Мне хотелось уйти красиво. Знаете, если бы я владела магией, то непременно бы воспламенила шторы в комнате или даже рубашку на этом кошмарном человек, но я обладала лишь силой слова. Не скажу, что отличаюсь особым красноречием, особенно, когда нервничаю, но все же, прежде, чем хлопнуть дверью, я выкрикнула:

- Прелюбодей!!!

Получилось весьма поэтично… Неужели я не могла найти другого слова?! Прозвучало, словно мы актеры довольно паршивой пьесы. Радовало одно - тон мой был грозен и презрителен, будто этот самый прелюбодей повинен во всех грехах мироздания и отличается особой парнокопытной родословной.

Больше мне было сказать решительно нечего. Буду честной, удалялась я спешно, потому что краем глаза уловила движение - мужчина сделал несколько широких шагов к двери. То ли планирую меня задушить, то ли дать пинка. И я испугалась. Разъяренного темного колдуна никому не пожелаешь встретить на своем пути. Я рысью понеслась по коридору, чувствуя, как узкая юбка задирается выше колен. Слышала тяжелые шаги, а потом резкий хлопок двери. Видимо, все-таки бежать за мной никто не планировал, или передумал, увидев мою прыть. Я скрылась за первым попавшимся поворотом и припала спиной к стене. Мне необходимо было успокоиться. Я вся горела, от макушки до пят, но когда приложила ладони к лицу, они показалась мне ледяными.

Неужели я и правда ворвалась в номер к жениху мамы, где он проводил время с любовницей? Что ж, никто бы не смог назвать меня плохой дочерью. Из горла вырвался истерический смешок. Что б меня демоны укусили, я ведь и правда это сделала!

Насчет зеленых глаз мама была права. Они, однозначно, были такими… такие, в общем, не забудешь. Ни в каком страшном сне. Да и оказался он куда моложе воображаемого в голове господина. Но вот в том, что ее жених был магом, да еще не очень сильным, мама здорово ошиблась. Неужели он так запудрил ей мозги своими зелеными глазками, что мама не смогла понять, кто перед ней? Ведь волшебство магов и колдунов в своей основе совершенно разнилось. Только ребенок не смог бы с первого раза разглядеть отличия, но мама давно вышла из нежного возраста и имела приличный опыт за спиной, в том числе академический. Хотя, совершать глупости ей это нисколько не мешало.

Истоки волшебства магов происходили из природных элементов, поэтому им было легче управляться со стихийной магией, но она же и связывала им руки. Колдуны черпали свою силу из окружающих нас потоков энергии, которые, если колдун был довольно способным, открывали перед ним безграничные способности. По этой причине их частенько побаивались. Вот Лоренс был настоящим светлым магом. Этот же Огюст… чистый колдун.

Размышляя над этой загадкой, я подошла к лестнице. На меня испуганно воззрился носильщик, тянущий за собой чемоданы. Слегка посторонился в сторону и склонил голову, все-таки осмелившись падать голос:

- Вам нужна помощь, госпожа?

- Нет, - я растерянно пригладила волосы на затылке и начала спускаться, - теперь нет.

Не смотря на то, что мне все еще зверски хотелось есть, а после пережитого еще и закусить двойным куском торта, я не собиралась оставаться в Голдгравии. Чего доброго, еще раз встречу господина де Грога, так и не произнесшего ни слова, кстати говоря. Наверное, считает, что это ниже его козлиного достоинства.

Я быстро нашла Лоренса, светлая макушка друга ярко выделялась на веранде. Из-за облаков выглянуло солнце, но оно не грело, а только золотило столовые приборы, выложенные на белой скатерти по обе стороны от фарфоровых тарелок. Пустых, к сожалению. Лори листал меню, внимательно вчитываясь в название каждого блюда, и еще не успел сделать заказ.

- Селина, ну наконец-то, - Лоренс нахмурился, когда я остановилась возле столика.

- Прости, но мне надо уйти.

- Что-то случилось?

- Нет, то есть да… В общем, я совсем забыла, что кое-что обещала маме.

Врала я из рук вон плохо, но не рассказывать ведь Лоренсу всю кухню маминых любовных перипетий, о которых она еще сама и не подозревала.

Я наклонилась и неуклюже поцеловала Лори то ли в щеку, то ли в нос.

- Селина, - позвал он меня снова, но я только махнула рукой и поспешила на всех парах на выход. Даже не улыбнулась пританцовывавшему на месте метрдотелю. Голдгравии мне было на сегодня за глаза. Наелась от души, премного благодарна!

Второй день подряд я влетала в дом, как сумасшедшая. Снова по пути накрутила себя неимоверно. Что будет с мамой? Как она воспримет новость? Нет, это не новость, это весть, дурная весть, а несу ей ее я, любимая и единственная дочь.

Была надежда на то, что мама не успела влюбиться и не питала к господину де Грогу особо сильных чувств. Но тут я обманывала саму себя. Даже если Розмари де Лерой была абсолютно равнодушна к Огюст де Грогу, то она все равно впадет в траур по своей почившей личной жизни, а измена станет хорошеньким ударом. Просто третий брак мамы развалился именно по причине неверности мужа. Это стало поводом сжечь все его дорогие костюмы, потанцевать на их пепелище, и разбить пару стекол на магическом экипаже. Если бы не внезапно проснувшийся здравый смысл в виде тогда только начавшей работать в нашем доме Клары, возможно, мама бы дошла до самого страшного. Нет, не убийства, ничего криминального. А до уничтожения всех драгоценностей, подаренных мужем. Такого бы она себе никогда не простила, ведь мужчины приходят и уходят, а серьги и браслеты с рубинами и опалами греют душу всегда.

К тому времени, как я добралась до отчего дома, дело было уже ближе к вечеру. Меня встретила тишина и сгущающиеся сумерки. В гостиной было темно, в спальне мамы тоже не оказалось. Надеюсь, она еще не узнала каким-то фантастическим способом об измене благоверного и не сбежала лишать его всех достоинств.

Я сняла жакет и вытащила шпильки из пучка, позволяя волосам волнистыми прядями упасть на плечи и спину. Это охладило мой запал, я присела на кровать и, не включая светильников, посидела пару минут, приводя мысли в порядок и сочиняя подходящие фразы для начала разговора с мамой. Но как тут можно было начать?

Издав страдальческий стон, я взяла себя в руки и спустилась назад на первый этаж. Свет пробивался только из узкой щелочки из-под кухонной двери. Рядом витали умопомрачительные запахи и мой живот снова напомнил о том, что он ужасно голоден и ужасно устал, что его несколько раз за день обломали с обедом.

Клара колдовала над большим чаном. Иначе ее действия было нельзя назвать. Она хватала разные мешочки и склянки со специями и маслом, что стояли вокруг в какой-то известной лишь Кларе последовательности, и добавляла их содержимое в чан, что-то напевая.

Услышав мои шаги, Клара обернулась, не прерывая своего занятия, и ласково улыбнулась. В этот момент она была такой домашней, что все мои тревоги и заботы куда-то улетучились. Я села на высокий стул за кухонный стол, на котором Клара готовила. Он был заставлен кастрюлями и сковородками. По центру стояли длинные кашпо с травами. В нос сразу ударил резкий запах базилика.

Я нашла под полотенцем свежеиспеченный, еще теплый, хлеб, и втихую оторвала кусок побольше. Как в детстве. Только тогда я сидела на стуле и не доставала ногами до пола, мотая ими в разные стороны.

- Что такое, голубка? - спросила вдруг Клара, снова поворачивая голову ко мне.

Действительно, ничего не меняется. Сколько раз она задавала мне этот же самый вопрос, когда я приходила на кухню и как можно громче вздыхала. Клара за это время ничуть не изменилась, такая же крепкая и высокая фигура, все те же темно-шоколадные волосы, заплетенные в тугую косу, закрепленную вокруг головы. Неужели я и сейчас сидела и тяжело вздыхала? А может, взять и рассказать все сначала Кларе? Она уж точно найдет подходящие слова для мамы. Но вместо того, чтобы жаловаться на свою тяжкую ношу, я ответила вопросом:

- Что ты делаешь?

- Как что? Утку мариную.

- Утку?

- На завтра. Как говорится, путь к мужчине лежит через желудок. Мы, конечно, предложение уже получили, но всегда хорошо интерес подогреть, согласна?