— Мы тебя здесь подождем, — Илья встал и поправил рюкзак на лавке. В этом не было никакого смысла, просто он не знал, куда себя деть.

Тренер кивнул Юле и пошел к входу. Она встала, поправила футболку и тонкие белые спортивные брюки. Немного подумав, она ткнула его пальцем под ребра. Он повернулся, и Юля быстро поцеловала в щеку, посмотрев ему в глаза без насмешки или ехидства, честно и смущенно. Но ехидство взяло вверх, и она моментально скрылась за привычной маской.

— Не придумывай. Когда вернусь, пойдем есть мороженое.

— Хорошо, — Илья дотронулся до щеки, она горела и покраснела, вскоре он покраснел весь, а очки запотели. Юля довольно улыбнулась и, схватив свой рюкзак, побежала внутрь.

Арнольд ткнулся башкой в живот. Илья свалился на лавку и стал трепать пса. Достав немного подкормки в виде небольших косточек из сушеной шквары, он покормил пса. Арнольд с удовольствием хрустел, проглатывая на лету, подскакивая и требуя еще.

— Все, больше нет. Хочешь есть, найди себе мышку, — отпихнул развеселившегося пса Илья, но Арнольд не отставал, приглашая хозяина поиграть. — Ладно-ладно, жаль, что нашего жука не взяли.

Арнольд, услышав о своем летающем друге, сделал такое скорбное лицо, перевоплощаясь не хуже маститого актера с тридцатилетним стажем служения в театре.

Первый час Юля тренировалась с Олегом Николаевичем. Виктор Ким опаздывал, застряв в пробке. Работать с тренером было привычно и спокойно. Юля пыталась провести придуманные для Виктора комбинации, и тренер не с первого раза угадывал ее движения, получая от развеселившейся Юли ощутимые удары в корпус и по ногам.

— Ты молодец, но надо меньше задора, а то зазеваешься и получишь контрудар. Бойся своих чувств, в бою они будут тебе мешать, — тренер кивнул Юле, и она легла на спину, высоко подняв левую ногу. Он размял ступню и нажал в нужную точку на голеностопе, и икру перестало сводить. — Плохо размялась, схалтурила. Давай вторую ногу.

В этом положении их и застал Виктор. Он поклонился, быстро извинившись за опоздание. Юля с пола следила, как он разминается, примеряя на себя новые упражнения и прыжки, сидя на корточках, стоило попробовать. Тренер одобрительно кивнул, движением корпуса показав, что у него так не получится.

— Я готов. Как ваши ноги, все хорошо? — Виктор выравнивал дыхание, сбрасывая с себя излишки энергии. Юле показалось, что воздух слегка искрился, или это солнце так играло, заглядывая в зал через высокие окна.

— Я готова, — Юля встала напротив него и поклонилась. — И я вас победю!

— Это будет для меня честью, — улыбнулся Виктор.

Они поклонились, тренер дал команду к началу боя. В этот раз Виктор действовал совсем по-другому, и Юля растерялась, в первые секунды оказавшись на полу после хитрой подсечки.

— Не расслабляйтесь. Я ваш противник, ожидайте от меня разных пакостей.

— А вы от меня! — Юля вскочила и, сделав обманное движение, ловко подсекла его в отместку.

— Вы прилежная ученица, — смеясь, сказал Виктор, поднимаясь и поправляя кимоно. — Продолжаем.

14. Алиса

— Приехали, — Мэй припарковалась в пожарном проезде у разметки. Сверившись с навигатором, она огляделась, напряженно что-то ища глазами, но все было вполне обычно и мирно: на детской площадке веселились дети, по дворам сновали машины такси и курьеры на велосипедах, дома укутаны плотным кольцом автомобилей всевозможных расцветок и мастей, на деле подтверждая концепцию «Двор без машин». Она достала из бардачка рулетку и вышла.

— А что ты делаешь? — Альфира с интересом наблюдала, как Мэй измеряет расстояние между бампером и первыми штрихами красно-белой разметки. Бампер заезжал на нечеткий стершийся профиль на два сантиметра.

— Не хочу, чтобы меня эвакуировали, — Мэй обошла машину, до соседнего бампера оставалось не более двадцати сантиметров. Вздохнув, она села за руль и осторожно поехала назад. Встав почти вплотную к соседней машине под восторженный писк парктроника, Мэй заглушила мотор и закрыла все окна и, выйдя из машины, проверила все двери. — Меня уже три раза из-за этой полосатой твари эвакуировали. В последний раз за полтора сантиметра, причем разметка была стерта, оставались жалкие штрихи с другой стороны.

— Понятно, у меня братишки мечтают о машине.

— А ты боишься, верно? — Мэй доброжелательно улыбнулась, Альфира кивнула, для наглядности отойдя подальше от красной Creta. — Я тоже сначала боялась, потом привыкла, без машины не могла. Конечно, можно было и такси обойтись и на метро я езжу, не брезгую, как некоторые. Если удобнее подземкой или на электричке, то я не поеду в пробки, мне моя жизнь дороже. Машина она же не только нужна для работы или жизни, она мне помогла себя собрать по частям, понять, что я сама могу, без чужой помощи или указаний. Вот такая психотерапия. Это моя вторая машина, первая прослужила десять лет, я бы не меняла ее, если бы двигатель не сожгла. Это по дурости, я же все-таки женщина, и дурости во мне неиссякаемый источник.

— Юля в секцию ходит дурь выбивать, — Альфира ехидно усмехнулась. — Правда с каждым годом получается все хуже и хуже.

— А вы любите друг друга подкалывать, да?

— Ага, а как иначе? Если подруга не скажет, кто ты на самом деле, то кто скажет? По-моему для этого и нужны друзья, чтобы говорить правду в лицо.

— Я об этом не думала. Возможно, ты и права. Тогда у меня нет друзей, — Мэй вздохнула и с грустью посмотрела в прозрачное синее небо. Жара немного спала, и становилось прохладнее, а за прохладой тянулась ленивая усталость, переходящая в нестерпимое желание уехать отсюда скорее. Но мозг четко сигнализировал, что тогда все пробки ее, и она пропадет здесь, пытаясь выехать из новых территорий в старую Москву. — Найти друзей очень сложно, у меня никогда не получалось. Только доверишься кому-нибудь, а оказывается, что меня используют, или это у меня такая дурь в голове. Начинаю думать, анализировать, ищу и всегда нахожу изъяны и трещины. Раньше я не понимала, что значат эти слова, пока не повзрослела и не увидела, что это действительно так.

— У меня одна подруга — Юля, других нет. Нас в школе считают неформатными. Мы не ходим на дискотеки, парни часто зовут на вписки, но я не хочу туда идти. Мне там будет скучно, а Юля. О! Видела бы ты ее лицо, когда к ней парни подкатывают! Все хочу ее заснять, но так ржу, что не успеваю!

— А к тебе не подкатывают?

— Юля говорит, что подкатывают, а я не помню. Я слишком долго врубаюсь, а парень уже слился, думает, что я его отшила, а я просто не догнала, чего он хочет. Девчонки в классе всем рассказывают, что я тупая.

— Пусть рассказывают. Они завидуют, поэтому и распускают сплетни. У меня в школе было то же самое, пару раз приходилось драться. У нас класс делился на группировки, и вот девчонки из ОПГ вызвали на стрелку. Приходилось драться после школы, они все думали, что я их парней отбить хочу. Знаешь, такие животные разборки, уровень павианов или бабуинов, но только обезьяны с укладкой и мелированные. Что-то я с тобой разоткровенничалась.

— Нестрашно, я это никому не расскажу, кроме Юльки.

— Спасибо, что предупредила, — Усмехнулась Мэй и поймала внимательный взгляд.

Девушка стояла достаточно далеко, и можно было подумать, что она смотрит на дом или в окно, но Мэй кожей чувствовала, что смотрят на них. Альфира поймала настроение Мэй и повернулась сразу выхватив одиноко стоящую девушку в сером деловом костюме. Лицо девушки показалось очень знакомым, и это усиливал напряженный взгляд девушки, буквально разбиравший на части, желая проникнуть внутрь. Что-то было неестественное в этом взгляде, злое и чужое, внедрившееся в нее. Девушка казалась слегка полноватой, что она старалась скрыть брючным костюмом. Волосы убраны в строгую прическу непонятного вида, замыкающуюся на затылке крупными заколками, минимум макияжа горел ярко на бледном лице, тонкие пальцы добела сжали ручки сумки. Она не двигалась, гипнотизируя Мэй и Альфиру. Со стороны остановки подошел Сергей и еле заметно дотронулся до нее. Альфира увидела, как девушка дернулась, но не телом, а чем-то другим, что незримо обволакивало ее. Это взмыло вверх и молниеносно влетело в дом. Она не успела понять, в какое окно, но периферическое зрение зафиксировало движение плотного прозрачного тела.