Когда колхозное хозяйство восстановилось, окрепло, наряду со скотом, принадлежавшим лично колхозникам, стал исчезать и артельный скот. Правда, убыток, если принять во внимание общую массу скота, был не очень велик. Поэтому, может быть, первое время пропажу какой-нибудь одной головы не рассматривали как чрезвычайное происшествие. Пропал как-то теленок с колхозной фермы. Скотница заявила об этом руководителям колхоза; те осмотрели помещение телятника, никаких следов воров не нашли и решили, что, вероятнее всего, сама скотница недоглядела — теленок не пришел с поля, заблудился. Словом, приписали всё халатности ухаживающих за скотом людей. Но когда воры, обнаглев, похитили теленка с фермы колхоза Пухново и тут же, в двухстах метрах от загородки, прирезали, забрав мясо, а внутренности и ноги оставив на месте, колхозники заволновались не на шутку. Тут уж даже тот, кто не верил в существование воров, убедился, что они есть. Но снова преступники остались непойманными.

Прошло много лет, в течение которых кражи не прекращались. Иногда их бывало меньше, иногда больше. Но особенно участились они осенью 1963 года. Это было прямо-таки бедствием. В одном из колхозов злоумышленники похитили ночью двух свиней, вытащив их через окно свинарника. Спустя несколько дней была украдена свинья с соседней фермы того же колхоза. В других местах в этот же период недосчитались нескольких овец. Из колхозных кладовых пропадали зерно, льняное семя, горох, картофель.

Как-то раз произошел такой случай. Работники сельпо получили для доставки в сельский магазин несколько ящиков с вином. Отвезти товар на место не успели, оставили его в кузове автомашины. Машина стояла возле дома, в котором жили работники сельпо. Утром проснулись, посмотрели и видят, что двух ящиков с вином как не бывало. Кто-то похитил!

Воровали не только продукты, не только скот, зерно, овощи, мед из ульев, но и все, что попадет под руку. Из школ и библиотек исчезали географические карты, полотенца, салфетки. Однажды был похищен занавес из сельского клуба. Пропадали даже такие предметы, как бидоны из-под молока…

Терпение людей лопнуло, и органам милиции было дано задание: во что бы то ни стало установить, кто совершает кражи, выловить, если таковая существует, шайку.

Собрав и изучив все материалы чуть ли не за два десятка лет, работники уголовного розыска сделали кое-какие первоначальные выводы. Кражи совершаются в одном и том же районе, на территории которого находится огромный лесной массив. Способ хищения, как правило, одинаков. Иными словами, воры имеют собственный «почерк». Если они воровали из типовых зернохранилищ, сушилок, то в этих случаях попадали в помещение через окно, предварительно выставив раму, а то и решетку. Зерно насыпали в мешки. Если в окно мешок не проходил, воры открывали дверь, запиравшуюся изнутри, и вытаскивали похищенное прямо через подъезд.

Способ, которым воры прирезали скот, тоже был один. Обычно они оставляли внутренности, а мясо уносили. На пчельниках преступники действовали какими-то металлическими крючками. Причем в каждом случае похищалось довольно большое по весу и объему количество меда. В одной из деревень они похитили из ульев 60 килограммов меда.

Вывод, который сделали следственные работники, был таков: в районе действует воровская группа. Ее месторасположение где-то поблизости. Почему так решили в милиции? Потому что унести далеко большое количество продуктов весом в несколько десятков килограммов просто невозможно. Лошади или автомашины преступники не имеют — иначе оставались бы следы на земле. Преступники живут на нелегальном положении. На эту мысль наводил тот факт, что особенно много краж они совершали осенью, похищая мясо, зерно, овощи, мед. Видимо, делали запасы на зиму, чтобы не совершать потом вылазок по снегу, следы на котором могли бы их выдать. О том, что воры скрываются от людей, свидетельствовала и пропажа бидонов. Всего было похищено в общей сложности 25 бидонов, причем содержимое их выбрасывалось, а если это было молоко, то выливалось. Значит, похитителям бидоны нужны были как тара, чтобы держать в них продукты.

Общий вывод был таков: кто-то скрывается в лесу. Живущие там на нелегальном положении знают все ходы и выходы, так как за двадцать с лишним лет ни разу не попались, за исключением тех двух случаев, когда им пришлось отстреливаться.

Но кто же мог это быть? Кто поселился в лесу? И как их там найти?

Чтобы дать ответ на этот вопрос, подошли к нему издалека. Стали изучать местное население. Следственных работников интересовало: кто из людей погиб на войне, кто пропал без вести, о ком вообще ничего не было известно?

Никаких сведений не было о бывшем председателе колхоза Терентии Иванове и его сыне Владимире.

Терентий Иванов в годы войны стал предателем. Когда город Великие Луки и окружающие его населенные пункты попали в оккупацию, фашисты назначили Иванова старшиной вновь образованной Усмыньской волости.

Иванов выполнял новые обязанности с усердием. При его активном участии был создан полицейский отряд, сам он получил от фашистов оружие — карабин. Предатель всячески старался завоевать авторитет у своих хозяев. По приказу немецкого командования он отбирал у населения продукты, сдал гитлеровцам скот, принадлежавший колхозу. Выявлял скрывавшихся от гестапо бывших военнослужащих Советской Армии и отправлял их в комендатуру для регистрации. Кое-кто из доставленных туда советских людей, в частности Сверкунов и Александров, обратно не вернулись, и о судьбе их никто ничего не знал.

Псковщина, как известно, была Партизанским краем. Народные мстители доставили гитлеровским захватчикам большие неприятности: то оказывался разгромленным немецкий штаб, то летел под откос железнодорожный состав. Партизаны освобождали десятки деревень, восстанавливали в них Советскую власть. Фашисты пытались вести с партизанскими отрядами борьбу, но безуспешно. В одной из карательных экспедиции, снаряженных гитлеровцами, участвовал и Иванов. Каратели взяли его с собой в качестве проводника по здешним местам. Холуй и тут стремился показать свою прыть, доказать своим хозяевам, что он служит им верой и правдой, но из его усилий ничего не вышло. Успеха карательная экспедиция не имела. Немцы вынуждены были отступить, а Иванов с той поры начал опасаться мести партизан. И не без основания: партизаны занесли его имя в списки предателей. Вскоре после этого деревня, где жил Иванов, озарилась заревом пожара. Это горел дом иуды, подожженный народными мстителями. Спасая свою шкуру, волостной старшина, трясясь от страха, вместе с семьей бежал в Смоленскую область.

В январе 1943 года на великолукскую землю пришли советские войска. Частично была освобождена и территория Смоленщины, на которой скрывался Иванов. Предатель заметался, как крыса, в поисках убежища. Семьи его вернулась в родные места, а сам он, зная, что ему придется держать ответ за пособничество врагу, скрылся. С того времени о нем ничего не было известно.

В феврале 1943 года был призван на службу в Советскую Армию сын Иванова — Владимир. В одном из боев он был легко ранен. После кратковременного пребывания в госпитале ему разрешили поехать в деревню, к матери. Там Владимир находился до полного выздоровления. Но в часть он не вернулся — куда-то исчез. В деревне об этом ничего не знали — полагали, что молодой боец возвратился туда, куда его призывали воинский долг и присяга. Но вот окончилась война, пришли с фронта демобилизованные солдаты, а Владимир так и не появился. Что с ним стало? Погиб? Пропал без вести?

На вопросы односельчан мать Владимира — Анастасия Фирсовна — никакого объяснения не давала. Нет, весточек от сына она не имеет. Не поступало официальных документов и от командования части, в которой он служил. Было, правда, несколько странно, что родная мать слишком спокойно относится к тому, что сын ее не вернулся домой после войны, и никаких попыток разыскать его не предпринимает. «Ну что ж, — говорили соседи, — каждый переживает горе по-своему. Видно, у этой женщины такой уж спокойный характер».