– Кристофер, пожалуйста, давай поговорим с дядей… Или лучше с тётей Бэт, чтобы я осталась. Или… Или хотя бы, чтобы ты поехал со мной. Будем хотя бы вместе, у нас же больше никого нет.

Если до этого на лице моего брата была хоть какая-то напряженная улыбка, то сейчас нет ничего.

Ему, что, всё равно?

Он смотрит куда-то в сторону окон, чтобы даже не подарить мне ни единого взгляда.

– Это я хочу, чтобы ты уехала, Кэролайн.

Он просто произносит это, но ощущение, как будто мне дали отрезвляющую пощечину. Даже слёзы, которые до этого готовы были вырваться наружу, не желают показываться больше.

Если я думала, что после смерти родителей больнее не будет, то я очень сильно ошибалась.

– Что? – Срывается с моих губ, и я отпускаю его руку, в которую до этого вцепилась с такой надеждой.

– Я не хочу, чтобы ты была здесь, Кэр. Здесь все напоминает о маме и папе, да ещё и ты. Тебе будет лучше в другом месте.

Но я слышу только «ты мне не нужна».

В этот момент нас прерывает один из наших телохранителей, который пришел за мной.

– Пора, маленькая мисс, – ласково говорит он.

Этот высокий темноволосый крупный мужчина заменял нам отца, когда наш папа был чертовски занят месяцами. Он ходил на соревнования и матчи Кристофера, посещал мою балетную школу и просто был рядом. Рядом так, как будто мы – не просто его работа. Из всей охраны он – наш самый близкий человек, которого мы знаем с рождения.

Но даже сейчас наше общепринятое обращение не вызывает моей улыбки.

– Пойдём, Коуф.

Коуф.

Я правда его так назвала?

Коуф – имя нашего с братом близкого после семьи человека, этого самого телохранителя. Но мы никогда его так не называли. С самого детства для нас было у него одно имя – Ктоф. Мы были очень удивлены, когда узнали, как его зовут на самом деле. Потом мама нам рассказала, что мы сами начали называть его так в детстве, так как почему-то не выговаривали его имя. Сначала начал брат, а потом и я, когда подросла. Это была наша маленькая фишка.

Ктоф замирает, смотря на меня. Пока я с обидой на брата вытираю случайно выступившие слёзы.

– Маленькая мисс, слишком расстроена? – Мужчина чуть наклоняется, чтобы достучаться до меня и попытаться вызвать улыбку. – Настолько, что называет меня по моему имени?

Тяжело вздыхаю.

– Маленькой мисс, пора вырасти.

Я всего делаю пару шагов от Кристофера, пока он, по-прежнему, не смотрит на меня. Взгляд парня устремлен на окна.

– Ты хотя бы будешь прилетать ко мне на выходные?

– Я не смогу прилетать прям каждые выходные, Кэр. Я же тоже буду учиться.

Я даже не осмеливаюсь повернуться лицом к нему. Боюсь увидеть, что он даже не посмотрит мне вслед.

В день похорон родителей, когда я плакала, потому что мы остались брошенными, он сказал, что мы никогда не будем одни, потому что есть друг у друга, у нас есть любящие дядя и тётя. У нас есть Ктоф, который не бросит нас, даже если мы разоримся, и нам будет нечем ему платить зарплату. Сейчас почему-то я чувствую себя снова очень одиноко.

– Хотя бы раз в месяц, – тихо выдыхаю я, и брат так же тихо отвечает мне «хорошо».

Но два года.

Два года я не видела после этих слов своего брата. И только потом он приехал на Рождество, потому что я отказывалась с ним говорить по телефону.

В день моего отъезда Кэролайн Билфорг не стало.

И это не преувеличение.

Сначала я лишилась родителей, а потом брат с дядей лишили меня семьи, родного дома и фамилии.

В аэропорту в тот самый день под руку с телохранителем уже шла Кэролайн Уилдморд, которая в своём слишком юном возрасте жгла мосты и начинала новую жизнь в новом городе.

Мне всегда было интересно, ради чего мой брат выгнал меня из нашего же дома. Поэтому я следила за новостями, сплетнями родного города.

«Наследник семьи Билфорг с юного возраста принимается за семейное дело». «Год спустя трагической аварии, в которой погибло четыре человека. Наследник Билфоргов совместно с дядей финансируют деньги на ремонт моста». «Мужчины семьи Билфорг замечены на закрытой вечеринке». «Совершеннолетие. Кто из Билфоргов теперь у руля?». «Единственный наследник семьи Билфоргов продолжает дело отца». «Открытие личной винодельни Билфорга». «Замешан ли Кроистофер Билфорг в нападении на местный яхт-клуб?». «Билфорг финансирует местный пансионат».

С каждым годом новости становились громче, пугающе, а самое главное обиднее. Брат взял всё. Единственный наследник? За все эти года никто и не вспомнил, что у Саманты и Фентра Билфоргов была ещё и дочь. Родной брат бросил меня ради славы.

Я даже думала, что, когда Кристофер вступит в права наследства, то оставит меня ни с чем. Но нет. На совершеннолетние я тоже получила права на свою половину родительского состояния, но не взяла от туда ещё до этих лет ни цента.

К горлу подкатывает ком из-за воспоминаний. С трудом проглатываю его, мысленно проносясь по годам до момента, как сажусь, уже похищенная ненормальным, на подоконник.

Эйдон и Фейт подходят к дому, скрываясь из виду под крышей крыльца.

Может, я просто рождена неудачницей?

Почти четыре гребанные недели плена.

Ладно.

Да.

Я преувеличиваю.

Скорее, пребывание в доме Эйдона похоже на домашний арест. Завтрак, обед и ужин по расписанию, не выходя из своей комнаты, и прогулки, только под мужским надзором, и строго с пяти до шести вечера.

При чём завтрак в моей комнате уже стоит, как я просыпаюсь. Этот парень очень ранняя пташка. Я даже взяла привычку завтракать на столике у подоконника, чтобы одним взглядом поглядывать на то, как каждый день мой похититель работает во дворе (делает резной заборчик для своих кустовых роз).

Эйдон мог бы быть идеальным парнем. С ним есть о чём поговорить (после безвылазной недели, он, наконец-то, стал меня брать на прогулки), он красив и воспитан. Не был бы он ещё поехавшим ублюдком, цены бы ему не было. Честно.

Плохо мечтать о том, чтобы сблизиться с ним, когда я заперта тут по его вине. Но я просто не могу остановить свои фантазии, когда вижу, как он во дворе снимает с себя футболку и начинает вытирать ею свой взмокший от работы торс. Мне-то слюну тяжело сдержать, о каких мыслях вообще идёт речь?

В общем, всё это время прошло гораздо лучше, чем ожидалось. Конечно, я не стала, как бестолочь, принимать ситуацию. Просто решила оттянуть время.

Спонтанно сбежать не выйдет, да и Фейт этим не поможешь. Поэтому во время каждой нашей прогулки, когда моё запястье было приковано к запястью Эйдона, я изучала местность. И это, кстати, пошло мне на пользу, потому что мой маньяк последние два дня ходил со мной на прогулку без наручников, но при этом на стороже. Как никак, удалось пустить немного пыли ему в глаза.

Сейчас, впервые за все недели, Эйдон бросил нас с Фейт, запертыми в наших комнатах, одних. Перед этим, вечером, я слышала, как он, проходя мимо моей спальни, говорил по телефону кому-то о том, что сегодня вечером он идёт тоже расслабляться, а не вытаскивать кого-то из под стриптизерши.

Круто, да?

То есть Эйдон будет сегодня трахаться, а я это делаю только в мечтах и то, с ним. С больным маньяком, похитившим меня.

Этой ночью мне долго не спалось, а как только я чудесным образом уснула, в дверь моей комнаты начали скребтись.

Протираю руками глаза, и сажусь на край кровати, скидывая перед этим с себя одеяло. И только, когда знакомый голос хрипло ругается под дверью, я понимаю, что это пытается открыть дверь Эйдон. Он, видимо, наконец-то, попадает ключом в замочную скважину и отворяет дверь, пока я прочищаю горло.

– Смотрю, вечер прошел хорошо. Решил навестить свою пленницу? Так я на месте, господин похититель.

– Заткнись, Кэролайн.

Эйдон пьяно плетется к кровати, на которой я сижу.

– Ты затыкать меня пришел?

– А ты так и изнываешь моментом, чтобы поссориться со мной?

– Мне, по-твоему, нечем заняться? – С моих губ слетает смешок. – Точно. Нечем же. Я тут совершенно бездельно приживаю свои дни.