На балконе было пусто. Старший безопасник смутился. Двое остальных стояли, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Где она, зохен вас побери? — Разочарованный старший шагнул к Ильтену и затряс его за воротник халата.

А вот это было большой ошибкой.

— Уберите руки! — рявкнул Ильтен. — Насилие над законопослушным гражданином вам даром не пройдет! Врываться ночью в квартиру честного человека — это вам не воров ловить! Я потребую компенсации. Завтра же на стол вашего начальства ляжет жалоба!

Безопасник резко выпустил Ильтена и даже отошел на шаг. Понял, что ситуация не в его пользу. Может, донос был и ложным — всякое между людьми случается из зависти и мести. В квартире нет никакой бабы, вел себя этот Ильтен совсем не так, как боящийся разоблачения преступник. Нервно, разумеется — но какой обыватель не занервничает, когда к нему явятся с обыском? И не заискивал, не пытался оправдываться — наоборот, возмущался. Опять же, в пределах рамок: ни оскорбление власти не пришьешь, ни неповиновение, ни тем паче сопротивление. А он, получается, превысил полномочия. Не стоило этого типа за воротник хватать, ох, не стоило.

— Жалоба — это лишнее, господин Ильтен, — произнес он совсем иным тоном, чем до сих пор говорил с подозреваемым. — Давайте не будем плодить бюрократию. Работа у нас и без того тяжелая, — и вынул из кармана полутысячную бумажку для вящего убеждения.

— Вы что, думаете, взятка мне дороже чести и спокойствия? — Глаза Ильтена гневно сузились.

Он присовокупил еще одну бумажку.

— Ну да, верно. — Ильтен смягчился. — Работа у вас впрямь нелегкая, но кто-то же должен ее делать. Почему бы и не вы? Мне не будет выгоды, если вас уволят.

Уловив слово «выгода», безопасник убедился в правильности выбранного способа действий и добавил третью бумажку.

— Не смею вас задерживать, господа. — Ильтен убрал деньги в комод и глазами указал посрамленным охранникам безопасности на входную дверь. — Я хотел бы поспать остаток ночи.

Дурные сны — к паскудной яви. Тереза с замиранием сердца прислушивалась к голосам, раздававшимся из коридора. Так и есть, легавые приперлись по ее душу! Она вспомнила, что говорил Ильтен о службе охраны безопасности. О том, что произойдет, если все вскроется. Ну уж нет!

Она откинула одеяло, рванулась к балкону и повернула ручку, молясь про себя, чтобы она не заскрипела. В лицо ударил холодный ветер. Тереза вышагнула на балкон и плотно закрыла за собой дверь. Ветер выстудил нервный пот, бесстыдно забрался под ночнушку. В соседней комнате вспыхнул свет, задвигались силуэты. Рано или поздно легавые доберутся и до балкона. Тут не отсидишься.

Тереза перегнулась через перила и тревожно всмотрелась в ночь. Вверх или вниз, вот в чем вопрос. Вниз — проще, и пространства для маневра хоть отбавляй, коли она доберется до земли. Но добраться вряд ли получится. Тринадцатый этаж, будем реалистами. Преодолеть более двух-трех этажей — задача для супермена. Она застрянет на чьем-нибудь балконе, и безопасники, если они не совсем тупые, посмотрят вниз и ее увидят. А вот посмотрев вверх, увидеть ее будет затруднительно, пол-то у балкона непрозрачный.

Тереза судорожно вздохнула. Даже страховки никакой, кроме ночнушки. Она решительно стянула ее, не обращая внимания на холод, и забросила наверх, не выпуская из рук, словно невод. Подол за что-то зацепился. Гвоздь, угол какой-нибудь выставленной из комнаты мебели, просто неровность? Размышлять некогда. Придерживаясь за ночнушку — скорее символ страховки, чем реальное подспорье, — она закинула ногу на перила, аккуратно выпрямилась, с трудом балансируя на злом ветру. Нащупала сверху прут ограды, уцепилась за него обеими руками, подтянулась. Резким толчком выбросила вверх и вбок ногу, и ступня, обдирая кожу о сталь и бетон, нащупала опору.

В результате нескольких попыток, едва не отчаявшись и чуть не сорвавшись, она втащила себя на чужой балкон. Наверняка на прутьях и перекрытиях остались следы ее крови, но ночью темно — заметить не должны. Впрочем, на рациональное мышление не было сил. Она забилась в угол, где пронизывающее дуновение ветра ощущалось на малую толику меньше, скорчилась и закуталась в обрывки ночнушки. Ободранная кожа на конечностях и животе нещадно саднила. Холод и страх выжимали из глаз слезы, выстывающие на ветру.

Хлопнула балконная дверь внизу, послышались хозяйские голоса безопасников. Внезапно их интонация кардинально сменилась. Вот уже Ильтен повысил голос, вот заговорили о взятке… Вторгшиеся вымелись с позором, их машина унеслась, озаряя окрестности светом фар, а Тереза все дрожала, свернувшись в клубочек.

Я же замерзну так насмерть, осенило вдруг ее. Она пошевелила закоченевшими пальцами. Пальцы онемели. Болело в ушах от ветра. Она с трудом поднялась и тяжело запрыгала, разогревая кровь. От одной мысли, чтобы снова снять ночнушку и использовать ее как страховку, лязгали зубы.

Тереза пересилила страх и слабость. Когда конечности обрели чувствительность, она свесила ноги с перил, нащупывая пальцами опору внизу — перила тринадцатого этажа. Снова накатил страх: если она потеряет опору, то будет верная смерть. Но когда она давала волю страху? Она загнала его глубоко-глубоко в подсознание и, цепляясь за каждый выступ, сползла вниз. Это было легче, чем лезть вверх, но она была уже совершенно вымотана.

Балконная дверь не поддалась — заперто. В комнате было темно. Снова толкнулся страх, теперь уже иной: а что, если Ильтена все же арестовали и увезли, и она останется на этом застуженном балконе, пока не окоченеет окончательно? Она замолотила в стекло.

Когда дверь за ночными гостями закрылась, моральные силы покинули Ильтена. Он тяжело привалился к стене. Сердце тихонько попискивало, не веря, что пронесло. Психология, конечно, психологией, но если бы безопасники обнаружили Терезу, никакое знание психологии не помогло бы.

А кстати, где она?

Он трижды обыскал все комнаты, кухню, ванную, туалет. Даже лифтовый холл и балкон. Никого. Да и на что он надеялся — если уж зохеновы ищейки тут все прочесали? Зохен, куда же она провалилась?!

Не став греть чайник и не пользуясь чашкой, он влил себе в рот холодную заварку, чтобы прийти в себя. Как и где искать Терезу? Хоть пиши в службу охраны безопасности заявление на розыск! Но именно этого он не может себе позволить.

И в этот момент зазвенело бьющееся стекло. Ильтен икнул. Однако сообразил почти сразу. Ринулся в комнату и успел подхватить Терезу, буквально выпавшую внутрь с балкона вместе с осколками стекла. Полуголая, в лохмотьях от ночнушки, с кровавыми порезами. Бледная и холодная, как сама смерть. Он прижал ее к себе, не скрывая облегчения, и расцеловал.

— Отвали, — вяло огрызнулась она.

Да, это точно она, а вовсе не какая-нибудь холоднокровная нежить в ее облике.

— Я так испугался! — счастливо пробормотал он. — Э, да ты вся замерзла. Давай-ка в горячую ванну, а я тебе свежий чай заварю, — он поднял ее на руки и понес в ванну, чтобы слова не расходились с делом. — Где ты была-то?

Увы, ванны оказалось недостаточно: на следующий день у Терезы поднялась температура. Глаза лихорадочно блестели, разболелись уши и горло. Ильтен вызвал старого знакомого доктора Энсета. Тот прописал какие-то микстуры и таблетки, но болезнь затянулась. Целыми днями Тереза лежала, закутавшись в два одеяла.

— Никак не могу отмерзнуть обратно, — жаловалась она хрипло.

Ильтен старался проводить с ней все свободное время. Сидел у ее кровати, заботливо поил чаем и бульоном. Впрочем, свободного времени было не слишком много: что ни день, то работа, как назло. Одну из невест он отдал доктору Энсету. Не просто так, разумеется: пришлось подробно изучить его анкету и чуть подогнать данные девушки. Не то чтобы сильно. Не идеальное совпадение, но должны жить счастливо. И плевать, что кому-то другому она подошла бы лучше. Да, некоторое злоупотребление служебным положением имеет место. Однако на фоне Терезы — сущая ерунда.

За моральный ущерб Ильтен получил денежную компенсацию. И быстро понял, за чей счет: Бролинь и Невин теперь глаз не подымали и даже не пытались спорить о надбавках. Судя по всему, служба охраны безопасности вдоволь повозила их мордами по столу за ложный донос и оштрафовала по полной программе.