Двадцать три года назад один из любовников, Матеуш Гомеш, взорвал её вместе с яхтой. Те, кто за этим стоял, опоздали минимум на полвека, нужно было нечто большее, чем простая бомба, чтобы её убить. Женщина слишком расслабилась, решила пожить мирной спокойной жизнью, дала себя увлечь, и за это поплатилась. Больше она себе этого не позволяла. Ирина Громова в очередной раз умерла, а в Силы обороны записалась восемнадцатилетняя Мойра Хоук, сирота со Свободных территорий.
Двадцать лет назад они служили вместе, в одном полку, лейтенант Падди Кавендиш, сержант Мойра Хоук и капитан Маркус Валленбах. Маркусу было тридцать пять, он командовал медицинской частью, избавился наконец от браслета, и считал, что жизнь только начинается. Он часто подкалывал Мойру, называя своей старушкой, никто не мог понять эту шутку — мать по документам была на пятнадцать лет младше сына. В то время они отлично ладили, что бы другие её родственники не думали.
Через десять лет Мойра доросла до майора и ушла в штаб, Кавендиш стал капитаном, а у Маркуса появились симптомы поражения нервов. Ещё через полтора года маг покончил с собой, подорвался на мине, когда отряд штурмовал убежище террористов на одном из островов возле Касабланки. Мойра в этот день находилась от него в нескольких сотнях километров, но всё равно почувствовала, словно внутри что-то оборвалось.
7 июля 335 года от Разделения, суббота
Пуля ударила Эфраима чуть ниже шеи, ранение было не опасным, но на выходе утяжелённый сердечник зацепил лопатку, и отбросил раненого назад. Левая рука двигалась с трудом, инженер цеплялся за руль правой рукой, пытаясь запечатать задетый кровеносный сосуд, третья пуля, прошившая шею, задела шейный позвонок, парализовав правую сторону. Маг покачнулся, и рухнул в воду.
Даже в таком состоянии у него были шансы, можно было стянуть браслет, и дотянуть до прибытия помощи, но вторая пуля попала в гидроцикл и повредила отпугиватель, кровь в воде тут же привлекла внимание морских хищников.
Ян перевёл прицел на яхту. Очки вывели на сетчатку предупреждающий сигнал, его подельница потеряла сознание, значит, Веласкес что-то заподозрил, и теперь выцепить его будет сложно. У стрелка были ракетница и гранатомёт, но они лежали в катере на крайний случай. Ян вздохнул, и выскочил из бытовки, на ходу упаковывая винтовку в чехол, и застёгивая на поясе эвакуационный рюкзак. Он поднимался наверх почти двадцать минут, стараясь не привлекать внимание, теперь можно было не маскироваться.
Снайпер перекинул ногу через перила, и прыгнул вниз, с четырёхсотметровой высоты. Через несколько секунд крыло вырвалось из рюкзака, раскрылось, он потянул на себя рычажок на поясе, и понёсся вслед за катером, который отошёл от причала и набирал скорость. Если не получилось пристрелить цель издалека, он сделает это в упор.
Капитан Ян Ковальчик вышел в отставку двенадцать лет назад, и первое время придерживался правил, но постепенно понял, что это сказывается на гонорарах. Пять лет назад он организовал собственную смерть, и больше не беспокоился о том, что в перестрелке могут пострадать посторонние. Плевать он хотел на этот Кодекс.
Павел успел увидеть момент, когда пассажир гидроцикла падает в воду, а отмотав запись назад, узнал Эфраима. Стрелок выскочил из будки, и сейчас нёсся на аэрокрыле по направлению к яхте, держа в руках винтовку, инженер ушёл под воду, и не показывался. Веласкес долго не раздумывал, у него была возможность поиграть со снайпером в дуэль, пока тот болтался в воздухе. Или спасти своего знакомого — на то и другое времени не оставалось. Яхта вздрогнула, и рванула по направлению к гидроциклу, фиксатор катамарана отвалился, оставляя его без поводка. Не дожидаясь, когда нос судна поравняется с гидроциклом, Веласкес прыгнул в воду.
Эфраим держался за подножку гидроцикла, укрываясь от выстрелов, но новых не последовало. Он кое-как остановил кровь, поставил каркас на позвонок, но повреждённый нерв быстро не восстанавливался, требовались не минуты, а сутки. Инженер пытался заставить правую сторону работать, всё было не так плохо, как казалось на первый взгляд, пальцы могли сжиматься и разжиматься, только в локте и плече рука не двигалась. Эфраим подцепил левой рукой правую, и ухватился пальцами за выступ. Теперь свободной рукой он мог подтянуться. От неловкого движения очки соскользнули с переносицы и ушли на дно.
Большая серебристо-красная рыбина проплыла мимо, прикоснувшись к ноге, парень вздрогнул, поднял глаза — коробка отпугивателя была разбита. Рыба сделала разворот, взбурлив воду широким плавником, она свободно плавала почти на поверхности. Пайче, или, как их называли — краснухи, на Сегунде освоили океан и вырастали до трёх метров, кормились в основном рыбой помельче и птицами, на людей если и нападали, то максимум на что были способны — вырвать кусок мяса или откусить палец. Эта рыбина была ещё молодой, меньше двух метров. Эфраим опустил левую руку в воду, вытащив из фиксаторов пистолет, рыбина кинулась на запах крови, он выстрелил, но чуть опоздал, челюсти сомкнулись вокруг кисти, краснуха забила хвостом, пытаясь освободиться — добыча была слишком велика, но загнутые зубы не давали ей отцепиться. Инженер ещё несколько раз нажал на спуск, пули рвали рыбину на куски, она почти не трепыхалась и начала всплывать.
Огромное веретенообразное тело появилось внезапно, словно из ниоткуда возникло рядом с инженером, челюсти сомкнулись на человеческой руке, резкий рывок, и акула ушла на глубину вместе с трупом пайяры и кистью Эфраима. И вместе с браслетом. Инженер был в воде, но его прошиб холодный пот — в магов с детства вбивали, что с ними случится, если блокиратор пропадёт. Акула повела хвостом, развернулась, готовясь напасть снова.
И её морда превратилась в решето от попаданий пуль.
Веласкес успел нацепить спас-жилет, он прыгнул в воду в двадцати метрах от гидроцикла, яхта промчалась мимо по направлению к порту. Тот, кто его преследовал, надеялся разобраться с жертвой в открытом море прямо на палубе, но судно, набравшее скорость в сто пятьдесят километров в час, не давало ему на это шансов. В порту Ньюпорта к перестрелкам относились отрицательно, убийца это отлично понимал, он поднялся повыше, пытаясь понять, где Павел.
Остров Мечты когда-то был частью Параизу, как и остальные ближние острова на расстоянии до пятидесяти километров на севере и востоке, между ними глубина океана не превышала половины километра, и чаще всего была в пределах от пятидесяти до двухсот метров. Тем не менее, морская вода была здесь прохладной и кристально-чистой, можно было разглядеть дно в сотне метров от поверхности, и множество морских хищников, которые спешили на раздачу. Маг поднырнул поглубже, и увидел акулу. Та что-то оторвала у инженера, по инерции ушла дальше и теперь разворачивалась прямо на них двоих. Кровь — её было достаточно, чтобы приманить хищника, даже если акула была сыта, то теперь, зачерпнув жабрами кровь жертвы, она словно обезумела, и даже отпугиватель её не остановил.
Шестиметровое веретено резко шевельнуло хвостом, и понеслось на Эфраима. Веласкес вытянул руку с пистолетом, предварительно заменив обойму — вода почти в тысячу раз плотнее воздуха, и обычная пуля уже через несколько метров теряла силу. Пули для подводной стрельбы были похожи на спицы, которые резко расширялись на тыльной части, в носовую часть был встроен заряд, его хватало, чтобы пробить шкуру каймана. Павел сделал десять выстрелов — столько, сколько позволял магазин, морда акулы вспухла в местах попаданий, и взорвалась фонтанчиками крови. Тело рыбины боднуло Эфраима, почти задело Веласкеса и замедлилось, погружаясь на глубину. К нему уже спешили другие хищники — боку и пайяры. Маг вытолкнул инженера из воды на сиденье гидроцикла, отпугиватель на спас-жилете был небольшого радиуса, и не всегда срабатывал на крупную рыбу, но от мелочи защищал неплохо. Эфраим что-то мычал, его трясло, но кровь из обрубка руки практически не шла.
