Я ожидала, что его маска станет еще жестче, а из его глаз польются зеленые огненные всполохи. Одно можно сказать точно — Джакс патологический собственник, и я знаю, что происходит, когда он чувствует угрозу для того, что считает своим. Но вместо этого его маска дает трещину, его красивые губы приоткрываются. В его застывших, острых чертах появляется боль, и на одно короткое мгновение я вижу отчаяние мальчика, потерявшего мать, с закатанными рукавами и грязными от тяжелого труда руками, чтобы прокормить семью.

В голове всплывают воспоминания о том, чем он делился со мной, но я не могу позволить себе смягчиться. Это мне сейчас не поможет. Я заставляю себя думать о том, как он использовал меня прошлой ночью, а потом оставил лежать на полу, словно выброшенную вещь, вспоминая, как боль превращалась в удовольствие, а удовольствие — в слезы, когда я лежала там лицом вниз, а на фоне все еще играло порно.

Я понимаю, что, чтобы выжить, ему пришлось стать тем, кем он является сегодня.

Но это не значит, что он может обращаться со мной как с дерьмом и оставаться безнаказанным. Я закончила с унижениями. Миа была права. Теперь, с ее заклятым врагом прямо за моей спиной, я беру на вооружение ее внутреннюю силу, представляя, что бы она сказала ему. Она даже не стала бы оправдывать свои поступки, она бы просто швырнула их ему в лицо. Мои методы, может, и менее агрессивные, но они все равно бьют больно.

Для всех вокруг я, должно быть, выгляжу как сумасшедшая, отказываясь от одного из самых завидных холостяков в стране, особенно после того, как он явно заявил на меня права перед всеми. Эшли и Сьерра с радостью бросились бы ему в объятия с громогласным "Да", раскрасневшись от восторга. Они бы упали к его ногам, готовые отсосать ему прямо здесь и сейчас, перед всей аудиторией.

Я не собираюсь никого обманывать. Глубоко внутри я сама этого хочу. Часть меня даже надеется, что он заставит меня опуститься на колени и сделать это. И я стараюсь не думать о том, как предательски реагирует на все это моя киска. Но моя гордость, желание поставить его на место и завоевать уважение должны перевесить все остальное.

Я изо всех сил стараюсь игнорировать огонь, что бежит по моим венам, и сохранять свою маску. И у меня это получается, потому что я училась у лучших.

— Ты отказываешь мне, Адалия? — Его вопрос звучит скорее растерянно, чем угрожающе. Это выбивает меня из колеи. Я не рассматривала возможность, что он действительно воспримет конец всерьез, и теперь я балансирую на краю пропасти.

Мой подбородок дрожит, но я все же выдвигаю его вперед, выдерживая его взгляд.

— Просто я не думаю, что твой подход к нашим отношениям сработает для меня в долгосрочной перспективе. — Земля будто уходит из-под моих ног, когда я наношу последний удар: — Дело не в тебе. Дело во мне.

Я должна бы вырваться из его хватки и уйти, но что-то меня останавливает. Возможно, мое собственное желание, чтобы он заставил меня остаться. Я не хочу его терять. Но и позволить себе стать его тряпкой я тоже не могу.

Снейк как-то сказал, что я из тех, по кому можно ходить. Не этими словами, но смысл был именно таким, его невозможно было понять иначе. Он говорил, что во мне есть что-то слишком мягкое, почти липкое, врожденно покорное. Он, наверное, был прав, учитывая, как я принимала все дерьмо, которое жизнь бросала мне в лицо — от отказа в Джульярде до того, что я стала "служанкой для удовольствий" Джакса Вона.

Во время одного из наших ужинов в пентхаусе, когда Джакс слушал меня и заставлял чувствовать себя более значимой, чем кто-либо за всю мою жизнь, он сказал, что я одна из самых сильных людей, которых он встречал. Я знала, что он говорил серьезно — Джакс Вон не из тех мужчин, кто разбрасывается комплиментами. Он выразил свое восхищение тем, как упорно я тренировалась для прослушивания в Джульярд, и сказал, что я бы добилась успеха, если бы у "тех, кто наверху," не было других планов. Если бы не повсеместный цветущий непотизм.

Теперь вопрос в том, кому я верю?

Рука Джакса сжимает меня так сильно, что я едва могу дышать, и мой мозг перестает работать. Я не смогла бы отвести от него взгляд, даже если бы захотела. Его аромат — сандал, мужчина и доминантность — полностью овладевает мной.

— Боюсь, мы с тобой не поняли друг друга, — говорит он, и его голос проникает в каждую клетку моего тела. — Отказ не был вариантом. У нас с тобой есть контракт, без срока действия. Ты хотела срок? Свадьба — это он. Нет свадьбы — нет конца контракту.

Контракт. Те самые бумаги, которые я подписала, чтобы, по сути, стать его секс-рабыней. Мой предательский подбородок теперь дрожит так сильно, что я не могу его сдержать. Он всерьез собирается говорить об этом перед всей моей командой?

— Ты не можешь так поступить, — шепчу я.

Он дарит мне печальную улыбку. Все остальные, кажется, затаили дыхание.

— О, я могу. И даже больше. Я самый влиятельный человек в Манхэттене, и у меня есть ты, заключенная в железный контракт.

Он прижимает меня к своей груди, мои сиськи болезненно сдавлены между нами.

— И даже если бы у тебя был выбор, я бы настоял, чтобы ты пересмотрела свое решение. Помни: если я не могу иметь тебя, ни один мужчина не сможет... мой маленький ангел.

Шепот пробегает по огромному офисному пространству — вопросы, изумление, потрясение. Я чувствую, как глаза Мэтта мечутся между Джаксом и мной, но это расстояние не велико. Всего одно движение руки, обвивающей меня, и Джакс поднимает меня, так что кончики моих шпилек едва касаются пола.

— Ты знаешь, я не бросаю пустых угроз, — говорит он, его горячее дыхание обжигает мое лицо, его запах превращает меня в газель под когтями льва. — Так что, если ты не собираешься уйти в монастырь, советую тебе не усложнять то, что можно сделать проще.

— Почему? — выдыхаю я. — Почему ты сказал мне о свадьбе перед всей моей командой? Почему не обсудил это со мной заранее? Почему унижаешь меня?

— Я уже говорил тебе, моя дорогая. Для мира ты будешь моей уважаемой женой. В личной жизни ты всегда будешь... — он наклоняет голову к моему уху, его язык легко скользит по его раковине, прежде чем он прошепчет, только для меня: — ...моей грязной шлюхой. У шлюх нет права голоса в решениях их хозяев.

Я закрываю глаза, дрожа от раздражения и злости. Снейк был прав. Я слабая, липкая. Не могу найти в себе силы сопротивляться ему, оттолкнуть его. Я, должно быть, выгляжу жалким подобием властной женщины, когда он, наконец, ставит меня на ноги и отпускает. Несмотря на красную шелковую блузу и черную юбку-карандаш, которые должны придавать мне уверенности, сейчас меня вряд ли воспринимают всерьез.

Я выпрямляюсь и обхватываю руками плечи, пытаясь согреться после того, как его тело оставило меня в холоде. Опускаю взгляд. Я чувствую, что Джакс все еще смотрит на меня, когда он объявляет в комнате:

— Суббота, через три недели. Вся команда приглашена. Компания оплатит все расходы на ваши наряды. Можете не экономить.

Щедрый подарок для моей команды. Это, по крайней мере, смягчает унижение, которое я только что пережила. Особенно приятно видеть, как Эшли и Сьерра смотрят на меня с завистью. Они готовы на все, чтобы оказаться на моем месте. Я чувствую, как их зависть ползет у меня по спине, несмотря на то, что Джакс только что поставил меня на место. Место, которое они бы заняли в любой момент.

Но чувства у меня смешанные. Он пришел сюда, огорошив меня этим громким объявлением, просто чтобы напомнить всем, что, пока я была их начальницей, он был моим. Что он владеет мной. И явно гордился этим фактом.

Вероятно, особым бонусом для него стало то, что он смог сделать это на глазах у своего друга, который, кажется, был впечатлен не мной, а тем, как я влияю на Джакса. Тот крохотный кусочек внимания, который я уделила Деклану, показал мне легкое веселье в его глазах, словно он не думал, что такое вообще возможно. Словно эта помолвка была чем-то вроде чуда света.