— Я всё обдумал и понял: что не могу позволить, тебе пропасть без меня, разливая на себя кипящий кофе, бродя под ливнем без зонта, лечась силой мысли вместо нормальных лекарств и питаясь всякой дрянью.

Он прищурился, явно припоминая что-то, и добавил с лёгкой насмешкой:

— Как тот заплесневелый кусок сыра, доживавший свой век в твоём холодильнике.

Полина резко вскинула голову, собираясь возразить, но он поднял ладонь, не давая ей перебить.

— Подожди.

Он посмотрел на неё пристально, изучающе, будто ждал её реакции.

— Я не готов к таким рискам.

Он говорил серьёзно, а она замерла, не зная, что сказать. Его голос был таким же спокойным, как и всегда, но в нём звучало что-то, что пробиралось под кожу.

— И, если честно, это не только про тебя.

Он чуть склонил голову, внимательно глядя на неё.

— Похоже, я сам без тебя пропадаю.

Полина моргнула.

— Что? — переспросила она, не понимая, куда он клонит.

Он не отвёл взгляда.

— Без тебя моя жизнь становится такой, как была раньше. Слишком пресной, правильной и предсказуемой, — он сделал паузу. — И это отвратительно.

Полина задержала дыхание.

Впервые на её памяти он говорил не как руководитель, не как сдержанный и расчётливый специалист, не как человек, привыкший держать дистанцию. Сейчас перед ней был Сергей — настоящий, без масок, без защиты. И он только что сказал ей, что без неё его жизнь теряет вкус.

Она не могла пошевелиться. Как будто все эти дни, что он был рядом, все те моменты, когда он поправлял её одеяло, уговаривал выпить лекарства, держал тарелку с кашей перед её носом, ворчал на её хаос… всё это было не простой заботой. Он знал это с самого начала. А она?

Она же тоже знала, но боялась признаться даже себе. Боялась даже подумать, что может быть по-другому. Но вот он стоял перед ней — такой уверенный, такой естественный в своей прямоте и не оставляет ей шанса спрятаться. И может, впервые в жизни, это было чертовски правильно.

Он говорил ровно, спокойно, но в этой тишине его слова звучали громче, чем любые признания.

— Я хочу яркости. Хочу нежности. Хочу твоих неожиданных комментариев, твоих питерских прогулок, твоих историй о стариках, сидящих в кафе. Я хочу, чтобы каждый день был полон тобой.

Полина смотрела на него, словно он говорил на каком-то ином, незнакомом языке, но при этом каждое слово проникало в самую глубину её души. Её сердце билось так громко, что, казалось, он мог это слышать.

— А как же тот опыт… и нежелание смешивать личное с рабочим?

— Помнишь, мы говорили, что прошлое оставляет след. И долгое время я думал, что оно диктует будущее. Но знаешь, что изменилось? Ты. Всё, что было — это опыт, но не приговор. И теперь, когда я стою перед выбором, я не хочу снова смотреть назад. Я хочу смотреть на тебя.

Она не могла ответить. Не могла пошевелиться. Только смотрела, заворожённая тем, как изменилось его лицо — сдержанное, закрытое, привычно собранное — теперь в нём была только одна эмоция, чистая и неподдельная.

— Полина…

Он сделал ещё один шаг ближе. Теперь между ними осталось всего несколько сантиметров. Она чувствовала тепло его кожи, дыхание, едва заметное движение воздуха между ними.

— Я хочу быть с тобой. Не как коллега. Не как друг. А как человек, который будет заботиться о тебе всегда.

Слёзы набежали на её глаза. Боже, сколько раз она представляла этот момент? Но ни одна фантазия не могла сравниться с реальностью. Ни один её ночной вымысел не передавал того, что происходило сейчас. Это было слишком хрупко и слишком по-настоящему.

Она боялась пошевелиться, чтобы не разрушить этот момент, не разбить его хрупкую, почти невесомую магию. Сергей смотрел на неё, не торопясь, будто давая ей время, давая ей шанс принять всё или отступить. Но отступать некуда. Не теперь. Не после всего, что было между ними. И тогда он сделал то, чего она никак не ожидала.

Он медленно наклонился ближе, не сводя с неё глаз, будто ждал последнего ответа, последнего согласия, последнего мгновения перед тем, как стереть границы между ними.

Полина затаила дыхание. И тогда их губы встретились. Неуверенно, осторожно, будто он давал ей шанс отступить. Но она не отступила. И в этот момент всё внутри неё наполнилось таким количеством чувств, что стало даже больно вдохнуть. Его губы были тёплыми, мягкими, но в этом прикосновении чувствовалась не только нежность. В нём было обещание. Обещание, что он здесь. Что он не уйдёт. Что всё это не иллюзия, не сон, а реальность, в которой они наконец-то могут быть вместе.

Сначала она просто позволяла ему вести, позволяла этому поцелую быть осторожным, почти невесомым, как прикосновение лепестка. Но когда его пальцы медленно скользнули по её щеке, зарылись в её волосы, чуть сжали затылок, у неё перехватило дыхание. Полина закрыла глаза и ответила ему. В этом ответе было всё — и недели неопределённости, и страх что-то разрушить, и желание наконец-то перестать анализировать, сомневаться, думать. Этот поцелуй говорил больше, чем все слова, которые они могли бы сказать.

Когда он отстранился, её губы горели от поцелуя, а сердце колотилось так быстро, что казалось, он мог слышать этот ритм. В воздухе между ними витало напряжение — не резкое, не пугающее, а какое-то томительное, почти осязаемое, пропитанное ощущением чего-то неотвратимого.

Полина глубоко вдохнула, но голос всё равно выдал её дрожь, когда она едва слышно прошептала:

— А как же профессионализм?

Она не знала, зачем это сказала. Наверное, просто из рефлекса, из-за желания окончательно всё прояснить… И напомнить о моменте, который крайне сильно её задел.

Сергей медленно улыбнулся. Не его привычной, сдержанной, суховатой улыбкой, а такой, что внутри у неё всё перевернулось.

— Я буду любить тебя так профессионально, как только это возможно.

Полина рассмеялась.

Это был тихий, искренний смех — не защита, не маска, не попытка скрыть смущение. Просто настоящий смех, который разрядил воздух вокруг, как вспышка света в тёмной комнате.

Но Сергей не дал ей времени спрятаться за этой лёгкостью. Он не дал ей снова уйти в рациональность, в осторожность, в привычное «а вдруг». Вместо этого он снова наклонился к ней, его ладони скользнули по её лицу, по её волосам, а затем уверенно сжали её талию, притягивая ближе.

— Хватит разговоров, Полина, — тихо прошептал он у самых её губ, прежде чем вновь накрыть их своими.

Этот поцелуй был другим. В нём уже не было той осторожной нерешительности, которая была в первом прикосновении. Теперь он был твёрдым, требовательным, уверенным — словно Сергей больше не оставлял ей шанса сомневаться, словно он запечатывал этот момент навсегда.

Она почувствовала, как у неё подкашиваются ноги, как тепло пробегает по всему телу, как вся её реальность сужается до одной точки — до него, до его рук, до его дыхания. Она запустила пальцы в его волосы, зарываясь в них, позволяя себе быть смелее, позволяя чувствам взять верх. И впервые за долгое время она не анализировала. Не пыталась предугадать последствия. Не думала, что будет завтра, через неделю, через месяц. Не мечтала о том, как здорово было бы…

Была только эта секунда.

Этот поцелуй.

Этот человек.

И ей больше ничего не нужно было знать.

Гармония в команде

После возвращения к работе Полина быстро поняла, что её временное отсутствие не прошло бесследно. Между отделами витало напряжение, споры вспыхивали из-за мелочей, а эффективность работы оставляла желать лучшего. Привычная слаженность механизмов проектной команды дала сбой, и даже в общих чатах то и дело мелькали недовольные реплики.

А Сергей… Сергей держался всё так же сдержанно и даже, казалось, стал чуть более жёстким в рабочих вопросах. Он реагировал на недоразумения с хладнокровной категоричностью, которая, вместо того чтобы гасить разногласия, лишь подливала масла в огонь.

Полина осознала: так дальше продолжаться не может. Если они хотят вернуть команду в рабочее русло, то кто-то должен взять на себя роль связующего звена. И этот кто-то — она.