По прилёту в Китай, Андрей обнаружил, что ничего о чём говорила Шапиро тут не происходит: все они прилетели на какой-то экономический форум, ни с кем из чиновников даже мелкого пошиба Борисов не встречался, так ещё и перессорился со всей своей делегацией, из-за того что хотя бы они могли сообщить, что он сюда приехал из-за какого-то спектакля разыгранного главой правительства. В день, когда нужно было вылетать обратно выяснилось, что самолёт на котором они все прибыли сюда сломался, поэтому разделившись на группы чиновники будут улетать на обычных гражданских рейсах. Андрей полетит вообще один и самым последним. В день его отбытия борт готовящийся для перелёта взорвался прямо в аэропорту, чем парализовал его работу на несколько недель. Тогда, попросив Сакари купить себе билет он отправился в Россию из другого аэропорта через только пару дней. Оказавшись в Москве Андрей со всех ног летел в свою квартиру сам не зная зачем, поднявшись на лифте он ломанулся не в свою дверь, а в апартаменты Залии. Та оказалась заперта, на дверной звонок никто не реагирует. Из соседней квартиры вышел Сакари и сказал:

— Её отправили в Южные Королевства, они подписали мирный договор, договоры о торговле, не знаю переданы ли какие-то военные разработки. Елизарова в тюрьме, Василевскому урезали бюджеты, а моих денег теперь хватит только на пару месяцев содержания моих парней. Похоже мы с тобой проиграли, если ты скажешь, то мы поедем в Южные Королевства за Залией, что ещё остаётся, кроме как красиво подохнуть.

Андрей долго молчал прежде чем ответить, а потом коротко бросил:

— Не поедем.

После чего не сообщая куда, побежал вниз по лестнице. Порыскав по Москве Андрей обнаружил Василевского в церкви с чёрными стенами, которая располагалась как бы в треугольнике состоящем ещё из белой и серой церквей абсолютно одинаковой архитектуры, лишь цвет стену них разнился. Борисов уже заметил, что в этом времени всегда так, пока он особо не задумывался над тем зачем так сделано.

Ворвавшись внутрь Андрей устремился к стоящему возле алтаря низкорослому коренастому мужчине, это и был Стивен. Молодой служитель пытался преградить Борисову путь, но тот уже не мог рассуждать как-то адекватно, опять его зрение превратилось в какой-то монохромный экран, где всё чёрное и иногда подсвечиваются нужные объекты. Так и сейчас на фоне свечей Андрей видел лишь склонившего голову Василевского. Тот, услышав шум мгновенно обернулся и пошёл к своему бойцу, Андрей лишь тяжело дышал не в силах выбрать с чего начать свою речь, если вообще ещё помнил какие-нибудь слова.

— Выйди и дождись меня на улице, — очень строго сказал Василевский, рука его легла на кобуру.

Борисов заметил это и пнув служителя стоящего между ними, так, что тот свалился с ног, вышел из храма и стал ждать.

Когда же Василевский как из ниоткуда появился перед ним, то схватил Андрея за локоть и вывел за пределы храмового комплекса, вот уже там со всей силы приложился своему подчинённому по лицу, что Андрею только сорвало последние сдерживающие его факторы и тот набросился на своего начальника в ответ. Однако Василевский умел за себя постоять, и после некоторой возни Борисов обнаружил, что задыхается, а человек сильно ниже, худее и казалось слабее крепким захватом держит его шею сзади.

— Ты понимаешь куда ты пришёл? — хрипел Василевский, не прекращая душить подчинённого.

— Всё, — прорычал Андрей, — отъебись.

Василевский ослабил хват, встал больно надавив коленом Андрею на почку, а потом ещё и пнул того, что есть силы по животу.

— Ты думаешь это всё нравится мне? — не кричал, но говорил не сдерживаясь Василевский, — я что, ради шутки уговорил принять твоего выблядка Юттунилу? Я тоже рассчитывал воевать, я верю тебе, сука. Но почему всё твоё недовольство льётся на меня и на Елизарову. Она теперь в тюрьме за то, что сорвала покушение на тебя, самолёт который взорвался в аэропорту должен был взорваться с тобой и в небе.

— Так может быть надо держать меня в курсе ваших дел? — Андрей встал и ударил Василевского в грудь, того отнесло на несколько шагов назад.

— Мы делали это насколько могли, если бы мы в открытую мешали правительству, то всё закончилось бы ещё раньше.

— Так нахуй вы вообще меня достали из тюрьмы, приняли Залию здесь, приняли Сакари? — Андрей наступал на Василевского, но тот не отходил.

— Залия сама оплатила твою эвакуацию, мы только обеспечили связь, а в остальном не причём, приняли её потому что она расположила большой капитал наших банках перед тем как оказаться здесь, а Сакари пропустили из-за моего напора, но был расчёт и ликвидировать его. И скорее всего это исполнят со временем, потому что обеспечивать его больше некому.

— И ты будешь всё это просто терпеть?

— А у тебя есть варианты?

— Мой вариант в том, что война начнётся максимум через несколько недель. Что бы ваши долбоёбы там не подписали, это всё ничего не значит. Если тебе не насрать эту страну, то лучше слушай только меня и найди ещё людей настроенных воевать, мы создадим вторую армию со второй координацией.

— Ты отовсюду отстранён, ты больше не имеешь отношения к армии.

— И дальше что? Верни меня на контракт рядовым, без зарплаты, как-нибудь разберусь, мне просто надо быть в курсе ваших дел и всё. Авиация и артиллерия есть только у тебя, кто не захочет к нам присоединиться тех мы легко ликвидируем.

— Ты понимаешь, что всё что мы сейчас говорим уже фиксируется разведкой, это во-первых, во вторых как только мы сделаем то, что ты сейчас сказал нас отрубят от спутников и что делать дальше? Полетать на самолётах и дронах попугать Келлиса и Громова звуками?

Андрей развернулся и ушёл, тем вечером с Сакари они не разгововаривали вообще ни о чём, а в десять часов утра на их телефоны пришло оповещение, что им обоим нужно явиться в генеральный штаб сейчас же, в том числе и Андрею. Далее в сообщении говорилось, что атакована стена по всему периметру, в некоторых местах имеются критические разрушения, атаки продолжаются. Они не успели решить поедут ли туда, как на пороге появился Стивен Василевский, который и повёз их в штаб. Сакари спрашивал, чем надо было таким атаковать, чтобы разрушить ту стену, эти вопросы Стивен оставлял без ответов, зато Андрей любопытство друга удовлетворил, язвительно заявив, что такой урон можно нанести только ядерным оружием, которое в ЮК никогда не смогут запустить.

К моменту, когда эти трое зашли в здание и ждали лифта, чтобы отправиться вниз, в подземные бункерного типа помещения, пришли сообщения о полном разрушении стены и спутники фиксируют новые запуски ракет, по тем запускам, что уже произведены, можно предположить, что считанные минуты требуются, чтобы снаряд добрался до Москвы.

Василевский попытался успокоить всех, что средств защиты крупных городов достаточно для отражения ядерных ударов.

— А я что, опять на контракте? — равнодушно спросил Борисов у начальника, настоящего или бывшего.

— Нет, ты мой гражданский советник, нравится это там кому-то или нет. А вот люди Юттунилы как и он сам, по прежнему на контракте и думаю теперь никто об этом жалеть не будет, — сказал Стивен не глядя на Сакари.

Для помещения находящегося, по сути, в подвале, здесь было как-то противоестественно светло. Андрей рассчитывал увидеть пространство похожее на те, в которых совещания проходили раньше, но тут всё напоминало скорее театр и сцену, чем конференц-зал. Сцена пустовала, а все “артисты” скучковались снизу, видимо война началась для них настолько стремительно, что собираться решили в первом попавшемся месте. Кто-то сидел на откидных креслах, кто-то, как Мария Шапиро стоял. Когда она заметила Андрея, Сакари и Василевского, то будто бы просияла, хотя Борисов ни на секунду не принял это за правду. Выражение её лица и действия совершенные ранее вызвали в Борисове скорее даже отвращение чем ярость.

— Теперь можем переходить к самым главным вопросам, — говорила она с дежурной улыбкой бегая взглядом по троим мужчинам. — Андрей, ты уже видел план нашей нейросети? У тебя есть какие-нибудь замечания?