Такая вот незавидная участь постигла и расу некогда многочисленных и могущественных василисков. Именно у них осталось меньше всего женщин. И дошло до того, что каждая новая рожденная девочка ценилась в тысячу раз сильнее мальчика.

Василиски остановились и задумались: а что им теперь собственно делать? как поступить, чтобы Пресветлая Богиня снова одаривала их семьи девочками?

Ответ Пресветлой был предельно прост: сохранять чистоту и невинность до брака. Причём девственны и целомудренны должны быть оба ступившие на Алтарь семьи и брака.

Василиски напряглись. Это условие оказалось для них очень уж трудным! Ведь о любвеобильности этой расы ходили целые легенды, про них слагали такие захватывающие дух истории!

Примерно пару столетий они пытались изменить ситуацию. И у них это немного поучилось. Но общей картины не изменило.

Тогда Богиня сжалилась над своими неразумными детьми и посылала девочек в те семьи, где хотя бы один из вступающих в брак был невинен. И таковыми чаще всего были девушки.

Но чем дольше, тем больше. Дошло до того, что в Храм стали приходить пары, пытающиеся обмануть Пресветлую. Но их ждало страшное наказание: едва они переступали порог Храма, как их тела тут же застывали в неподвижные статуи. Хотя внутри они оставались живыми – всё видели, слышали и понимали. И с полными сожаления лицами до сих пор взирают эти несчастные на тех редких счастливчиков, что нет нет, да приходят освятить свой брак.

Со временем этих статуй в Храме стало так много, что они практически заполонили собой пространство. И тогда Богиня пошла на очередную уступку:

«Если найдётся пара, чистых и непорочных в своей любви друг к другу, то я не просто освящу их союз, но и оживлю всех, кто стоил безмолвными изваяниями в доме моём».

Но статуи так и стоят…

Богиня ждёт и надеется. Она даже пообещала нереальную награду: ребёнок, родившийся от такого союза будет обладать поистине небывалой властью. Он даже сможет один захватить над всем Адом…»

Назар закончил читать и устало утёр пот со лба.

Да уж, легенды здесь.

За оконном давно уже стемнело, а значит отец должен вот-вот вернуться домой.

И правда – почти тут же послышался шум во дворе, а уже через пару минут Люц был в доме и звал сына ужинать.

Закон их дома, где кроме них двоих и слуг никого больше не было, гласил: за столом только приём пищи. А все разговоры и дела потом.

Поэтому Назар дождался окончания ужина и когда они оба переместились к уютному камину, спросил главное, что его сейчас волновало:

- Отец, а какова твоя истинная природа? И кто вообще я?

- Созрел? – довольно улыбнулся Люц и сверкнув от удовольствия глазами, принялся посвящать сына в семейные тайны.

Время давно уже перевалило за полночь. Корней и Фима стали то и дело откровенно зевать. А Шон и Ульяна всё не заканчивали свой животрепещущий рассказ.

Ох же и шокирующая информация ребятам открылась!

«Никогда бы не подумала, что рассказы об обитателях Ада настолько имеют реальную основу под собой!» - думала Фима.

Особенно когда Шон перешёл к иерархии Верховных в бездне. И имя Люца там тоже мелькнуло.

Шон приступил к описанию их внешности, а Фима вдруг поймала себя на мысли, что ей совсем не страшно. Ей наоборот захотелось увидеть Люца в его боевой ипостаси. Интересно, какого размера его крылья? И действительно ли они такие чёрные? Наверное как его смоляные волосы и бездонные глаза.

- Девочка Серафима? Ты о чём думаешь?! – Фиму потормошила за плечо Ульяна.

Девушка открыла глаза и обвела взглядом своих ночных собеседников: все сейчас с нескрываемым любопытством не сводили с неё глаз.

- Что-то не так?! – удивилась Фима.

- Ты на себя-то посмотри!- выдал ошарашенный Корней.

Да что не так-то?! Поднялась на ноги, только сейчас заметив, как они затекли. Покрутилась вокруг своей оси, даже руки впереди себя выставила. Да всё так же. Чего от неё хотят?

- Вон так зеркало, - заботливо подсказала Ульяна.

Фима вздохнула и шагнула в сторону указанной вещицы. Подошла и взглянула спокойно на своё отражение. Чтобы уже в следующий миг вскрикнуть испуганно и отпрыгнуть: её лицо приобрело странное неестественное свечение, а волосы…они стали разноцветными! Вот прям так: пряди разных цветов радуги украшали её голову прежде ярко рыжих. Да ко всему прочему ещё и выросли прилично и теперь доставали поясницы.

- Что это?! – испугалась Фима.

- Видимо твоя истинная природа проявляться начала. Сколько времени осталось до твоего совершеннолетия?- спросила Ульяна.

- Месяц. А что, это как-то связано? И о какой природе вы сейчас говорите?

- Связано, девочка, ещё и как. Твоя мама была нимфой. Вот и у тебя эти признаки проявляться стали. Правда странно всё: у Василисы шевелюра стала цветной лишь после их с Райаном брака. – Ульяна замолчала, чтобы через пару минут высказать вслух догадку, - а скажи-ка: о ком ты думала перед тем, как мы тебя окликнули?

Фима густо покраснела и не торопилась давать ответ.

Её молчание растолковали по-своему.

Шон не выдержал:

- Да не может этого быть! Неужели эти легенды настолько правдивы?! Кто именно, Серафима? О ком конкретно ты сейчас думала? Только не говори, что о Назаре, не поверю. Сынок Люца пока всего лишь желторотый юнец. Но это пока. Так кто?

Фима не знала, куда себя деть. И уже готова была назвать имя, да не успела: огонь в камине резко вспыхнул. Языки пламени протянули свои щупальцы вглубь комнаты, словно стараясь лизнуть не в меру любопытного Шона. А потом комнату наполнила сизая дымка, из которой материализовался словно из ниоткуда, мужчина.

- А тебя, колдун не учили, что если дама не желает раскрывать секреты своего сердца допытывать её в этом по крайней мере нарушение этикета? – заговорил таинственный незнакомец.

- С кем имеем хм. честь разговаривать?! – Шон заметно побледнел, но старался не подавать вида, что испугался.

- А ты догадайся, - ухмыльнулся незваный гость, обвёл любопытным взглядом их компанию, и остановил его на Ульяне, - твоя?

- Моя! – Шон поспешно подскочил на ноги, закрывая собой супругу.

- Красивая! – протянул наглец и повёл носом в сторону пары Ковальски, - жаль любит тебя как безумная. А так уже бы забрал!

- Не смей! – рыкнул Шон и воинственно шагнул навстречу наглецу.

Корней тоже не остался в стороне и шагнул на помощь.

А наглый незнакомец захохотал:

- Ой, насмешили! Ведьмак и волчонок! Да что вы против меня можете?!

Фима, наблюдавшая за всем этим безобразием со стороны, не выдержала:

- А вас не учили, что врываться в чужие дома и чердаки – правила дурного тона? И встревать в разговоры, не представившись прежде как минимум абсурдно? И какого вы сейчас угрожаете моим друзьям? Они вас чем-то обидели?!

Незнакомец прекратил свой гадский смех и ставился на Фиму: разглядывал её так пристально, изучающее, но при этом похотливо, что у девушки неприятно засосало под ложечкой, а в области лопаток невыносимо засвербело. Да и в целом всё тело стало неприятно выворачивать, сустав за суставом.

- Моё имя – похоть и разврат. Амсод, собственной персоной. Прошу ненавидеть, но жаловать. А пожаловал я сюда как раз за тобой, внученька!

Благодаря лекции Шона Фима прекрасно поняла, кто сейчас перед ними. Только вот непонятно с какой стати он её внучкой сейчас назвал. Может у этого извращенца это фишка такая?

- Ну ты нисколько не оригинальна, С-Е-Р-А-Ф-И-М-А! извращенцем меня называли уже столько раз, что уверен листьев на ваших земных деревьях не хватит, - тот словно её мысли прочитал.

- И зачем я вам, «дорогой дедушка»? – Фима сама не понимала, но страха перед этим Асмодом не испытывала. Хотя успела заметить, что Корней и Ковальски смотрели на них обоих круглыми от удивления глазами.

- А вот это не для земных ушек! – важно выдал Асмод и направился в сторону пары Ковальски, - а ведь и правда хороша! Да, Шон, повезло тебе: такой генофонд к твоему. Ладно, так и быть, будет вам радость: пацана и девчёнки хватит? Или больше спиногрызов хотите? Учтите, я сегодня добрый!