– По-моему, это немного сексуально, – возразила Джина, проследив за взглядом Камилы и моя голова мотнулась в ее сторону. – Это как встреча босса мафии в костюме с суровым ковбоем. Знаешь, все это мрачно и загадочно, но с намеком на, – девушка поиграла бровями, – "я могу починить ваш грузовик".

Клянусь, у этих девушек были самые странные способы описания ароматов. Камила обычно сравнивала запахи с гимнастическими упражнениями, а Джина сравнивала их с книгами, чтобы передать степень удовлетворения физически. Мне всегда казалось, что это дико, но тем не менее, понятно. Что-то звучало приятно, а что-то вызывало отвращение. Я даже пожалела, что они не были там со мной, в той очереди с горячим незнакомцем. Держу пари, у них нашлось бы для него какое-нибудь безумное сравнение.

Я снова закрыла глаза. Мне захотелось ощутить его запах и сравнить. Держу пари, он источал аромат чего-то темного и одновременно дерзкого. Как океан во время урагана. Таким неистовым и необузданным. Я думаю, он пах как стихийное бедствие. Казалось он источал силу и безумие. И меня это чертовски привлекало.

Энди хлопнул в ладоши перед нашими лицами, нависая над нами, как грозовая туча. У парня был какой-то сверхъестественный талант появляться из ниоткуда, двигаться с грацией и скоростью вампира и подслушивать наши разговоры.

– А теперь я хочу, чтобы вы трое хорошенько пропахли потом, – он указал на нас, и следом окинул меня взглядом. – Это пахнет как: когда ты приходишь домой после тяжелой тренировки, у тебя болит каждая мышца, в голове все кипит, и ты падаешь в постель, надеясь проспать весь следующий год, потому что выложился на все сто. Это достаточно понятно?

– Кристально, – проворчала я, направляясь к адскому бревну.

Пора поработать над этим дурацким равновесием.

Моя семья была дикой. Любой, кто зашел бы в наш дом, скорее всего, сделал бы двойную попытку сбежать отсюда. Мой отец, Виктор Сото, был крупным, шумным латиноамериканцем с загаром, который мог бы соперничать с загаром ящерицы, и глазами черными, как бездна. Моя мама, Даниэлла, была миниатюрной американкой с пронзительными серыми глазами, которые я унаследовал. Однако не позволяйте ее размерам одурачить вас. Она могла и сейчас привести меня в форму метлой быстрее, чем вы успеете произнести "святой гуакамоле".

Бабушка Селия, мама моего отца, сейчас сидела в своем кресле-качалке, уткнувшись в телефон, и, вероятно, сплетничала о своих детях в каком-нибудь чате для пожилых леди. Я имею в виду, что эта женщина умела обращаться со смартфоном лучше, чем я, и она делала селфи с ходунками для ивалидов. Селия курила свою старую корявую трубку, выпуская кольца дыма в окно, как будто она была какой-то бабушкой-гангстером.

Моя родители спорили, кажется, о том, может ли моя младшая сестра Харпер пойти на какую-то вечеринку или что-то вроде того, на которую был приглашен весь ее класс. Я опоздал, поэтому пропустил начало спора и не был уверен, в чем дело.

Я не мог разобрать слов, но напряжение было таким сильным, что его можно было разрезать ножом. Я, без сомнения, знал, что это всего лишь еще один день в доме Сото.

– Я даже не хочу туда идти, – проворчала Харпер, развалившись рядом со мной на диване. – Почему они никогда не слушают нас?

Я усмехнулся.

– Потому что мы сборище психов, малышка.

– Тьфу, не называй меня так.

Боже, подростки такие драматичные.

Харпер терпеть не могла никаких ласкательных имен, хотя я имел в виду именно их. Я любил своих сестер, но в то время как Хлоя была сама нежность и свет, Харпер была торнадо в красивой упаковке. Однажды в младших классах она сломала нос парню, который подшучивал над ее одноклассницей. Она даже не была близко знакома с беднягой, но все равно вступилась за нее. Я так гордился своей сестрой, за то что научил ее крутому удару справа, пока наши родители не узнали об этом и не наказали нас обоих.

– Эй, а что за мероприятие? – каштановая голова Хлои оказалась между мной и Харпер, – Если это вечеринка, ты должна туда сходить.

Я кивнул.

– Согласен. Вечеринки – это круто. Я пойду с тобой.

Харпер и Хлоя обе сморщили носы и посмотрели на меня с отвращением.

– Ты слишком старый для школьной вечеринки, братишка. – усмехнулась Хлоя.

– Мне всего двадцать шесть, не списывай меня со счетов! – я запротестовал, размахивая руками.

Так начался очередной спор. Я пытался убедить их, что я еще достаточно молод, чтобы тусоваться с подростками. Харпер кричала, что я снова поставлю ее в неловкое положение, если буду приставать к ее учительнице английского (внимание: я уже ее трахнул в прошлом году, пока моя семья была в актовом зале на новогодней вечеринке, но сестре знать об этом не обязательно), а Хлоя пыталась играть роль миротворца. Вы могли бы подумать, что я веду себя как ребенок, но, честно говоря, кого это волнует? Мне просто нравилось это. Видеть огонь в глазах Харпер, когда мы спорили, озорство, которого так временами не хватает всем нам, слышать смех Хлои над моими глупыми шутками. Это заставляло меня чувствовать себя живым. Я до сих пор не съехал, потому что мне нравится хаос в доме моих родителей. Мы ссоримся, кричим, но это никогда не бывает злым умыслом. Мы просто остаемся самими собой. Семья Сото – это, по сути, Кардашьяны из нашего района, за вычетом миллиардов и пластической хирургии.

Громкий хлопок, доносящийся со стороны кресла-качалки, прервал этот хаос. Мама, папа, мои сестры и я закрыли рты на полуслове и уставились на бабушку. Она медленно вытащила AirPod из уха и убрала его обратно в футляр.

– Вы двое, – она указала на маму и папу, – прекратите. Это семейное мероприятие, так что вместо того, чтобы вести себя как стая диких койотов, идите и готовьтесь. – Ее взгляд скользнул в нашу с сестрами сторону и остановился на мне. – Хантер поедет с девочками.

Как, черт возьми, я то оказался в этом уравнении? Я только что вернулся со смены, и все, чего я хотел, – это принять холодный душ и заняться сексом со своей рукой, представляя себе ту нокаутершу из клуба на прошлой неделе. Она отнеслась ко мне холодно, но, эй, по крайней мере, я смог подкатить к симпатичной барменше и трахнул ее в туалете бара. Было бы еще лучше, если бы в тот момент, когда я был глубоко внутри Кортни или Тейлор, (я не помню ее имени, но пусть будет Кортни, звучит сексуально), мои мысли не занимала моя сбежавшая блондинка. Клянусь, аромат ванили, который я чувствовал от нее, стоя позади в очереди, все еще чувствуется.

Думаю, девушка строит из себя недотрогу, а вы знаете, как говорится: нет проблем – нет веселья. Я найду ее, даже если это будет последнее, что я сделаю. Может быть, она вернется в тот бар, лелея разбитое сердце и переберет выпивки, и тут появляюсь я, готовый взять на себя роль и вытрахать другого мужчину из ее головы. Парень ведь может мечтать, не так ли?

– Надень рубашку, Хантер.

Я моргнул и уставился на маму.

– Я вообще-то пошутил, когда сказал, что хочу тусоваться с кучей одноклассников Харпер.

– И я тоже не хочу этого, мама, – пропищала моя сестра.

Мы с Харпер были похожи, у нас были черные как смоль волосы, которые мы унаследовали от отца, и светло-серые глаза. И давайте не будем забывать об упрямстве, которое сводило маму с ума. Я до сих пор не могу понять, как ей захотелось произвести на свет еще одного ребенка после меня. Я был настоящей занозой в заднице, вечно попадал в какие-нибудь неприятности. Неважно, было мне пять или двадцать пять лет. Даже на данный момент у меня красовался синяк под глазом размером с мяч для гольфа – результат драки на пляже пару дней назад. Брайан ввязался в неразбериху с какими-то придурками, и мне пришлось (не пришлось, а захотелось) присоединиться к ним. В итоге я провел ночь в камере. Хлоя внесла за меня залог вчера утром.