«У нас в семье не было принято спрашивать, — холодно отрезала мать. — Да меня их жизнь никогда и не интересовала, чтобы я в ней копалась».

Вот что делала ее бабушка году в тридцать пятом? А в тридцать третьем? Женя не могла никак однозначно ответить на этот вопрос. Жила в Сибири, училась в школе. Но ничего более конкретно она сказать не могла. А здесь в книге так подробно описывалась Москва тридцать пятого года, метро, школа… Странно, что довоенный мир был описан в книге так ярко и интересно. Женя была уверена, что о нем толком никто и не помнит. Или все это были басни, придуманные уже много позднее? Из рассказов родители выходило, что довоенный мир был словно до библейского Потопа. На все вопросы следовал стандартный ответ: «Ну что там осталось-то? Война была!»

Женя понятия не имела, какие школы закончили бабушки и дедушки, никогда не видела их аттестатов, а фотографии только некоторые. Родня матери по линии бабушки жила где-то в Сибири, и Женя не видела их лицом. Родня матери со стороны дедушки вроде бы жила в в их городе и в Москве, но никогда с ними не общалась. Женя смутно помнила их со дня Рождения одного из тех родственников — некоего дяди Володи, где она была в свои восемь лет. Дедушка со стороны отца жил на Украине, а бабушка около их города. Впрочем, все дедушки — бабушки уже умерли, кроме дедушки с Украины: Женя похоронила их всех, и прекрасно помнила их похороны. Но никто из них как-будто не имел ничего общего с немцами и Германией.

Никто из ее родных никогда не знал немецкий язык и никак не был связан с Германией. мать в школе учила французский, отец английский, но давно его забыл. Вроде бы бабушка, мамина мама, учила немецкий, но как там она его учила. Ни одной зацепки, указывающей на связь ее семьи с Германией. Жене найти не удалось.

Единственный эпизод, который Женя вспомнила с улыбкой, был, когда ей была четыре года. Тогда к ним пришла в гости Наталья — однокурсница ее матери. Она проучилась два года в Германии, подарила Жене набор немецких фломастеров, немецкий пенал и детскую железную дорогу в коробке. Стоявшую огромных денег. Она сказала, что это Жене привет из Германии. Женя улыбнулась: смешно считать этот случай какой-то ее связью с Германией.! И, углубившись в воспоминания о детстве, она не заметила, как погрузилась в глубокий сон.

Глава 6

Женя всегда не доверяла тишине. Одно дело просто тишина, другое — тишина кажущаяся. Вот и следующим утром мать подняла ее, как и положено, около семи. Сквозь сон Женя слушала ее безапелляционные слова отцу: «Сегодня же езжай к своему мужику!» Мать накормила ее бутербродами с кофе и отправила в школу: ехать до неё было почти час.

Сентябрь вступал в свои права, и первая желтизна уже начала покрывать листву. Днём было ещё тепло, но по утрам прозрачный воздух становился все прохладнее, а ближе к вечеру в воздухе и вовсе провисала дымка. Женя очень волновалась: ведь сегодня был первый урок английского языка. Она знала, что в новом классе английский был на высоте, и очень боялась попасть впросак. А потому, забежав в первый кабинет на втором этаже, она с шумом поставила сумку на стол и быстро достала все необходимое. Ромка смотрел в тетрадь и что-то повторял. Женя поняла, что здесь уровень знания английского определяет место ученика в классе.

Учительницей английского оказалась Марина Андреевна. По словам Ромки, она вела практику в университете Бат. В Англии. Можно не сомневаться, что Марина Андреевна знает свое дело, если добралась даже до заграницы. Это была высокая стройная блондинка. Как говорится, леди. Марина Андреевна приветливо улыбалась классу, но зелёные глаза смотрели холодно и прямо.

С самого начала урока Женя поняла, что у неё есть свои любимцы. Первым был толкиенист Витька Смульский; он, видимо, в самом деле хорошо знал английский. Женя это слегка задело: ей почему-то хотелось, чтобы он оказался полный ноль.

Второй, как поняла Женя, была Юлия Данкова: невысокая кудрявая девочка в очках. Жене она запомнилась сначала разве что красивыми пеналом и очечником, куда она аккуратно укладывала очки. В темном свитере с золотистой полоской и черной юбке–карандаш она казалась одновременно собранной и задорной. Карие глаза то ли посмеивались над окружающими то ли призывали идти вперёд.

Уровень языка, безусловно, отличался от обычной школы. Учительницы говорила с классом только по-английски, и дети явно ее понимали. Для Жени такой темп казался очень быстрым. То ли дело история…

Марина Андреевна, между тем, заявила, что сейчас они будут смотреть мультфильм, а потом обсуждать его. Она щёлкнула чем-то на компьютере, и на классной доске-экране появилось изображение. Жене стало смешно. Сначала на экране появился зевающий лев. И ленивый голос обьявил: «Кинокомпания Метро Голдвин Майер представляет: Багз Банни».

— Кролик Багз, — фыркнула Таня.

— Only English, — остановила ее Марина Андреевна. — let’s speak English!

— Багз Банни — кролик-дебил, — отозвался Александр.

— You will be the first, — поправила изящные очки Марина Андреевна.

Мультфильм шёл минут десять. Багз Банни удирал от охотников. Марина Потоцкая смеялась от души, хотя Женя не видела в мультфильме ничего особенно смешного. Однообразный тупой кролик с большой претензией. Вдруг Марина Андреевна остановила мультфильм. Ходя по классу, она важно сказала, что сейчас они обсудят увиденное.

— Alexander, why do you think that Bugs Bunny is a moron rabbit? — сдержав слово, она обратилась первым к Александру.

Александр к удивлению Жени говорил медленно. Зато Данкова правда оказалось лучшей: у неё был красивый и мелодичный английский, на котором она практически пела. Женя даже позавидовала ее знанию языка, хотя в первый день Юлия показалась ей серой мышкой. Впрочем, обилие слов, которые выплевывала Юлия, казалось Евгении смешным.

Юлия рассказывала о том, что Багз Банни проявил находчивость и обманул охотников. Она говорила серьезно, но с едва заметной насмешкой, словно сама смеялась над собственными словами.К удивлению Жени даже Ромка здесь помалкивал и теребил ластик. Он, видимо, понимал, что не лучший в этом классе, но не мог смириться с такой ситуацией. Хотя сил изменить положение

у него не было. Или пока не было.

— Евгения, как бы вы описали образ Багз Банни? — наконец дошла и до неё Марина Андреевна.

Пора. Евгения встала, чуть покраснев, и вытянулась по стойке. Это давало ей уверенность для ответа. Женя разложила ответ по пунктам. Она не могла говорить также мелодично, как Юля, но старалась отвечать четко, выделяя структуру английской фразы. Женя искренне не понимала, зачем нужно говорить так много слов, накручивая фразы, когда суть можно выразить в нескольких словах. Марина Андреевна сначала с интересом присмотрелась к ней, затем скептично покачала головой: