Класс притих. Сейчас все смотрели на Евгению также напряжённо, как на Юлию на английском.

— А когда появляются славяне?

— Тут вопрос спорный. Я и сама, Александр Андреевич, не очень поняла. В шестом веке готский историк Иордан писал об Антах, с которыми воевали готы. Но почему-то не все историки их считают предками славян. Русанова полагали, что это вообще залетевшее племя тавроскифов.

Женя не раскрывала своей тайны, что она проштудировала новейший вузовский учебник «История международных отношений в довестфальскую эпоху».

— Молодец. А что не поняла?

— Неужели нельзя археологией это выяснить? — спросила Женя.

— Нет, Жень, — ответил Александр Андреевич с легким уважением. — Археология нема. Есть предметы материальной культуры и типы погребения. Мы находим подобие в других культурах. Но и все. Сказать, какой это был этнос, мы не можем.

— А в учебнике говорится, что анты — предки славян, — недоумевал Александр.

— Это Рыбаков их считал предсками славян, — ответила Женя. — Но его ругали за это как могли. А есть легенда, что анты восстали против готов и те распяли их вождя Буса Белояра с сыновьями, — сказала Морозова. — Потом говорили, что германцы мучали славян….

Таня и Оля хихикнули. Вслед за ними хикнул и «толкиенист».

— Может и распяли, но кого? Восставших тавроскифов? — пожал плечами Александр Андреевич.

— С другой стороны, что значит «звери»? — пожала плечами Маша. — На войне моральных категорий нет.

— Вся эта история — то, что мы разбирали про часы прошлый раз, — сказал Александр Андреевич. — Смотрите. Готский историк Иордан написал, что готы воевали с королем антов Божем, взяли в плен и распяли его. Есть «Слово о полку Игореве», где сказано, что готские девы поют «время Бусово». И был историк Головин в 1846 году, который решил, что Бус — это Бож, а его готы ущемляли предков славян.

— Но где гарантия, что именно анты — предки славян? — растерялась Даша.

— Да нигде, — ответил Александр Андреевич. — Когда ухудшились отношения с Германией, эту историю вытащили наши второсортные славянофилы.

— Звери готы, звери…. — хихикнул Василёк.

Женя вдруг вспомнила свастику и картинку Зои с фашистами.

— Но раз это второсортные, почему мы учим их позиции? — подключилась Маша.

— А хорошо для политпропаганды. Народ мобилизует, — ответил Александр Андреевич.

— Александр Андреевич, скажите, — ехидно спросил Игорь, — а почему при Сталине народ в Испанию и Великую Отечественную рвался добровольцами на фронт, а в Афганистан и Чечню никто не рвался?

— Да потому, что нам рассказали кучу баек про сталинское время. Только и всего, — пожал плечами учитель истории.

Женя с интересом

— Огромное количество биографий довоенного времени — тёмные или фальшивые, — сказал учитель. — Война была, как ни цинично звучит, огромным благом для советской системы. Она позволила помимо прочего обнулить революцию, Гражданскую войну, коллективизацию, репрессии…. И, главное, отвязать людей от прошлого.

— То есть, … — опешила Маша. — Вы не верите, что ребята со школьной скамьи рвалась на фронт?

— Гм…. Со школьной скамьи. А хорошо ли мы себе представляем эту школьную скамью? Мы ведь думаем, что до войны у нас была советская брежневская школа, с которой ребята пошли воевать. А на самом деле в Советском Союзе только в 1932 году ввели обязательную семилетку. До этого было черт знает что. Единые трудовые школы, трудно-коммуны, классы Ликбеза, пролетарские школы, республики ШКИД…. Как там учили — представьте сами.

— Никогда не видела аттестатов пролетшкол, — улыбнулась Марина.

— Показательно, правда? — кивнул Александр Андреевич.

— В «Повести о Зое и Шуре» написано, что они в десятилетке учились, — сказала Женя.

Она намеренно выбросила название этой книги в разговор, чтобы посмотреть на реакцию класс. Никто, однако, и ухом не повёл.

— Где? — кивнул ей Александр Андреевич. — В Москве и Ленинграде — да. А в Полтаве или Ейске — очень сомнительно.

— Интересно, — подняла руку Даша. — Что в «Повести о Зое и Шуре», которую мы по внекласске считали, семья переезжала с места на место. Попробуй выясни, где они были и в каком году.

— Даже удивительно, — заметила Таня.

— Насколько легко они переезжали. Решили — и в Сибирь. Решили — и в Москву. И от ссылки, кажется, спасла сестра при власти.

— Единая паспортная система была введена опять-таки в 1932 году, — охотно пояснил Александр Андреевич. — До этого были удостоверения личности. В городах их выдавала милиция, в сёлах местные исполкомы. Пришёл в исполком, назвался кем угодно, проставился, пардон, и получи удостоверение. Ребята, поймите. интернета не было. Электронных баз данных тоже.

— Да и какими могут быть данные от республики ШКИД, — раздумчиво проговорила Маша, поправив пышные волосы.

— Более того. Указом 1932 г. паспорта получали в городе. В деревне — при переезде в город, — заключил учитель.

— А как это связано с войной? — не понимала Маша.

— Просто. Вот где простор для брехунов, правда? На селе образование еще долго было по факту четыре класса. Потом шли в город в ФЗУ. Фабрично-заводское училище. Сколько городов в войну с архивами сгорели? Назвался после войны другим человеком, нашёл пару свидетелей за деньги — и вот уже документы готовы.