— Ну… у него сейчас экзамены. Так что я сомневаюсь, что его будет учить жена.

— А еще говорят, что Академия Ловелл плохая, — бормочу я, когда мой желудок начинает неловко громко урчать.

10

АЛЕКС

— Мне нужно тебя покормить, — говорю я, уткнувшись лицом в ее шею, чтобы вдохнуть ее запах и напомнить себе, что она здесь, в моих объятиях.

Она выглядела испуганной, когда я открыл глаза и обнаружил ее стоящей со мной на террасе. Я ненавидел это. Все, чего я хочу, — это сделать все это лучше, сделать ее жизнь лучше. Но сейчас я даже не знаю, с чего начать.

Вообще-то, это ложь. Я точно знаю, с чего начать. С ее урчащего живота.

Путь к сердцу девушки лежит через желудок, верно? Или это бриллианты? В любом случае, у меня все схвачено.

— Хочешь остаться здесь? — спрашиваю я, пристраивая свой зад на край сиденья качелей. — Я принесу тебе еду.

— Это зависит от обстоятельств, — говорит она, заставляя меня сделать паузу.

— Каких именно?

— Будешь ли ты готовить или просто бросишь в миску немного хлопьев.

Пересадив ее на свое колено, я нахожу ее глаза, пытаясь понять, что она имеет в виду. Я вопросительно поднимаю бровь, и она отвечает на мой немой вопрос.

— Ну, если ты собираешься готовить, я хочу посмотреть.

— Хорошо. Тогда, наверное, я буду готовить. Вроде того, — добавляю я. — Не уверен, что включение духовки и размещение в ней противня считается, но все же.

— Тогда я хочу посмотреть, как ты это делаешь. Держу пари, в фартуке ты будешь выглядеть сексуально.

— Да ну?

Она прикусывает нижнюю губу, ее глаза загораются желанием.

Мне хочется сделать все, что в моих силах, чтобы помочь ей забыть об этой ситуации.

Я знаю, что все это хреново, но я не лгал ей раньше.

Блейк и Зей в безопасности. Более чем в безопасности. Ей не нужно беспокоиться о них. Ей просто нужно расслабиться и молиться, чтобы Тео и Тоби разобрались с этим дерьмом как можно скорее.

Сейчас они в неведении, но он заверил меня, что ввел босса и остальных в курс дела. Дэмиен встретился с Лучаной, и весь город работает над тем, чтобы найти Дерека, Винсента и всех, кто участвовал в их маленькой операции. Я имею в виду, если предположить, что они — главари. Пока не произошло то, что случилось с Иви, все, насколько я могу судить, хватались за соломинку. И я до сих пор не представляю, как Тесса и Джуд вписываются во все это. И вписываются ли вообще. Не моя работа выяснять это. Я сыграл свою роль, получил необходимую информацию. Я должен быть в состоянии оставить это позади и двигаться дальше. Обычно я так и делаю. Но сейчас все по-другому, потому что это касается ее.

Стоя с ней на руках, я без труда заношу ее обратно в коттедж и опускаю на табурет у барной стойки, целуя ее в кончик носа.

От ее внимания у меня волосы встают дыбом, когда я перемещаюсь по кухне и тащу вперед оставленную мною ранее доску с тестом для круассанов.

Не в силах игнорировать искушение, я раскатал одно и испек их задолго до того, как она проснулась.

Это того стоило. От одной мысли о хрустящих слоях и мягкой внутренней стороне мой желудок заурчал почти так же громко, как и ее.

— Что это? — спросила она, глядя на бледное тесто в моей руке.

— Хочешь посмотреть, как я буду творить волшебство? — спрашиваю я, подмигивая.

— Своими руками? — жеманно спрашивает она. — А я-то думала, что уже видела твои фокусы.

Широкая улыбка растягивает мои губы, когда она дразнит меня.

Почему это кажется таким правильным? Таким естественным?

Все в ней просто… подходит. Она подходит.

Отбросив реальность и все, что находится за пределами этого коттеджа и нашего маленького пузыря, я улыбаюсь. — О, детка. Ты еще ничего не видела.

Я разминаю, раскатываю и формирую круассаны, как учила нас бабушка по материнской линии, а Иви следит за каждым моим движением.

Я не так уж много времени проводил с ней на кухне — этим занимался Деймон. Но у меня были свои моменты, и почти все, что я знаю о кулинарии, я знаю благодаря ей.

— Ну, плохой парень и кондитер. Как будто я тебя совсем не знаю.

Я нервно сглатываю.

— Не знаешь, — говорю я, не в силах сдержать слова.

Все ее тело напрягается от моих слов, а воздух вокруг нас становится сладким, несмотря на очевидное напряжение.

— Расскажи мне что-нибудь. То, что мало кто знает.

Опираясь спиной о стойку, я обхватываю пальцами ее край, размышляя.

Ее глаза не отрываются от моих, но что-то подсказывает мне, что она отчаянно хочет их опустить. То, что она изучает мое тело с таким неприкрытым интересом, — главная причина, по которой я все еще стою здесь в одних боксерах.

И еще я боюсь, что если я прикроюсь, то и она прикроется, а мне чертовски нравится видеть очертания ее сосков сквозь майку.

Так много правды, которая хочет вырваться наружу. Признания о моей жизни, о том, что я делаю. Черт, даже о том, что делает она.

Тот сеанс по веб-каму заполняет мой разум, и чувство вины сжимает мой живот.

— Я боюсь собственной крови, — наконец решаюсь я.

Ее губы кривятся.

— Чушь. В прошлые выходные ты был весь в ней и даже не моргнул.

Я отвечаю ей улыбкой, отталкиваюсь от стойки и подхожу ближе. Ее магнетизм притягивает меня, а потребность быть на расстоянии прикосновения слишком велика, чтобы ее отрицать.

— Я имею в виду настоящую кровь. Например, когда я получил вот это, — я указываю на шрам на верхней части руки. — Или вот это. — Я задираю штанину своих боксеров, чтобы она увидела, куда меня ударили ножом, когда я однажды был на работе с парнями.

— Как ты их получил? — спрашивает она, обращая внимание на верхнюю часть моего бедра, отчего у меня кровь стынет в жилах.

— Это история для другого раза. — Я не хочу пока пугать ее опасностями своей жизни. — А что насчет тебя?

Она на мгновение опускает голову. Не так уж много нужно знать. Я застенчивая девушка без жизни, которая любит рисовать.

— Чушь собачья, — заявляю я так же, как и она. — Ты одна из самых интересных людей, которых я когда-либо встречал.

— Одна из? — Она поднимает брови.

— Я встречал сумасшедших людей, Лисичка. Худших из них я, к сожалению, считаю семьей.

— Не могу дождаться, когда познакомлюсь с ними со всеми. Стелла и Эмми…

— Сумасшедшие?

Она хихикает.

— Да, что-то вроде этого. Я знаю Эмми всю свою жизнь. Она всегда была одной из неприкасаемых. Общение с Арчером Вульфом и другими в Ловелле дает такую защиту. Но несмотря на то, что она младше меня, она всегда была такой…

— Такой… — подталкиваю я.

— Твердой. Уверенной в себе. Красивой.

— Не такая красивая, как ты, — возражаю я. — А вот насчет уверенности Эмми она права. Она уверена в себе, и это придает ей неприкасаемую ауру. — Но ты такая же уверенная. Я не знаю многих девушек, у которых хватило бы смелости делать то, что делаешь ты.

Ее щеки раскраснелись, и она не сводит глаз с прилавка.

— Это не чушь, — мягко говорю я, протягивая руку к ее щеке и открывая глаза.

Ее светло-голубые глаза находят мои.

Со слегка припухшими после плача глазами, без макияжа и с небрежно уложенными после сна волосами она выглядит моложе своих восемнадцати лет.

В таком виде трудно поверить, что у нее хватает уверенности в себе, чтобы надеть сексуальный корсет и туфли на высоких каблуках и танцевать перед сотнями людей. Мужчинами.

Волна чувства собственничества, которая накатывает на меня при мысли обо всех этих взглядах на нее, заставляет меня шататься на ногах.

— То, как ты носишь свою уверенность… это чертовски завораживает. Дух захватывает.

Она снова пытается отвести взгляд, но я не даю ей этого сделать.

— Я знаю, ты думаешь, что Блейк сексуальнее тебя, но это не так. Я видел твою сестру только в другом конце комнаты, и, конечно, она красива, надо быть слепым, чтобы не видеть этого. Но ей не сравниться с тобой, Иви. Ты очаровываешь меня так, как никто из тех, кого я когда-либо встречал. И, как никто из тех, кого я когда-либо видел.