Я нашла терминал в торговом центре на некотором расстоянии от станции и попробовала запасной код. Когда голос произнес: «Код, который вы использовали…» — я попыталась разъединиться, но голос продолжал говорить. Я нагнула голову, упала на колени, выбралась из кабинки, выглядя при этом подозрительно, что я ненавижу, но, возможно, избежав фотографирования через терминал, что было бы катастрофой.

Несколько минут я провела в толпе. Когда я убедилась, что за мной никто не следит, я спустилась на один уровень, вошла на станцию местной подземки и поехала в Восточный Сент-Луис. У меня был еще один запасной код, который следовало использовать в чрезвычайной ситуации, но я не хотела этого делать без подготовки.

Новая подземная резиденция босса была всего в шестидесяти минутах от любого места, но я не знала, где. Я хочу сказать, что, когда я уехала из его лазарета на восстановительный курс, поездка заняла ровно шестьдесят минут. Когда я уезжала в отпуск и попросила довезти меня до капсулы на Виннипег, меня высадили в Канзас-Сити ровно через шестьдесят минут. И из той машины, которую использовали для этого, пассажир видеть ничего не может.

Исходя из геометрии, географии и простого знания возможностей машины, новая резиденция босса должна была находиться где-то в районе Де-Мойна — но в данном случае «где-то в районе» обозначало окружность радиусом примерно в сто километров. Я не пыталась гадать. Я также не гадала по поводу того, кто из нас действительно знал местонахождение резиденции. Это знали только те, кому было нужно, и пытаться предположить, как босс устраивал такие вещи, значило зря терять время.

В Восточном Сент-Луисе я купила легкую накидку с капюшоном, маску из латекса, выбрав не самую уродливую. Потом я старательно выбрала первый попавшийся терминал. Я была почти уверена, что на босса снова напали, и на этот раз его разгромили, и не запаниковала я только потому, что я обучена не паниковать, пока обстановка не разрядится.

В маске и с капюшоном на голове я набрала последний код. С тем же результатом, и снова терминал не выключался. Я повернулась спиной к камере, сняла маску и бросила ее на пол, медленно вышла из кабины, свернула за угол, на ходу сняла накидку, сложила ее, засунула в мусорный ящик, вернулась в Сент-Луис…

…где я нагло воспользовалась своей кредитной карточкой Имперского банка Сент-Луиса, чтобы оплатить дорогу подземкой до Канзас-Сити. Час назад в Литл-Рок я использовала ее без колебаний, но в то время я даже не подозревала, что с боссом что-то случилось — честно говоря, у меня была «религиозная» убежденность в том, что с боссом ничего не может случиться («религиозный» = абсолютная вера без доказательств).

Но теперь я была вынуждена действовать, основываясь на предположении, что с боссом действительно что-то случилось, а это включало в себя возможность того, что моя карточка «Мастер чардж» из Сент-Луиса (выданная по кредиту босса, а не по моему) могла в любой момент испортиться. Я могла вставить ее в приемную щель, чтобы заплатить за что-нибудь, и там ее сжег бы разрушающий разряд, когда машина распознала бы номер.

Так что через пятнадцать минут я была в четырехстах километрах оттуда, в Канзас-Сити. Со станции подземки я не вышла. Я сделала бесплатный звонок из справочной насчет движения на линии Канзас-Сити — Омаха — Сиу-Фолз — Фарго — Виннипег, и узнала, что до Пембины на границе все работает, как обычно, дальше движения нет. Через пятьдесят шесть минут я была у границы с Британской Канадой прямо к югу от Виннипега. Была еще только середина дня. Десять часов назад я выбралась из долины Миссисипи и беспечно думала о том, попала ли я в Империю, или меня отнесло течением назад в Техас.

Теперь я хотела выбраться из Империи даже больше, чем до этого хотела в нее попасть. Пока что мне удавалось опережать на шаг Имперскую полицию, но я не сомневалась в том, что им хочется поговорить со мной. Я с ними говорить не хотела, потому что слышала рассказы о том, как они проводят расследования. Ребята, которые допрашивали меня в последний раз, были умеренно грубыми… но Имперская полиция славилась своим умением выжигать мозги жертвы.

Четырнадцать часов спустя я была всего в двадцати четырех километрах на восток от того места, где мне пришлось сойти с подземки. Час из этого времени я потратила на покупки, почти час на еду, больше двух часов на подробную консультацию специалиста, шесть чудесных часов на сон и почти четыре часа на осторожное движение на восток параллельно границе, не приближаясь к ней — а теперь был рассвет, и я все же к ней приблизилась и шла вдоль нее, изображая утомленного ремонтника.

Пембина — это всего лишь деревня; чтобы найти специалиста, мне пришлось вернуться в Фарго — быстрая поездка на местной капсуле. Специалист, которого я искала, был того же сорта, что и «Художники, лтд.» в Виксберге, за исключением того, что подобного рода предприниматели в Империи не рекламируют себя; чтобы найти его, потребовались время и некоторые расходы. Его контора была в центре города около Мэйн-авеню и Юниверсити-драйв, но она находилась под прикрытием более традиционных фирм; заметить ее было нелегко.

На мне все еще был светло-синий неоденимовый комбинезон, в который я была одета, когда прыгала с «Поездки в Эм-Лу», не из какого-то особого пристрастия к нему, а потому что цельнокроенный синий костюм из грубого материала — это практически универсальная одежда. Он пройдет даже на Эл-Пять или в Луна-Сити, где вероятнее всего встретить монокини. Добавьте шарф, и разумная домохозяйка выйдет так за покупками; возьмите «дипломат», и вы уважаемый бизнесмен; сядьте на корточки с карандашами в шляпе, и это будет одежда нищего. Так как он мало пачкается, легко стирается, не мнется и почти не снашивается, он идеален для курьера, которая хочет сливаться с окружающей обстановкой и не терять время или место на одежду.

К этому комбинезону была добавлена грязная кепка с эмблемой «моего» профсоюза, поношенный ремень со старыми, но пригодными к работе инструментами, на одном плече висел патронташ с запасными звеньями, а на другом — паяльная лампа для их установки.

Все, что я имела, было сильно изношено, включая мои перчатки. В правом набедренном кармане у меня были старый кожаный бумажник с документами, по которым я была Ханной Дженсен из Мурхэда. Старая газетная вырезка показывала, что в школе я была чир-лидером; в запятнанной карточке Красного Креста было указано, что моя группа крови — 0, резус положительный, подгруппа 2 (так оно и было на самом деле) и отмечала, что я заработала свой галлоновый значок — но, судя по датам, я не сдавала кровь больше шести месяцев.

Другие мелочи давали о Ханне более широкое представление; у нее была даже карточка «Виза», выданная «Мурхэд сэйвингс энд лоан компани» — но на этой вещи я сэкономила боссу больше тысячи крон: так как я не собиралась использовать ее, на ней не было невидимой магнитной подписи, без которой кредитная карточка — просто кусок пластика.

Только рассвело, и у меня было, по моим подсчетам, максимум три часа, чтобы пролезть через заграждение — всего лишь, потому что потом начинали работать настоящие ремонтники, а мне очень не хотелось встретиться с одним из них. За это время Ханна Дженсен должна исчезнуть… возможно, чтобы снова возникнуть к вечеру для последней попытки. К сегодняшнему дню я потратила все; наличных крон у меня больше не было. Да, у меня еще оставалась имперская кредитная карточка — но я очень опасаюсь электронной слежки. Не зацепили ли три моих вчерашних звонка боссу с одной карточкой какую-нибудь подпрограмму, с помощью которой меня можно идентифицировать? Вроде бы, мне сошло с рук использование карточки для оплаты поездки на подземке сразу после этого… но избежала ли я все электронные ловушки? Я не знала этого, и выяснять мне не хотелось — я только хотела пробраться через это заграждение.

Я неторопливо прогуливалась вдоль заграждения, сопротивляясь сильному соблазну выйти из роли и побежать. Я искала место, где смогу перерезать заграждение, не опасаясь быть замеченной, вопреки тому факту, что по обе стороны заграждения земля была выжжена примерно на пятьдесят метров. Мне пришлось это учесть; мне был нужен участок границы, прикрытый вдоль выжженной полосы деревьями или кустарниками наподобие нормандской изгороди.