— Зачем Зорину это было нужно?

— Он ненавидит всё их семейство. Марк когда-то встречался с дочкой Гурова. Перепихнулись они несколько раз, а затем он предложил ей счастливую совместную жизнь. Ты прекрасно знаешь, что представляет из себя Тасечка. А он не знал. Она сказала, что ее папа не одобрит брак с нищим мальчиком без гроша в кармане. Тогда Марк предложил ей бежать. Но эта малолетняя сучка пустила слезу и уговорила его, устроится батрачить к ее отцу, чтобы заработать денег и заслужить авторитет и доверие Гурова. Зорин согласился. Он скрупулезно выполнял все приказы ГАЛа, был как цепной пес, окунулся в дерьмо с головой, пока его возлюбленная закидывалась колесами и трахалась со всеми подряд, держа в неведении своего Ромео. За год он сколотил приличный капитал и репутацию. Пришел к Альберту, просить руки его дочурки. Тот рассмеялся ему в лицо. Сказал, что породистую болонку никогда не скрещивают со щенком от безродной сучки. А потом поведал обо всех приключениях своей дочери и предложил, не заниматься хернёй, а спокойно работать дальше. Марк так и сделал, ожидая подходящего момента. Тут и появился я.

Когда вы грохнули Алиева и Талаева, ГАЛ здорово пошатнулся. Зорин это понял и направился к тебе, чтобы объединить усилия и завалить эту собачью мразоту. Я его перехватил. Дальше ты знаешь.

— Допустим. Почему после этого Зорин просто не вальнул его?

— Потому что ГАЛ — большая фигура. На него работают верные люди преданные нашему делу. Если бы Марк его грохнул без суда и следствия, он бы сам прожил не больше часа. Свои же завалили бы. А теперь его никто не осудит. Это Марк грохнул ГАЛа, когда тот в тебя выстрелил. Он наказал Гурова по справедливости. ГАЛ дал слово и не сдержал его. Он попытался тебя убить, тем самым нарушив закон. Наш закон.

— Ясно. — ответил я. — А теперь скажи, зачем ты здесь?

— Ты говоришь, что я тебе больше не отец. Но это не так. Ты Яровой! Ты бандит и убийца. Ты главарь преступной группировки. Криминальный авторитет. Называй, как хочешь. Но ты уже искупался в этой грязи, выхода из которой нет. Сейчас я могу вернуться и взять бразды правления на себя. Но даже если ты отойдёшь от дел, прошлое всё равно тебя догонит, рано или поздно. Только расплачиваться, возможно, придётся твоим близким. Ты к этому готов? — спросил он, и я не знал, что ответить. — Твоя сестра. Не держи на неё зла. Она молчала все эти годы, не потому что боялась меня. Ксения сильнее нас с тобой вместе взятых. Она просто пожалела тебя, потому что любит. И эта девчонка, Алина, тоже. Настолько сильно, что была готова отдать за тебя жизнь. Но они бабы. Женщины — слабый пол. В нашем мире им места нет. Поэтому, подумай ещё раз. Готов ли ты рискнуть их жизнями?!

Он ушел. А я почти сутки не мог сомкнуть глаз. Я принял решение и озвучил его Демону. Оксану Минаев увёз в Италию, поэтому разговор с ней отложился. А вот с Алиной нет. В тот день она пришла в себя, и Титов сказал ей, что я не выжил. С этого дня начался мой личный ад. Я как-будто варился в кипящем котле, а рядом стояли Алина и моя сестра, которые протягивали мне руки помощи. Но я не мог их коснуться, иначе утянул бы за собой. Демон звонил мне каждый день, докладывая о состоянии Алины. После его слов хотелось пустить себе пулю в лоб.

А потом позвонила она. Мое рыжее солнце. Ее слезы, ее слова до сих пор стоят в ушах. И я не смог. Не смог отказаться от этого тепла. Кто-то скажет, что я — эгоист. Плевать. Мы теперь вместе. Мы семья. И я ни о чем не жалею.

Я передал власть отцу. За это время, он воспитал себе достойного преемника в лице Марка Зорина, поэтому сейчас почти отошёл от дел.

Я, конечно, тоже не нищий. У меня осталось два ночных клуба, бойцовский клуб и частное охранное предприятие, где в основном всем руководит Титов. На жизнь нам хватает сполна. А заводов, газет и пароходов мне больше не нужно.

С отцом я общался редко, по необходимости. Знаю только, что его целый год не было в стране. Демон говорит, что он сильно постарел и размяк. Я в этом очень сомневаюсь. Ярый, он и в Африке Ярый. Поэтому сейчас его визит для меня явился полной неожиданностью.

— Хорошо солнце. Любящих и крепких объятий не обещаю, но буду вести себя прилично. — ответил я, и тут раздался звонок в дверь.

— Ты пойди, открой, а я схожу за Светкой. — чмокнула меня Алина и ушла в детскую.

Открыв дверь, я пропустил в дом «дорогого гостя».

— Здравствуй, сын! — протянул он мне руку, и пришлось ее пожать. — А где твои девчонки?

— А мы здесь. — раздалось за спиной. — Здравствуйте, Владислав Валерьевич! — улыбнулась жена.

— Здравствуй, дочка! — сказал он дрогнувшим голосом, а потом присел на корточки. — А это что у нас тут за рыжик? Привет, что ли?

— Ну привет, дед-медвед! И вообще-то, я не рыжик. Меня зовут Света Яровая!

— Понял, извини, исправлюсь. — улыбнулся отец.

— И где же ты прохлаждался всё это время? Мне уже, между прочим, три года.

Ха! Моя девочка! Что Влад Яровой, словил затрещину?

— Эээ… — обалдел он. — Прости Цветочек! Я не мог раньше приехать. Но сейчас я в твоём полном распоряжении. А ещё у меня в машине подарки. Пойдёшь смотреть?

— Ладно. С тебя три новых удочки, и мы в расчёте.

— Удочки?… — ошалел новоиспечённый дед. — Светик, может лучше куклу?

— Куклов у меня и так много. Мне Демон, ой, то есть Дима вчера новую принёс. А вот удочки у деды Егора и деды Серёжи старые.

— Понятно. А третья удочка кому? Тебе или папе?

— Нет. Я рыбу не ловлю. Только смотрю, как дедушки это делают. И папа рыбу не ловит. Ему некогда. Он деньги для нас зарабатывает.

— А-а. Тогда кому же третья удочка?

— А ты что? Руками будешь рыбу ловить?

— Да… что-то я не подумал…

— Я сейчас тебе покажу, какие надо. Только сбегаю за журналом. Я его у деда Егора стырила.

— Света! — крикнула Алина.

— Мама! Не кричи на меня, пожалуйста! Я его завтра верну, когда деда Влад удочки купит. — ответила дочка и умчалась в комнату.

— Ну и характер. — улыбнулся отец. — Сразу видно, Яровая!

— О да. — согласилась жена. — Владислав Валерьевич, может кофе с коньячком?

— Не откажусь. И Алин, я, конечно, понимаю, что не заслуживаю… Но если ты когда-нибудь захочешь, можешь называть меня отцом.

Алинка как-то окаменела, выкатив глаза. А потом сдавленно улыбнулась.

— Очень хорошо. Кстати, коньячок отменяется… папа. Сейчас Костик очень быстро соберет Светку, и вы поедете покупать удочки, а потом в Сосновку, знакомиться с моими родителями.

— Не понял. Это что за новости? — охренел я.

Тут из детской выбежала дочка с журналом в руках.

— Вота. Ой, мам. А у тебя под ногами лужа. Ты что, обсикалась? — спросила Света, и я похолодел.

— Нет, котёнок. — ответила Алинка и посмотрела на меня. — Костя! Я рожаю!

— Етит твою мать!!! — заорали мы с отцом.

— Ура! Зёрнышко созрело. — закричала дочка.

— К-какое зёрнышко? — недоумевал отец.

— Пшеничное. — ответил я и схватил телефон, чтобы позвонить в нашу больницу.

— Чего? — опять спросил он.

— Ну деда, ты что ку-ку? Папа дал маме зёрнышко. А мама у нас Солнце. Мы её очень любим, и она от этого сияет. А когда солнышко сияет, то зернышки созревают, и вырастает что?

— Что? — заторможенно переспросил отец.

— Пшеница, дед. А пшеница какая?

— Какая?

— Яровая, дед, яровая. Зёрнышко созрело, и теперь у нас появится Андрюшка Яровой.

— А-а.

— Света, пошли одеваться. — взял я дочку за руку.

— Ну паап.

— Бегом, я сказал! Па, побудь с Алинкой, мы быстро… — крикнул я и помчался с дочкой в комнату.

Один раз я уже это проходил, и вроде бы должен быть готов, но что-то до сих пор ссыкотно…

Вечер того же дня

— Вот так, мужики. У меня сегодня, наверное, самый охренительный день. С внучкой познакомился. Со сватами пью. Сын и невестка меня папой назвали. Я о таком даже мечтать не мог. А теперь ещё и внук на подходе… — улыбнулся Владислав Валерьевич Яровой. — Ещё бы с дочерью помириться… Но там совсем запущенный случай.