергей смотрел на неё с тем же спокойствием, что и всегда, но теперь в его взгляде было что-то новое — что-то тёплое, неуловимо личное.
— Ты крутой pr-щик, — сказал он, чуть касаясь её щеки кончиками пальцев.
И Полина поняла, что благодарность, которую она чувствует к нему, — это не только про помощь в проекте. Это про доверие. Про то, как он поддерживал её, даже когда она не просила. Про то, как знал, когда быть рядом, а когда дать ей пространство. Про то, как в самый сложный момент не дал ей сломаться, а теперь искренне радовался её победе, словно она была и его победой тоже.
Она накрыла его руку своей, чуть сжала и почувствовала, как Сергей отвечает лёгким движением пальцев. Они стояли так ещё пару мгновений, пока реальность не начала напоминать о себе.
Романтика в каждом дне
Вечерами, после работы, они гуляли по улицам Петербурга, растворяясь в его живой, мерцающей сумрачной атмосфере. Полина, с детским азартом в глазах, вела его по местам, которые были дороги её сердцу. Здесь, в городе, который она знала и любила, она словно оживала, превращаясь в проводника по его самым тайным уголкам.
Они начинали прогулки с привычных маршрутов — Невский проспект, шумный, яркий, оглушающий движением людей и машин, где воздух был пропитан ароматом кофе и свежей выпечки. Потом сворачивали в переулки, где улицы узкими лентами переплетались между старинными фасадами, где дома хранили истории прошлого, а в крошечных двориках можно было наткнуться на странные, почти мистические артефакты, скрытые от посторонних глаз.
Полина с восторгом показывала Сергею любимые уголки города: вот в этом дворике летом распускаются самые нежные цветы рядом с крошечным фонтаном, а вон тот дом, почти забытый временем, раньше принадлежал купцу, который разорился из-за любви. Она рассказывала истории с таким увлечением, что он не мог оторвать от неё взгляда.
Сергей не был человеком, склонным к романтике. Он жил логикой, цифрами, алгоритмами, и до этого момента никогда не думал о городе, как о чём-то живом. Но рядом с Полиной всё ощущалось иначе. Она словно давала ему возможность увидеть Петербург глазами влюблённого в него человека.
— Ты никогда не замечал, как в этом городе закаты отражаются в витринах? — спросила она однажды, уводя его на одну из старых набережных. — Посмотри. Оранжевый свет заполняет стекло, и ты как будто попадаешь в другой мир.
Сергей посмотрел на отражения в воде, на тонкую рябь, на огни, превращавшие реку в мерцающий поток. Ему вдруг стало странно — почему он никогда этого не замечал? Почему раньше Петербург был для него просто городом, а теперь обретал цвета, звуки, запахи, вкус?
Они шли дальше, минуя уютные кофейни, скрытые от глаз туристов, заглядывая в старинные арки, переходя с мостов на узкие улочки, где каждый шаг звучал гулко, словно здесь всё ещё эхом отзывались прошлые эпохи.
Однажды вечером, стоя на набережной Мойки, Сергей вдруг замер, вглядываясь в отражение огней в воде. Ночь была ясной, воздух пах свежестью приближающегося дождя, а город, казалось, дышал вместе с ними. Он смотрел на улицы, зажжённые огни, проходящих мимо людей и чувствовал что-то новое.
— Я не знал, что город может быть таким, — признался он, не отрывая взгляда от воды.
Полина посмотрела на него, её губы тронула мягкая улыбка.
— Ты просто не смотрел, — ответила она.
И в этом ответе было что-то большее, чем просто слова. Как будто она говорила не только о городе, но и о нём самом. О том, что в его жизни появилось нечто новое, важное, что-то, что он раньше просто не замечал. И это что-то — была она.
* * *
Одним из вечеров, когда в воздухе уже чувствовалась лёгкая свежесть надвигающейся осени, Полина предложила сходить на концерт органной музыки в лютеранской церкви на Васильевском острове. Она знала, что Сергей, с его тягой к чёткости и логике, мог скептически отнестись к идее. Но ему почему-то хотелось довериться её вкусу, позволить ей показать ещё одну грань этого города, ещё одну деталь, которую он, возможно, раньше просто не замечал.
— Никогда не был, — признался он, когда они уже стояли перед массивными деревянными дверями, за которыми прятался огромный, наполненный звуком и светом мир.
— Ты что, серьёзно? — Полина даже остановилась на секунду. — Органная музыка для Петербурга — как изысканная специя для блюда, без которой теряется его настоящий вкус. Ты должен это услышать.
Она смотрела на него так, будто сама идея жить в этом городе и не побывать на органном концерте казалась ей чем-то невозможным. Её воодушевление заразило Сергея, и он, немного скептически усмехнувшись, жестом пригласил её войти первой.
Когда они оказались внутри, его слегка поразило пространство. Высокие своды, мерцающий свет свечей, деревянные скамьи, которые словно помнили каждого, кто сидел здесь до них. В воздухе пахло историей — лёгкий запах старого дерева и камня, смешанный с чем-то неуловимым, чем-то, что казалось частицей вечности.
