А точнее — как у Дрюни.

— Ты и вправду хочешь вернуть власть? — знакомый до боли голос бульканьем раскатился по округе. — Так знай, Великий Андрей, народ тебя ненавидит! Народ тебе не поверит! Мой народ на моей стороне!

Это огромный уродец, этот амбал в гнойном доспехе оказался Борисом. Его белые глаза, его голос, его лысая голова… он сумел перевоплотиться.

Свет факела медленно пополз по затянутому гноем животу. Борис подтянул правую руку к телу, выпуская на свет ужасный предмет, что в одну секунду сумел обезглавить человека. На нас с высока взирали секира, у которой вместо двух стальных лезвий — два грубо срезанных лица. По ним словно проехались катком, вытянув уголки глаз и губ. Лица крепились на толстом древко, почти с рост Бориса. Необычное древко удивило не меньше: могло показаться, что его покрывает древесная кора, но это была корка, один в один похожая на ту самую корку гноя, что покрывало тело Дрюни. И вся эта конструкция — два лица и древко — были сплетены между собой длинной полоской высушенной кожи, на которой болтались дюжина человеческих ушей.

— Осси, Инга, — пробулькал Борис, — Рад вас видеть. Вы же понимаете, какая участь ждёт предателей?

Его белые глаза стрельнули в подкатившуюся голову к нашим ногам.

— Андрей, ведь мы уже проходили всё это! Ну зачем ты вернулся? Мало боли ты испытал? — голос Бориса быстро обрастал гневом. — Или понравилось? — и тут он уже вопил на всю деревню. — Я не знаю, каким образом ты сумел вновь оказаться на пороге моего дома, но я тебе обещаю — это в последний раз!

Факел взмыл в воздух, пролетел все ступени и рухнул у наших ног, осветив застывший ужас на отрубленной голове парня. Борис сделал пару шагов назад, перехватил секиру двумя руками и проорал:

— Пришло время умирать!

Дрюня сорвался с места, ломанувшись к лестнице. Одновременно с ним и Борис сорвался с места. Огромное тело со вскинутой над головой секирой в несколько шагов подбежало к краю лестнице, с силой оттолкнулось и взмыло в воздух, нацелившись точно в бегущего на встречу Андрея.