Снисходительный тон заставляет смешку вырваться из меня. Он говорит так, словно мне все еще четырнадцать. Решил что только малолетняя дура может выкинуть нечто подобное.

— Знаешь, что Валеев! — взрываюсь. — Да, это я сказала всем, что ты торгуешь своими танцовщицами и они поверили. А знаешь почему? Потому что такие как ты всегда берут то, что хотят и всегда ищут выгоду.

— И какая мне выгода взять тебя, кроме как головная боль? Ты же заноза в одном месте. — усмехается и я закипаю еще больше.

— Сам ты заноза! Да ты… ты…. Ненавижу! — меня трясет и я не понимаю с чем сейчас борюсь.

Хочется врезать как следует по его красивому лицу и прижаться к твердому телу. Убежать или наоборот вцепиться и не отпускать. Слова застревают в горле, а мысли скачут как кролики по поляне. Ненавижу…. Люблю…. Нет, ненавижу…. Но больше люблю….

Осознание того, что мой костер так и не погас, сковывает страхом. Что то непонятное окутывает и застилает пеленой глаза. Комната начинает кружиться и я медленно оседаю на пол.

— Василиса! — слышу взволнованный мужской голос и резко распахиваю глаза.

На пол я не осела. Или это он меня усадил на диван. Ага, на тот, где еще несколько минут назад лежала эта полуголая швабра. Морщусь, словно меня реально посадили на грязный, липкий пол. Противно до ужаса.

— Стой, стой! — мягко останавливает мою попытку подняться, Валеев.

— Со мной уже все хорошо, я хочу уйти отсюда! — сопротивляюсь и получаю хмурый взгляд из под пушистых ресниц.

Какие они у него длинные и густые, даже завидно. Еще у Саши брови разной формы. Одна дугой, а другая домиком. Красиво. И глаз один немного менее открыт, а в уголке шрамик.

Жарко становиться в кабинете. Мои щеки пылают и уши в придачу. Валеев медленно выдыхает и поднимается с дивана. Мне сразу становиться как-то холодно и одиноко, словно я голая стою среди зимней степи, а вокруг никого. Вот такие странные ощущения.

— Василиса, нельзя доводить себя до такого состояния! Я не хочу чтоб ты опять получила травму и заметь с нынешними танцами, она может стоить тебе жизни! — гремит голос Саши и раздражает мои перепонки.

Какая травма? Черт. Он что знает о моем провале в балете? Зачеееем?!

— Ты должна осознавать всю степень ответственности! — продолжает назидательные беседы «папочка».

Бесит! Как меня бесит во этот Валеев. Такое чувство, что он старше меня лет так на сорок. И что это за идиотская привычка принижать других?! Почему для некоторых разница в возрасте в несколько лет видеться пропастью в десятки? Вот для меня Валеев вполне себе привлекательный мужчина. Он не старый, как считает молодежь.

— Знаешь что!… — решительно поднимаюсь с дивана и принимаю позу «сахарницы» — Достал уже! Моралист и зануда ты, Валеев! Мои травмы и мое здоровье ни коем образом не должны волновать тебя! Это моя жизнь и даже Эт не лезет в это!

— Значит козел твой Эт! — злобно выплевывает Саша и опять нависает надо мной. — Значит ему плевать на тебя! Значит его любовь просто прикрытие для секса! Ты думаешь ты ему нужна? Нет дорогая! Ему удобно спать с тобой и все! — давит и каждое слово бьет плетью по сердцу.

— А вот и нет! — кричу на эмоциях, поскольку боль уже разрывает изнутри. — Мы еще даже не спали! Поэтому я верю ему! Он не включает деспота и контролера, он понимает меня и дает свободу!

— Не смеши меня, Вася! Свобода?! Какая свобода! Да ему плевать на тебя!

И тут я смотрю в его глаза и читаю там удивление. Он смотрит на меня так, словно только что осознал все сказанное мной и зацепился за это.

— Я даю тебе два дня выходных. Отдохни. Выспись. Ты должна быть в форме к открытию. — отступает от меня и отстраненно сообщает шеф.

Да как так то? Вот пару секунд назад он буквально кипел от ярости и плевался огнем в мою сторону. И снова этот холод, что вымораживает до маленькой косточки. Опять строгий начальник и ни намека на нечто другое.

Может я выдумала себе другую его сторону? Может и нет никакого Саши, который заботиться и оберегает? Может он всего лишь плод моей фантазии, как и тот, что спас из кладовой? Так горько от этого, что даже его слова не настолько ранили. Думаете я не задумывалась над поведением моего парня? В последние несколько дней, а вернее ночей я сравниваю его отношение ко мне, с отношением Валеева и выводы примерно те же, что сделал Саша. Но я все же держусь за наши с Этом отношения и прячусь как страус.

Зачем мне все это? Сама не знаю. Просто так спокойней. Так привычно. Лучше синица в руках, чем мечты о враге? Лучше повторять как мантру — «я ненавижу Валеева», чем получить разбитое сердце. Ясно же, Саша не видит во мне женщины. Я для него все та же девочка подросток.

— А ты уверен, что я приду на открытие? — из вредности ищу чем укусить.

— Уверен. У тебя контракт на год и ты не сможешь его разорвать. Видимо ты еще мала и не знаешь, что нужно читать все, прежде чем подписать. У тебя штраф размером с полугодовой гонорар, если решишь сбежать! — сквозь зубы цедит начальник.

— Значит я твоя рабыня на этот долбаный год? Какой же ты гад Валеев! Ненавижу! — выкрикиваю и срываюсь из его кабинета, напоследок громко хлопнув дверью.

Дура! Идеалистка и дура! Подумала, что Саша идеальный мужчина, что ненавидела его беспричинно, просто потому что молчал. А он вот какой! Циник! Сатрап! Да я слов найти не могу для него! Ненавижу!

Глава 12

Хлопнувшая за спиной Василисы дверь, была пощечиной мне. Ну вот зачем я опять включил начальника? Нельзя с ней так. Это она пытается показать всем насколько сильная и независимая, а на деле…. Василиса. Василек. Нежный цветок. Трепетная и ранимая. Хотя нужно отдать должное, характер у нее есть. Все пережитое не сломало, а лишь укрепило ее.

Запихиваю руки в карманы брюк и невидящим взглядом пялюсь в окно. Вид из моего кабинета так себе. Но сейчас я далеко отсюда. Сейчас я в прошлом, где девочка с милыми косичками сидит на лужайке по-турецки и читает книгу.

— Это и есть твоя сводная сестра? — спрашиваю Артура и продолжаю смотреть на нее из окна второго этажа.

— Ага! Васька! Прикинь умудрились дать ребенку поросячье имя! Говорю же придурок этот мой…. — кивает на двери давая понять, что речь о ненавистном отчиме.

— Понимаю ты ненавидишь их с матерью, а девчонка то чем виновата? — запихиваю руки в карманы джинс и пружиню с пятки на носок.

— Виновата! Да мне по кайфу делать больно этой дуре! Пусть поплачет и папочке пожалуется. Может тогда они с матерью разругаются и мы вернемся к прежней жизни! — рассуждает Арт.

— А ты не думал, что твой план может провалиться и пострадает невиновный? — хочу достучаться до друга.

И когда Артур стал таким подлым? Почему я раньше не замечал за ним подобного? Ну отшивал девушек или игрался с ними. С кем в нашем возрасте не бывает. Это же не конец света?

— Не боись, я не сильно ее травлю. Так слегка. Ну комнату отжал, думал папаша ее вступиться и тогда я поставлю маман ультиматум, а нет. Похоже мужик надежно под материн каблук залез. — ржет на последних словах. — Ладно, погнали в клуб, чего тут киснуть.

Сейчас вспоминая его слова и размышляя о них с позиции взрослого человека, я понимаю, что Артур просто ревновал свою мать к новому мужчине. А еще злился, что она бросила его отца. Считал, что Полина предала Вадима. Но насколько я помню отец Арта во всем виноват не меньше матери.

Вот так. Детская обида обернулась травлей девочки. Да он можно сказать исковеркал ей всю жизнь. Ведь не доведи ее Арт до нервного срыва и трех дневного забытья сном, все могла быть иначе. Не уехала бы Василиса из дома, не терпела издевательств в интернате, не получила травмы во время решающего выступления.

Подумать только, один неверный шаг или слово повлекли за собой череду событий, что по сей день болью отдают в маленьком сердечке. То с каким остервенением она пинала бак на заднем дворе, говорит об этом. Даже думать невыносимо, каково ей сейчас. Может и вправду стоит отпустить ее?