Она кивает, не поднимая глаз. Все остальные в комнате тоже смотрят в пол, за исключением Роджера, который начинает хихикать. Бедняжка пулей вылетает в коридор.

Профессор гневно смотрит на Роджера, но его взгляд смягчается, когда он видит нас с Рэйчел.

– Заходите оба.

– Сержант пришел сюда первым, – замечаю я.

Джо обреченно вздыхает и качает головой.

– О господи! А ведь вы были таким молодцом, Роджер. – Он поворачивается к секретарше. – Для справки, Филиппа, инспектор Руиз – настоящий инспектор. Не все приходящие сюда и утверждающие, что они работают в полиции, сочиняют.

Щеки Филиппы розовеют, и теперь уже Рэйчел начинает хихикать. Я чувствую, что краснею.

– Простите Роджера, – говорит Джо, когда мы заходим в его кабинет. – Он выдает себя за полицейского и вымогает у проституток бесплатный секс.

– У него получается?

– По всей видимости.

– Так он мошенник!

Джо смущенно смотрит на меня:

– Но он входит в нашу команду.

Многообещающее начало!

Джо все утро звонил разным людям и просил их о помощи. На данный момент у нас тринадцать добровольцев, если считать двух моих бывших партнеров по регби и одного хорька по кличке Дикко, у которого прекрасный нюх на неприятности. К сожалению, он не чувствует настоящих запахов и из-за этого пренебрегает требованиями гигиены.

В течение следующего часа собирается вся «команда». Джо удалось привлечь своего зятя Эрика и младшую сестру Ребекку, которая работает в ООН. Джулиана приедет после того, как заберет Чарли из школы. Есть и несколько пациентов, включая Маргарет, которая сжимает свое неизменное спасательное плавсредство в форме торпеды, и еще одну женщину, Джин, которая постоянно протирает телефонные трубки влажными салфетками.

Маргарет подходит ко мне.

– Я слышала, вы чуть не утонули. Не стоит доверять этим мостам. – Она с уверенностью похлопывает по своей оранжевой торпеде.

Когда подтягиваются опоздавшие, я собираю их всех в приемной. Это самое причудливое сборище следователей, которым я когда-либо командовал.

Приколов на стенд две фотографии, я откашливаюсь и представляюсь – не полицейским инспектором, а рядовым гражданином.

– Люди, изображенные на этих фотографиях, пропали. Их зовут Кирстен Фицрой и Джерри Брандт. Мы надеемся их найти.

– Что они сделали? – спрашивает Маргарет.

– Я полагаю, что они похитили маленькую девочку.

По комнате разносится шепоток.

– Нам нужно обнаружить, что их связывает: когда они познакомились, где встречались, что у них общего, но самое важное сейчас – установить их местонахождение. Каждый из вас получит задание. Мы не просим вас делать ничего незаконного, но это расследование и информация о нем должна храниться в тайне.

– А почему просто не обратиться в полицию? – спрашивает Эрик, усевшийся на краешек стола.

– Полиция ищет недостаточно старательно.

– Но ведь вы сами полицейский.

– Больше нет.

Я продолжаю свой рассказ и сообщаю, что в последний раз Кирстен видели на борту «Шармэйн»: она упала за борт.

– Она была ранена в живот. Возможно, не выжила в реке, но мы пока будем исходить из того, что она жива. Джерри Брандт – известный наркоторговец, сутенер и грабитель. Никто не должен к нему приближаться.

Я смотрю на Дикко. Кожа вокруг его рта собирается складками, но он не издает ни звука. Прямо обращаясь к нему, говорю:

– Я хочу, чтобы ты побеседовал с людьми, которые его знают: поставщики, перевозчики, друзья… Раньше он болтался в пабе на Пентонвилл-роуд. Проверь, не помнит ли его кто.

Несколько секунд он скрипит зубами, потом говорит:

– Мне могут понадобиться деньжата.

– Если узнаю, что ты пьешь, проделаю дыру у тебя в башке.

Брови женщин удивленно взлетают вверх.

– Может, мне пойти с ним? – предлагает Роджер.

– Отлично. Помните, что я сказал. Ни при каких обстоятельствах не приближаться к Джерри.

Роджер шутливо отдает мне честь.

– Филиппа, Маргарет и Джин, я хочу, чтобы вы обзвонили больницы, клиники и приемные хирургов. Сочините какую-нибудь историю. Скажите, что вы разыскиваете пропавшую подругу. Рэйчел и профессор свяжутся с родственниками Кирстен и ее бывшими нанимателями. Она выросла на Западе.

– А что будете делать вы?

– У Джерри Брандта была подружка, тощая девица с кровоточащими деснами и осветленными прядями. Я надеюсь, что она знает, где он прячется.

Хеллс-Хаф-майл – улица за вокзалом Кингс-кросс, где транспорт еле ползет, а проститутки собираются вокруг самодельных обогревателей, ища тепло. Некоторым из них едва исполнилось шестнадцать, но этого никогда не скажешь. Даже если не считать шрамов и синяков, год работы на улице добавляет их лицам лет пять.

Теперь немногие проститутки работают на улице, потому что полиция загнала их в дома. В наши дни они числятся в эскорт-агентствах или массажных салонах или же переезжают с места на место вслед за политическими конференциями, торговыми выставками и фестивалями. Стань проституткой, и увидишь мир!

Двери в парадных открыты, лестницы ведут на верхние этажи к квартирам, украшенным табличками вроде «Фигуристая молодая модель». У большинства есть прислуга, женщина постарше, которая берет с посетителей деньги и небольшие чаевые.

Помимо этого, проститутки рекламируют свои услуги, разбрасывая карточки в телефонных будках, или уповают на святого покровителя проституток – лондонского таксиста.

Я медленно прохожу по улице, пытаясь узнать кого-нибудь из девиц. Девушка со стрижкой паж и в топе-лифчике подходит ко мне.

– Хочешь что-нибудь спросить?

– Да. О чем была сегодняшняя «Улица Сезам»[102]?

Она краснеет.

– Отвали!

– Я ищу одну девушку. Ее зовут Тереза. Ростом около пяти футов шести дюймов. Блондинка. Родом из Хэррогейта[103]. На плече татуировка в виде бабочки.

– А что есть у нее, чего нет у меня?

– Дурочка. Прекрати молоть ерунду. Ты ее видела?

– Не-а.

– Хорошо, предлагаю сделку. У меня есть пятьдесят фунтов. Пройдешь по улице, постучишь в двери и спросишь, не знает ли кто из девушек эту Терезу. Если принесешь мне правильный ответ, получишь деньги.

– Ты коп?

– Нет. – Я решаю для разнообразия сказать правду.

– Зачем она тебе?

– В лотерею выиграла. Тебе-то какое дело?

– Сделаю за сотню.

– Получишь пятьдесят. Это самые легкие деньги в твоей жизни.

– Не сопи. Некоторые парни кончают, просто посмотрев на меня.

– Конечно.

Я смотрю, как девица удаляется. Она еще даже не научилась ходить, как женщина. Или это профессиональная походка?

Фонари оживают, загораясь фиолетовым светом. Я занимаю столик в кофейне на углу – оживленном заведении, торгующем кофе на вынос и домашним супом. Столики обслуживают чешские девушки с ужасным акцентом и в обтягивающих топах. Я гожусь им в деды, но меня это не особенно смущает. Одна из них приносит мне кофе и непропеченную булочку.

Везде полно сутенеров и девушек, подсчитывающих прибыль – плату за грех. Некоторые из них с подозрением смотрят на меня, сидя прямо, как члены муниципалитета.

В реальной жизни сутенеры выглядят совсем не так, как в кино. Это не мачо, одетые в элегантные кожаные пальто и увешанные золотыми украшениями. Большинство из них – наркодилеры и парни этих проституток, готовые подставить и собственный зад, если найдется желающий заплатить за это.

Малютка со стрижкой паж возвращается. Смотрит на суп, дымящийся в котле. Я заказываю ей тарелку. Темнокожая девушка постарше нервно поглядывает в окно. На ней микроскопическая юбка и высокие сапоги. Волосы заплетены в косички, уходящие назад со лба и обнажающие полоски кожи на голове.

– Она говорит, что знает Терезу.

– Как ее зовут?

– Бриттани.