— Нет, кликуха! — рассердилась она.

Ильтен кашлянул.

— Я хотел бы знать твою фамилию.

— Это еще зачем?

— У нас, — Ильтен подчеркнул интонацией это «у нас», — обращение по имени принято только между лицами, состоящими в браке или родстве.

— А мне наплевать, что у вас принято.

Да кто бы думал иначе! Ильтен вздохнул.

— И вообще-то, — заметил он ненавязчиво, — женщина не должна возражать мужчине.

— Отвали.

— Везде разные законы, — терпеливо произнес он, — и у нас в Союзе Тикви они иные, чем на Ирру.

— Я не иррийка.

— Я знаю. Ты с Верблюда, верно?

Глаза у нее аж расширились.

— С какого еще верблюда? Ты что, бредишь?

— Но ведь ты сама так… — Его осенило. — Ты лгала, да? Думала, что мы пираты, и…

— Вы не сильно отличаетесь от пиратов, — буркнула Тереза.

Он сделал вид, что не расслышал ее бурчания.

— Неважно. Кем бы ты ни была прежде, теперь ты тиквийка.

— Выкуси!

Ну как можно отвергать очевидное? Ильтен раздраженно прошелся по комнате.

— Между прочим, — вспомнил он, — ты должна обращаться ко мне на «вы» и называть меня «господин Ильтен». — Надо же с чего-то начинать приобщение к местной цивилизации.

— Засохни! Я не выкаю тем, кто начинает знакомство с попытки изнасилования.

Он недоуменно вскинул бровь.

— Я не… Я ни разу не пытался… Ты вообще о чем?

— Кто меня за пуговицу дернул? — обвиняюще бросила она. — А?

Он схватился за голову.

— Курва! То есть прости, Тереза! Я просто взял тебя за пуговицу. И все! А ты меня ударила. Так, что у меня до сих пор голова болит!

— Так тебе и надо, чертов Рино!

— «Господин Ильтен», — поправил он. Зохен с ним, со смыслом ее фраз, но хотя бы формальные правила должны быть соблюдены.

— Не дождешься! Я тебе не рабыня, понял, Рино?

— У нас нет ни рабов, ни рабынь, — проговорил он увещевающе. — Просто в обществе принято…

— А мне наплевать! Убери эти чертовы судки, Рино. И принеси мне, черт возьми, горшок!

Унося посуду на кухню, Ильтен размышлял о рабстве в Союзе Тикви. Кажется, кое-кто попал по полной программе. И это точно не Тереза, с гарантией избавленная от мрачных перспектив провести остаток жизни в жестоких лапах «дрессировщика».

Женщина твердо оккупировала спальню. Причем считала ее своей. И возвращению хозяина в его собственную кровать противилась насмерть.

— Это моя комната, — выдвинул он аргумент. — Моя! Почему я должен спать в кабинете, на диване для посетителей?

— Ну, спи в кухне на раскладушке, — посоветовала она другой выход.

Тереза еще не вполне пришла в себя, передвигалась по квартире с трудом. Но едва он решился вернуть себе спальное место явочным порядком и демонстративно улегся в свою постель, подвинув Терезину подушку, как немедленно скатился на пол от беспощадного удара в пах.

— Отвали! — заорала Тереза. И вдобавок припечатала его по ребрам табуретом.

Как только она смогла добраться до кресла в кабинете, он подключил ее к компьютеру через гипнотический шлем, как и всех невест. Она еще и подозревала его зохен знает в чем. Мол, хочет внушить ей милое его сердцу послушание — а накося, выкуси! Эх, если бы внушить послушание было так просто! Увы, возможности гипнотического шлема ограничиваются обучением основам языка. Тереза и по-тиквийски чаще всего употребляла свои любимые выражения: увянь, засохни…

После стычки он испытывал некоторые затруднения с невестами. Работы, к счастью, было немного. Поставщики приводили то по одной, то по две женщины. Очередная невеста помахала Ильтену ручкой, входя в лифт следом за новоиспеченным супругом. Он закрыл дверь и вернулся к Терезе.

— Послушай, давай решим вопрос по-человечески. Мне неудобно спать в кабинете…

— Да ты же спишь с невестами через раз! — Она обвиняюще ткнула в него пальцем, словно усматривала в этом что-то дурное. — Так что нечего тут прибедняться!

— Но это ведь не отдых, — возразил он. — Это работа.

— Гори огнем твоя работа! — резко высказалась она. — И сам ты вместе с ней.

Убегу, думала Тереза. Вот поправлюсь как следует и убегу.

Но к побегу надо подготовиться. И Тереза начала исподволь расспрашивать Ильтена об обычаях Союза Тикви и правилах поведения на улице. Не то чтобы она искренне стремилась их соблюдать… Просто для успешного побега она должна слиться с окружением, не вызывая подозрений. А Ильтен втайне радовался, ведь адаптировать товар к новым условиям жизни было его работой. Ему казалось, это знак, что Тереза готова смириться с предстоящей жизнью в Тикви.

— Тикви — союз шести планет, — рассказывал он. — Мы сейчас находимся на центральной, Т1.

— А как она называется? — уточнила Тереза.

— Так и называется: Т1.

— Скука! — фыркнула она.

Ильтен виновато пожал плечами. Все тиквийские планеты имели номера — в порядке присоединения к Союзу. Традиция.

— И где эта Т1? — задала она актуальный вопрос. — Далеко от Ирру?

— Далеко, — кивнул он и вызвал на экран компьютера трехмерную карту неба. Шесть звезд Союза Тикви высветились крупными кружочками, а где-то на периферии болталась двойная желто-белая бусина Ван Катру и Ван Гиллу. Т1 и бусину соединил красный пунктир, и Ильтен резюмировал: — Сто восемь световых лет.

Сто восемь! И это только до Ирру, которая еще дальше от Земли. На Земле же о Союзе Тикви не слышали, даже на уровне баек и сказок. И здесь, в Тикви, ничего не знают про Землю, название и то неизвестно. Тереза все-таки призналась Ильтену, что происходит с Земли, когда убедилась, что он не враг и не пират. Но это слово ни о чем ему не сказало. На местной карте звездного неба такой точки вообще нет.

— И часто ваши бывают на Ирру? — спросила она с умыслом.

Он засмеялся.

— Нет, конечно. Это же зохенова даль! Поставщики иногда залетают, но регулярного сообщения нет.

— А куда летают рейсовые корабли из Тикви? С какими мирами вы поддерживаете отношения?

— Ну, в Шайхаф регулярно летают. — Ильтен глянул на расписание космопорта Т1. — В Юверд, Килерию. В Империю Рекуа. На Алту порой транспорты ходят.

Ни одного знакомого названия. Тереза ощутила близость отчаяния, но тут же отогнала это чувство. Лишь бы выбраться хоть куда-нибудь! А там наверняка найдутся другие пути.

Две заплаканные девушки вцепились друг в друга, будто боясь, что их растащат. Миленькие, но очень уж перепуганные.

Ильтен перевел взгляд на Бролиня. Синяк сошел, а темные очки остались. Сделались элементом имиджа?

Кодеса с ним не было. Ни младшего, ни старшего. Вместо них на заднем плане маячил молодой парень, с виду — туповатый громила.

— А где же господин Кодес? — поинтересовался Ильтен.

— Господин Кодес ушел из поставщиков, — ровно ответил Бролинь. — Рад представить вам господина Шерпа Невина. Господин Невин, это господин Рино Ильтен.

Бролинь был мрачен. В последнее время удача повернулась к нему еще более неприглядной стороной, чем обычно. Гибель Неска Кодеса, некондиционный товар… Баба, взятая на Ирру, умерла от ран, не дожив до замужества, и поставщиков оштрафовали. Пришлось влезть в долги. Сак Кодес вовсе съехал с катушек. Он и раньше был нервным холериком — не самый подходящий темперамент для поставщика. А теперь окончательно перестал сдерживаться. Трех потенциальных невест ножом покромсал из-за каких-то мелочей: одна его оттолкнула, за другой долго гнаться пришлось… Бролинь сам ему сказал: уходи, лечи психику. Нельзя с такими привычками в поставщиках. Вообще — нельзя. Чтоб ножи втыкать, мужики существуют, а женщины — для другого.

Невин был начинающим. Прослышал где-то о легком хлебе поставщиков и халявных удовольствиях, уши провисли под грузом лапши, и никто из родни не озаботился стряхнуть ее с ушей паренька. Вышел на охоту, ничего не умея и не зная. Бролинь нашел его в каком-то гареме на Лире, куда сунулся за невестами. Вместо того чтобы брать добычу, пришлось отбивать соотечественника, которого вот-вот собирались оскопить и приставить в услужение к бабам. Может, парень по глупости и мечтал жить среди баб, но уж точно не в качестве евнуха. Так Невин и остался при Бролине. Вдвоем все же сподручнее и безопаснее, чем вовсе без напарника.