Она облизнула губы и нервно сглотнула.

— Как-нибудь я найду способ заставить тебя поверить мне, — вздыхаю я, наклоняясь вперед, чтобы прикоснуться своими губами к ее. — Я помню, как ты впервые вошла в комнату. Из всех девушек на папином рождественском вечере покера я увидел только тебя, — признаюсь я, снова нежно целуя ее. — Я не мог оторвать от тебя глаз.

— Я знаю, — шепчет она. — Я чувствовала это.

— Правда? — спрашиваю я, ощущая покалывания, когда ее признание обволакивает меня. — Я был так зол, когда нашел тебя в своей комнате. Я знаю, какими могут быть эти девушки, и я думал, что ты другая. Но ты была…

— Я не воровала, Алекс. Я обещаю, я…

— Теперь я это знаю, маленькая воровка, — поддразниваю я.

— Правда? — спрашивает она, не сводя с меня глаз.

— Да. — Чириканье птиц снаружи заполняет пространство вокруг нас, а мое сердце продолжает пытаться вырваться из груди. Иметь ее здесь, рядом с собой… это то, о чем только можно мечтать. — Я понял, что облажался в ту секунду, когда ты убежала, но я был под кайфом от этого умопомрачительного минета, чтобы соображать, и к тому времени, когда я погнался за тобой, ты уже ушла.

Моя рука опускается с ее щеки и скользит по горлу, позволяя мне почувствовать ее бешеный пульс.

— Я искал тебя. Но все, что у меня было, — это твои красные туфли и воспоминание о твоих губах, обхвативших мой член. Не так уж и много, по большому счету.

— Как Золушка, — говорит она, заставляя меня поднять брови.

— А?

— Она оставила Прекрасному Принцу стеклянную туфельку. Он объездил весь город, пытаясь найти девушку, которой она подойдет.

— Поверь мне, Иви. Если бы я не думал, что в итоге у меня будет миллион девушек с пятым размером ноги, я бы поступил точно так же.

Она наклоняет голову в сторону, изучая меня.

— Опасные мужчины, с которыми ты работаешь, знают, какой ты романтик?

— Не могу сказать, что я когда-либо признавался им в своих чувствах так честно, так что нет, я надеюсь, что они не знают.

Она смеется. Мягкий звук плывет вокруг меня, заставляя мои волосы встать дыбом, а яйца напрячься.

Черт. Эта женщина.

Я зависим.

— Я бы не перестал тебя искать, — честно говорю я ей.

Она качает головой в недоумении.

— В конце концов, тебе бы это наскучило, и ты нашел бы кого-нибудь другого.

Я немного отстраняюсь, поднимая на нее бровь. — Ты хочешь сказать, что у меня не было вариантов или предложений?

Она фыркнула. — Я бы никогда такого не предположила. Не уверена, что твое эго это выдержит.

Наклонившись ближе, я прикоснулся своим носом к ее.

— Единственная девушка, которая мне нужна, чтобы тешить мое самолюбие, — это ты.

Она замирает, ее глаза наполняются весельем, когда они перескакивают с одного моего на другой.

— Твое эго. Ну, разумеется.

Обойдя прилавок, я поворачиваю ее табурет и раздвигаю ее ноги достаточно широко, чтобы я мог встать между ними.

Хватая ее руку, я кладу ее на свой член.

Она вздыхает, когда обнаруживает, насколько он твердый.

— Другие варианты и предложения ничего для меня не значили, — говорю я, надеясь, что она услышит искренность в моем голосе. — С того момента, как я увидел тебя, была только ты.

— Алекс, — стонет она, прежде чем я подхожу ближе и приникаю к ее губам.

Ее рука медленно движется по мне, пока мы целуемся, и это простое прикосновение поднимает меня все выше и выше всего за несколько секунд.

— Не могу насытиться тобой, — признаюсь я, целуя ее в челюсть, а затем посасывая чувствительный участок кожи под ее ухом.

— Еще, — умоляет она, заставляя мой член подрагивать в ее руках.

Я едва не вскрикиваю от разочарования, когда она убирает руку, но, когда кончики ее теплых пальцев касаются кожи чуть выше пояса, я едва не всхлипываю от облегчения.

Проталкивая ее руку в свои боксеры, я снова нахожу ее губы, давая ей понять, как сильно она мне нужна.

Ее нежные пальцы обхватывают мой член, и она гладит меня, пока не срабатывает таймер на духовке.

— Спасен звонком, — поддразнивает она, прежде чем освободить руку.

— Черт. Иви, — простонал я, опуская голову ей на плечо. Втягивая в себя воздух, я заставляю свое сердцебиение замедлиться, а желание — перестать пульсировать в моем теле, как лава.

— Я думала, ты хочешь накормить меня, — невинно говорит она, глядя на меня сквозь ресницы.

Опустив губы к ее уху, я покусываю ее кожу, а затем рычу: — Я дам тебе что-нибудь пососать.

— Алекс, — полустонет, полусмеется она.

— Ты знаешь, что хочешь этого. — Мой голос глубокий и грубый, в нем чувствуется потребность, но также и веселье.

Ее щеки пылают, а язык пробирается к губам, чтобы облизать их.

Отступив от нее, я тянусь к духовке и выключаю непрекращающийся звонок, прежде чем открыть дверцу.

Меня обдает теплом, а воздух наполняется ароматом свежеиспеченной выпечки.

— О Боже! — восклицает Иви, когда я поворачиваюсь к ней с перчатками для духовки на руках и дымящимся противнем с круассанами в них.

— Я только что стал еще более горячим, верно? — поддразниваю я, подходя и откладывая их в сторону.

— Они выглядят безумно. Я умираю с голоду.

— Поверь мне, когда я говорю, что знаю, как позаботиться о своей девочке.

— Да? — спрашивает она, когда я опускаю перед ней тарелку и кладу на нее круассан.

— Да, — уверенно заявляю я. — Свежая выпечка, моя выдающаяся личность и член в придачу. Что еще нужно женщине?

Она фыркает, пытаясь сдержать смех. Но один взгляд на мое серьезное лицо — и она теряет дар речи.

— Ты ведь даже не шутишь, не так ли? — ей все-таки удается вымолвить между приступами смеха.

— Зачем мне шутить, если это правда?

— Черт возьми, ты действительно нечто.

— Да, — соглашаюсь я, идя позади нее и проводя пальцами по ее рукам, отчего по ним пробегают мурашки. — И мне кажется, тебе это нечто нравится. Она вздрагивает, когда мое дыхание пробегает по ее шее.

— Может быть. А может, я планирую свой следующий большой побег.

Я замираю, моя горячая кровь в доли секунды превращается в лед.

— Ты очень, очень не хочешь этого делать, Иви, — предупреждаю я, мой голос внезапно становится темным и призрачным.

Она замирает, услышав серьезность в моем тоне.

Отпустив ее, я выдвигаю табуретку и опускаюсь на нее задницей.

— Пожалуйста, — говорю я мягче. — Не уходи никуда, если меня не будет с тобой.

Ее глаза сужаются, ища мой взгляд.

— Пожалуйста, — добавляю я снова, отчаянно желая услышать, как она произносит эти слова.

С моей стороны нереально думать, что мы сможем запереться здесь и ждать, пока ребята все починят.

Есть все шансы, что все произойдет не так быстро, и как бы мне ни хотелось запереться здесь с одной лишь Иви в качестве компании, у нас обоих есть жизнь. Мне еще нужно сдать пару экзаменов, а она… Ну, я понятия не имею. Она не собирается возвращаться на работу, это, само собой разумеется. Но она захочет увидеться с братом и сестрой, а может, и с другими. Я не знаю.

Как она сказала всего несколько минут назад, мы не знаем друг друга по-настоящему.

Возможно, мы имеем представление о телах друг друга и о том, как заставить их петь. Но мы едва ли нащупали поверхность того, что заставляет нас тикать, кто мы есть на самом деле под бравадой и уверенностью, которые мы носим как броню.

— Я в опасности? — робко спрашивает она.

Я не хочу ей врать, но и не хочу говорить ей гребаную правду.

— Я не знаю подробностей того, что происходит за пределами этого коттеджа. Я был в длительном рейсе, а теперь и мои друзья. Тео и Тоби, они в контакте с боссом и другими игроками, которые в этом замешаны. Мы должны просто делать то, что нам говорят, и верить, что они справятся с этим.

— Ты знал обо… обо всем этом? — спросила она, откусывая кусочек круассана.

— О торговле людьми — да. Я понятия не имел, что ты в этом замешана, пока не увидел твое лицо на экране.