Сверкающий эмалью синий Volvo-850 лишь приостановился у чугунных ворот, как они тотчас же разъехались, пропустив автомобиль в глубь двора. Из автомобиля вышел спортивного вида человек – высокий и моложавый. Элегантным заученным движением он поправил свою безупречную прическу, тронул дужку дорогих очков и лишь после этого оглянулся на охранника, который тотчас же выскочил к нему из своего укрытия. Не глядя на охранника в зеленой камуфляжной форме, он коротко бросил:

– Опять ты вырядился в эту пятнистую дрянь, сколько раз тебе говорить – ходить в цивильной одежде. Ты ничем не должен отличаться от обыкновенного банкира. Прятаться надо среди людей, а ты стараешься выделиться этой формой.

– Я не знал, меня не предупредили. Я только что со стройки, даже переодеться не дали, вот и привезли как есть. – Заволновался молодой охранник.

– Ну, ладно. Как там на стройке? Какой этаж отделываете? Если все еще первый, то прикажу набрать новых людей. А этим и платить не стану. Твой отец, кажется, тоже там?

– Да. Они уже почти все комнаты отделали и часть мебели завезли. Так что, все по проекту. Вы ведь неделю не были, там такие изменения, до холодов все будет как надо. А зимой – дизайнер поработает над остальными помещениями. Все как вы сказали. И прораб вроде не обижается на эту бригаду – работают хорошо. Да он вам каждый день докладывает.

– Ладно. Теперь докладывай – что тут и как.

– Охрана усилена. Всего в этом здании восемь человек. Все под контролем. На квартире – двое. Жора и Мент. Сейчас они уехали с вашей дочкой в балетную школу, потом в бассейн.

– А что? Нельзя было хореографа привести в дом? Или бассейна ей мало? И почему она в квартире, а не здесь – в доме?

– Не знаю, – пожал плечами охранник. – Сказала, что балет – это занятие групповое, а ваш бассейн – это лужа, а не бассейн.

– Лужа? Двенадцатиметровый бассейн с морской водой – это лужа? Ну, дрянь ребенок. Жалко, что мала попка, а то бы бить ее надо каждый день. Как ее отца в детстве били… – И он пошел, все еще недовольно ворча себе под нос.

– Мало тебя били, Вадим Борисович, ой мало. – Подумал охранник, но вслух сказал совсем другое. – И вам бы не следовало ездить без охраны, вон недавно убили банкира, да и ваша недавняя катастрофа на Дмитровском…

Но Вадим уже подходил к дому. Ему было неприятно, что кто-то напоминает о том дне, когда его перепуганного – дрожащего, скулящего и с мокрыми штанами – вытаскивали из его покореженного автомобиля с романтическим названием цвета «белая ночь». Автомобиля марки «Оpel»… Он даже скрипнул зубами от этих воспоминаний и стыда за свою реакцию на испуг.

Еще каких-то лет десять назад Вадим Борисович и не помышлял именно о такой карьере, какая была у него сейчас. Генеральный директор крупной нефтеперерабатывающей компании REOIL, президент ассоциации банков «Север-Никель-Банк» – он любил такие многозначительные названия. Что же касается звания «владелец фирмы», то оно его не устраивало, только президент и только генеральный директор. Офис в разумном центре – уютный старинный особняк в четыре этажа, с пентхаузом на мансарде и полностью реконструированным подвалом – c сауной и бассейном – надоел ему сразу же после сдачи объекта. Скучно же ему стало после предоставления счета от строительной компании и он решил себя развлечъ – недоплатив, да еще устроил скандал. Офис не нравился, ошибка его была в том, что ни одному из архитекторов он не дал воплотить замысел и довести его до конца – он вмешивался и ругался, выгоняя специалистов одного за другим. Свою ошибку он понял только в конце, когда американский партнер, шутливо высказался по поводу вкуса новых русских, что дескать, не офис, а мраморно-дубовый коктейль…

Вадиму Борисовичу все это не понравилось, но он сделал вид, что понимает оригинальную шутку миллионера. Нет, с особняком за городом все будет иначе. В первую очередь безопасность – ров, высокий забор, система слежения. А уж потом – все остальное. Как только это быдло – так он называл строителей – закончит объект, он пригласит поработать над интерьером знаменитого на всю Москву дизайнера Стаса. Пусть все сделает по-европейски: дорого и солидно и никаких американских современных наворотов – все это дешевка. У него в доме будет только английский стиль – аристократический и немного старомодный. Ни один американский особняк ему не понравился, тоже мне – миллионеры, а дома ходят в джинсах и кроссовках, даже не подумаешь, что на этого молодящегося старичка в бейсбольной кепочке работают сотни тысяч людей в разных странах. А уж как этот миллионер питается – обезжиренное молочко, которое даже след на стакане не оставляет, сухарики, дурацкие кукурузные хлопья… Нет, богатство надо использовать на всю катушку. Это мнение любого нормального русского. На то они и деньги, чтобы ими пользоваться. Он тоже предпочитает диетические продукты, но какие!..

Что касается очень больших денег, то они пришли к Вадиму Борисовичу нежданно-негаданно. Просто одним не очень, прямо скажем, известным людям – с непонятным прошлым – понадобился человек с прошлым безупречным. Или таким как у него – почти безупречным. Отец – высокопоставленный чиновник министерства транспорта, мать – переводчик при дипломатическом корпусе. Хоть и не велика должность у матери, зато множество людей, близких к кормушке. Так же как и у отца. Впрочем, отец – это фигура и реальная власть. Так что, друзья и связи – благодаря родителям. Да и сам Вадим Борисович сумел сделать научную карьеру – доктор наук все-таки, звание же профессора получил за преподавательскую деятельность, а там уж и член-корреспондента Академии наук. Когда начал заниматься научным бизнесом – в те недавние времена, когда это стало возможным, – то сумел получить несколько выгодных зарубежных грантов на исследования. Эти деньги просто пошли ему в карман, потому что те разработки была сделаны его сотрудниками еще раньше за мизерную плату мэнээсов, лаборантов… Хорошие это были деньги, очень хорошие… Потом, правда, наука стала не востребованной и из нее побежали – сначала самые смелые, но не самые нужные науке люди, а потом и другие – самые нужные ей и талантливые. Он не относил себя к самым-самым, но зато умел делать вид, что он именно такой – самый что ни на есть. И сидеть бы ему в том научно-исследовательском, не случись вот этого предложения.