Решительно встаю и иду на выход. Надеюсь эта заноза еще не успела далеко уйти! Поговорю с ней, но так, чтоб больше не давить. Получиться ли, не знаю. Бесит она меня порой? Так бесит, что выпороть хочется до зуда ладоней. Пройтись по мягкому месту и выбить дурацкие мысли из красивой головки.

— Василиса! — окликаю, когда девушка почти выходит из дверей клуба.

Осматриваю хрупкую фигурку в тоненькой курточке. Совсем не по погоде ее наряд. Осень на дворе, а она ух какая переменчивая. Прямо как эта стервозина. Странно, но именно сейчас она мне напоминает это время года. То тихая и теплая, а то закружит вместе с листопадом, еще иногда как осенняя гроза — искры из глаз. Вот до чего я докатился с этой девчонкой. Поэт прямо!

— Какие-то еще вопросы остались, Александр Николаевич?! — недовольство сквозит в ее голосе.

Так и что там у нас с погодой? Хорошо, что я готов к любому прогнозу. Ну, наверное готов. С этой чертовкой ждать нужно чего угодно, хоть Всемирного потопа.

— Давай поговорим спокойно?! — предлагаю и жестом указываю на свою машину.

— Вы еще не все сказали или все же решили отказаться от моих танцев?! — раздражение у девушки еще не прошло.

— Нет. Я просто хочу кое-что для себя понять! — всматриваюсь в милые черты.

Черт, как же меня вшторило, когда с ее губ слетели слова о том, что они с ее парнем еще не спали. Во мне словно петарда взорвалась и надежда зажглась таким огнем, что я понял — все, нужно действовать.

— Тебя подбросить? — не сдаюсь и опять указываю на свою машину.

— Не хочу домой! — ведет плечом и устало сдается Вася.

— Тогда поедем, я знаю одно отличное место! — ладонью на спине подталкиваю девушку к решению.

Думал заартачиться, начнет искать повод отступить, но она меня поражает. Молча следует к моей машине и так же молча садится внутрь.

Обхожу, бросая взгляд на лобовое стекло. Василиса сейчас выглядит очень уставшей и потерянной. Вид у нее такой, словно она поняла нечто важное и это тяготит ее.

— Все хорошо? — участливо задаю вопрос.

Разумеется я понимаю, что она не выложит мне всего, что у нее на душе. Но все же рискую и касаюсь покоящейся на девичьих коленях ладони.

— Это из-за нашего разговора? — выжидающе смотрю на опущенные глаза.

Ресницы чуть дрожат и мне кажется, что вот сейчас, она поднимет их, я замечаю капельку стекающую по щеке. Именно это и происходит. Только я не вижу ее глаза, а каплю, что начала свой путь. Черт! Да я довел ее до истерики! Ненавижу женские слезы! Я вообще не понимаю как вести себя когда рядом со мной плачет женщина.

Сердце сжимается от одной мысли, что я виновен в ее слезах. И нет другого желания, кроме как прижать к себе и утешать.

— Эй, малыш, ты чего. — говорю чуть слышно и дотрагиваюсь тыльной стороной ладони до влажной дорожки. — Вась. Не надо… не плачь, милая. Прости меня, Вась!

— Нет, нет! — выдыхает и слегка дрожащей рукой быстро стирает слезы. — Это просто нервы. Я последнее время вся на стрессе. Ты тут ни при чем!

Ну, ну! И поэтому ты устроила весь этот цирк в моем кабинете! И от этого ты едва не шмякнулась в обморок! А теперь ты хочешь внушить мне, что и плачешь ты от стресса? Врунишка моя!

— Устала? — делаю вид, что поверил.

— Да, не рассчитала нагрузки. Еще и с братцем почти столкнулась на днях. — немного сипло выдает полуправду.

— Он тебя обидел! — ярость тут же жжет в груди.

— Нет, он меня не заметил. Просто я думала меня отпустило, а нет. Оказывается так трудно забыть все те чувства, что испытала в детстве.

Хочется спросить про первую любовь. Жива ли она еще в ней? Хотя к черту детскую, я хочу настоящую. Осознанную и такую, чтоб уже дотла.

— Саш, давай на чистоту! Ты решил меня заменить? — прямо спросила глядя в глаза.

— Нет. Но пойми, одной катать весь вечер программу не реально. То что случилось сегодня в кабинете, доказывает мою правоту. Вась, насколько бы ты не крепилась и не твердила всем, что справишься, твои возможности не без граничные и обморок это уже сигнал. Всем нужен отдых и тебе в том числе. — выруливаю и направляю машину в сторону парка.

— Может ты и прав. — вздохнула она.

— Разумеется я прав! Василиса, пора уже принять тот факт, что действовать себе в ущерб чревато. Вспомни хотя бы тот случай в балете! — говорю всматриваясь в лобовое стекло.

— Что ты можешь знать о том случае? — взорвалась девушка. — Меня подставили, причем жестоко. Мир балета слишком мал и не всем туда пробиться. Как бы ты не пахал, как бы виртуозно не танцевал, всегда есть те, кто не упустит шанса скинуть тебя со сцены.

— Конкуренция? — прояснил, потому как всех деталей в досье не было.

— Да. С первых дней в интернате, меня заметили. Причем не только хореографы, но и те, кто метил на место ведущей примы. Травля началась не хуже той, что устроил мне Артур. Но спасибо братцу — Василиса издала печальный смешок. — меня закалили его издевки и я выстояла. Тогда они пошли на крайние меры.

— Тебя избили? — озвучил догадку.

— Нет. Для того чтоб избавиться от соперника не нужно марать руки. Мне просто надрезали резинку на пуантах. В общем я упала прямо на зачетном выступлении. И все бы ничего, но растяжение связок оказалось надрывом. И разумеется с таким диагнозом танцевать балет нельзя.

— Вась, я понимаю, что словами не исправить того, что случилось. Но мне искренне жаль, что так вышло. Знала бы ты, как часто я корил себя за тот вечер, когда он тебя запер. Если бы я был смелее или умнее… — криво усмехаюсь не самым радужным воспоминаниям.

— Саш. Я ведь уже простила тебя. В том, что все было так, как было, нет твоей вины. Мы все немного боялись, немного не слышали других и замечали то, что хотели видеть. — вздыхает и смотрит на свои руки.

— Мы ведь можем попробовать стать друзьями? — иду на небольшой шажок в ее сторону.

— Нет, Саш. Не можем. Я не могу. — все еще смотрит куда угодно, но не на меня.

Паркуюсь у входа в парк, но выходить не спешу. Вася тоже сидит смотря в стекло куда-то в даль. Мне кажется, я вижу сомнения в ней, но с чем они связаны, мне не понять.

— Но почему? — подаюсь немного вперед и пытаясь взять ее за руку.

— Просто не могу… — вырывает она руку и кладет ее на рычаг открытия дверей.

— Вась! Прошу не отталкивай меня! Поверь я не обижу тебя никогда! — все еще пытаюсь достучаться до девушки.

— Это ни к чему! У меня есть Эт и он будет ревновать. Зачем давать лишний повод. Я ведь люблю его и счастлива с ним! — говорит так, словно сама в это не верит, но на выход не спешит.

Меня ведет от одного упоминания о другом мужике. И пусть они не спят вместе, пока. Но ведь понятно, что пока. Ревность впивается острыми иглами в кожу, стоит только подумать, что он станет ее первым мужчиной. Он, не я! Да чему это маменькин сынок может научить ее? Что он может дать ей?

— Значит ты счастлива со своим упырем?! — не смог сдержаться и со всей дури врезал ладонью по рулю.

— Не называй его так! Он чуткий и внимательный! — выкрикивает в защиту.

— Такой чуткий, что трахает других баб! — несет меня.

— Не смей наговаривать, ты ничего о нем не знаешь! И кто дал тебе право лезть в мою жизнь! — сверкает глазами, а у меня прямо эйфория.

Штормит от ее эмоций. Хочу впиться в губы и попробовать малышку в гневе на вкус. Что я за мазохист такой? Плевать что могу схватить по физиономии, но от этого еще острее желание.

— Знаешь что, Валеев! Я с новой силой начинаю ненавидеть тебя! Ты наглый, самовлюбленный засранец! Да ты мизинца Этьена не стоишь! — выплевывает мне в лицо и выпрыгивает из машины.

— Василиса! — кричу в след убегающей по аллее девушке.

Я опять все испортил. Опять пошел на поводу у своей ревности и оттолкнул Василису. Да что я за тупой осел! Почему не могу просто сказать как она мне дорога? Почему я взрослый мужик, так остро реагирую я молодую девушку?

Опять ударяю по рулю, так, что задеваю клаксон. Звук сигнала пронзает тишину парка. Дурак! Непроходимый дурак!