Семка встал рядом с ним, но сколько ни смотрел, ничего не мог увидеть. Только слезы на глазах проступили, да голова начала кружиться.

«Э-э-э, уж не смеется ли он надо мной», — смекнул Семка. Он искоса глянул на Петушка, но тот так уставился глазами на метровые волны, которые прытко бежали к берегу и с шумом рассекались о каменистое острие косы, что, чудилось, забыл все на свете. Глаза у Петушка блестели, весь он как бы светился от радости, вроде ему невесть что хорошее подарили.

Место тут, правда, красивое, но и только. А что же это все-таки Петушку здесь больно нравится? Не иначе какая-то тайна…

Семка снова стал смотреть на кромку мыса. Волны делались все больше и выше. Они набегали быстрей да быстрей. И вдруг!.. Вдруг Семке показалось, что это не волны бегут им навстречу, а они сами с громадной скоростью несутся вперед и вперед. Да все шибче, шибче…

Так вот он — Петюшкин корабль! Теперь Семка смотрел на озеро и не мог глаз отвести. Никогда еще до той поры оно не казалось ему таким живым и красивым.

А «корабль» под ними раскачивался на волнах, врезался в них своим острым гранитным носом, волны обдавали их брызгами, и ребята будто плыли…

В тот вечер уже давно стемнело, и седая луна, что сгорбленная старуха, лениво брела по небу, а Семка с Петушком все еще стояли на плоской плите, как капитаны, и не могли уйти.

— Хорошо? — шепотом спрашивал Петушок.

— Ага, как на взаправдашном море, — тихо отвечал Семка, и на душе у него делалось легко-легко и маленько страшно: а ну как волна раззадорится да слизнет с камня — считай, пропало.

Мы тогда, помню, всей деревней с ног сбились, искавши их. А как нашли да на эту красоту взглянули — и о провинке забыть пришлось. Разве можно наказывать мальчонку, когда сам бы с берега не ушел.

Теперь с той поры уж десятка полтора годков пробежало. Петюшка давно вырос, училище морское кончил и, слышно, настоящим кораблем командует. А коса эта, где когда-то его шалашик стоял, и по сей день Петюшкиным кораблем зовется. Ребятни там — кишмя кишит, что мураши копошатся. Мачты с флажками установили, всякие рубки поналадили и прочее. Одно слово — корабль. Да еще какой! Самый что ни на есть сильнейший в мире. Потому коса-то ведь эта — часть земли нашей. Думай-ка!