Нелепости Нового Завета
Новый Завет в своей нелогичности ничем не лучше Ветхого. Начнем с миссии Иисуса и центральной идеи спасения. Согласно церковным канонам, Иисус — это сын Божий, который пришел на Землю, чтобы спасти род человеческий. Он основал христианское вероучение, которое является единственным путем к спасению.
Внимание, вопрос: почему Христос пришел только к избранным? Почему многие миллионы людей не имели даже теоретической возможности спастись, ибо не знали о Христе — аборигены Австралии, американские индейцы, японцы и чукчи? Неужели им всем пришлось гореть в аду только потому, что сын Божий был десантирован в Палестину, в среду все того же избранного народа?
Более того — что случилось с теми миллиардами людей, которые родились и умерли до пришествия Христа? Они тоже горят в аду? Видимо, так, потому что церковники не в состоянии дать хоть сколько-нибудь связного ответа на этот вопрос. Таким образом, время и место пришествия Христа представляются абсолютно нелогичными и нелепыми.
Я не хотел быть голословным и обратился к трем священникам разных христианских конфессий за разрешением этого вопроса.
Католик о. Стефан высказался таким образом:
— Вопрос о не обращенных по объективным причинам в католичестве — один из наиболее спорных. Естественно, люди, жившие в дохристианские времена, по большому счету не виноваты в том, что умерли некрещеными. Потому, как известно, в нашей системе предусмотрен еще один уровень в потустороннем мире — это Чистилище. Впрочем, у теоретиков богословия нет единого мнения о том, куда попадают души умерших стихийных нехристиан: одни полагают, что в Ад, другие, что в Чистилище. Мне ближе вторая точка зрения, она представляется более милосердной. Однако истина, как всегда, сокрыта от нас, слабых людей.
Протестант о. Петр считает:
— Естественно, данный момент нуждается в специальных комментариях. Да, налицо некая нелогичность, которую мы пытаемся исправлять во время службы: каждый день нами произносится специальная молитва за тех, кто почил, не дождавшись пришествия Христа и, таким образом, не получив крещения. Полагаем, что наша молитва облегчает страдания неправедных душ на том свете, но это все, чем можем мы им помочь.
Православный о. Иннокентий оказался наиболее категоричен в этом вопросе:
— Мы называем Святое Писание святым, потому что каждое его слово являет Божеский закон, ниспосланный людям свыше. Значит, мы должны следовать каждой букве этого закона и внимательно следить за тем, чтобы закон соблюдался нашими прихожанами. Если в Библии однозначно признаются недостойными Царствия Небесного все некрещеные люди, вне зависимости от причин, по которым они не приняли таинство, значит, таков закон. И нам не остается ничего, кроме как его с благодарностью принять.
Если у православного христианина рождается слабый младенец, обязанность родителей — как можно скорее покрестить его, чтобы душа его, отделившись от тела, попала в рай, а не горела в аду. Тут ответственность целиком и полностью лежит на родственниках и все зависит от их расторопности. Что же касается людей дохристианской эпохи — да, как это ни прискорбно, их души в аду. Ничего с этим не поделаешь, так им выпало, такая у них судьба. Их пример — предостережение всем последующим поколениям людей…
Теперь перейдем непосредственно к спасению. Согласно церковной доктрине, Христос взял на себя грехи всего человечества и искупил их своим мученичеством на кресте. Большего абсурда трудно себе представить. Зачем Богу нужно было идти столь сложным и изощренным путем для того, чтобы простить людям грехи? И были ли эти грехи действительно прощены? Ведь ад продолжает существовать, если верить Церкви, и грешники регулярно туда попадают. Так в чем же заключается это спасение?
Говорят, что Христос дал людям саму возможность спастись благодаря христианскому учению. Но это опять приводит нас к только что обрисованной гигантской несправедливости, касающейся места и времени появления Христа. Что, Сыну Божьему трудно было чудесным образом обойти всю планету? Явить более масштабные чудеса, которые разом обратили бы всех в истинную веру? Конечно, нет, он же всемогущ! Почему же он тогда этого не сделал? Из чистой лени?
И вообще — зачем потребовалось спасать человечество, созданное самим же Богом? От кого? Возникает вопрос об ответственности Создателя за качество своего детища. Поэтому рассматривать деяния Христа как подвиг не имеет смысла — Бог лишь слегка подправил те ошибки, которые сам же и наворотил.
Пропагандируемая христианством идея спасения через веру и покаяние достаточно порочна сама по себе. Она фактически отпускает человеку грехи задним числом, создавая чувство вседозволенности. Ну я что, что ты пятьдесят лет творил зло — грабил, уби-вал, насиловал? Приди в церковь, помолись, раскайся, пожертвуй толику награбленного на богоугодные цели — и тогда ты сможешь не бояться адских мук! Получается, что Бог попустительствует преступлениям, а затем за них же и карает. Это все равно как если бы полицейские (или ваши милиционеры, мои уважаемые русские читатели) распродавали ворованное имущество, а затем сразу же сажали его покупателей за скупку краденого.
С Христом вообще дело очень темное. Как известно, существует масса источников, повествующих о его жизни, но в канонический библейский свод вошло лишь «Четвероевангелие». Авторы всех четырех версий показывают нам Иисуса непротивленцем, покорно принимающим свою смерть на кресте. Мы привыкли к такой трактовке его образа, однако существуют и иные его интерпретации, либо незаслуженно забытые, либо намеренно замалчиваемые.
Судьба два года назад столкнула меня в Париже с о. Геннадием, монахом-расстригой, эмигрировавшим, а вернее, сбежавшим из России куда глаза глядят. На отчаянный шаг его побудили преследования со стороны официальной Церкви. Но обо всем по порядку.
О. Геннадий, в миру Гена Таманцев, родился в старинном русском городе Кострома и с самого детства весьма интересовался двумя вещами: литературой и церковной историей. Для начала перевесило первое его увлечение, и он поступил на филологический факультет тогда еще Ленинградского университета, а по его окончании — в аспирантуру Пушкинского Дома, в сектор древнерусской литературы, которым заведовал знаменитый академик Лихачев. Получив разрешение работать во всех русских архивах для сбора материалов по диссертации «Русские средневековые жития святых», Гена три года усердно трудился. За это время от объездил пол-России и еще разные союзные республики (все происходило еще во времена СССР), переписал от руки массу интересных текстов* сделал несколько докладов на конференциях молодых ученых.
Однако когда подошло время защищать диссертацию, выяснилось, что аспирант Таманцев настолько увлекся процессом знакомства с древнерусскими текстами, что не подготовил текста собственной работы. Так Гена и не защитился. Но к тому времени это его уже не слишком волновало, поскольку им всецело овладела вторая его страсть. Начитавшись о древнерусских святых, насобирав материалов по истории Православной Церкви, Гена решил, что его стезя — служение Богу. Поэтому, распрощавшись с аспирантурой, он постригся в монахи в одном из мужских монастырей на севере России, занял там пост хранителя монастырской библиотеки и начал свой духовный путь.
Реально о. Геннадия волновала в первую очередь следующая проблема: он вознамерился свести источники, повествующие о жизни Христа, и явить миру новую историю Спасителя. Овладев в аспирантские временамето-дикой работы с древнерусскими текстами, о. Геннадий посвятил своему труду 5 лет. Ему казалось, что новое знание, которое он представит современникам, «заставит их принципиально изменить свое отношение к вере: она наконец-то станет органической частью их жизни, войдет в структуру бытия и озарит их существование светом великой истины» (цитирую предисловие о. Геннадия к так и оставшейся пока не опубликованной работе «Истинная жизнь Иисуса Христа: материалы изысканий о. Геннадия (Таманцева)»),
Итак, за 5 лет своего монашества о. Геннадий завершил свою работу по глобальному пересмотру концепции жизни Иисуса Христа, оформил ее в виде научной монографии и приготовил к отправке в родной и милый его сердцу Пушкинский Дом. Однако перед тем, как дать своему труду ход, о. Геннадий по доброй христианской традиции обратился за благословением к своему духовнику, настоятелю монастыря о. Пимену. Вот тут-то история и начинается.
О. Пимен взял недельный тайм-аут для изучения книги о. Геннадия, а через неделю предложил своему духовному сыну такой вариант: сейчас, в присутствии о. Пимена и еще четырех монахов, о. Геннадий собственноручно сжигает свой труд, черновые материалы к нему, свой архив, уничтожает электронную версию книги и форматирует винчестер своего компьютера. Кроме того, уничтожает все имеющиеся у него носители информации: CD, дискеты и пр. В противном случае все материалы уничтожаются насильственно, а о. Геннадий насильственно же расстригается и выдворяется за пределы монастыря.
Потрясенный предложенной альтернативой о. Геннадий согласился на первый вариант и заявил, что ему необходимо пойти в свою келью, чтобы подготовить все материалы, подлежащие уничтожению. Получив на это разрешение, о. Геннадий быстро побросал в дорожную сумку свои записи, диски и ноутбук, выскочил из окна кельи (она находилась всего-навсего на втором этаже) на монастырский двор, добежал до ворот, увидел, что готовится к выезду через них мужик с возом сена, прыгнул к нему на воз, закопался в траву и, никем не замеченный, покинул территорию монастыря.
Буквально в течение получаса за ним была отправлена погоня, но к тому времени о. Геннадий уже переоделся на вокзале в светскую одежду и покупал билет на поезд до Петербурга. Приехав в Питер, он остановился у своих аспирантских знакомых и начал звонить в Пушдом. Там ему сообщили, что его хватились в монастыре, заочно расстригли за развратное поведение и, поскольку он, поспешно покидая обитель, прихватил с собой монастырское имущество и казну, его объявили во всероссийский розыск.[7] О. Геннадий попытался было уговориться о встрече и обсуждении своих новых изысканий, но ему отказали: руководство солидного научного учреждения не хотело конфликтовать с Церковью, которой бывший аспирант, а теперь еще и монах-расстрига умудрился напакостить.
Тем же вечером начались звонки в квартиру друзей о. Геннадия, у которых тот остановился. Им угрожали и требовали выдачи беглого монаха со всем его имуществом. Будучи людьми порядочными, временные хозяева не выдали его, но попросили покинуть их дом. Для о. Геннадия началась полоса скитаний. За 4 месяца он сменил 12 мест, и каждый раз ему удавалось уходить буквально из-под носа преследователей. Обращаться в правоохранительные органы было нельзя, поскольку они сами его искали по заявлению о. Пимена.
В конце концов о. Геннадий встретился с компанией марсельских матросов, которые помогли ему нелегально эмигрировать во Францию, спрятав в трюме своего судна. В настоящее время о. Геннадий добывает себе в Париже средства к существованию, давая частные уроки русского языка, и надеется в скором времени опубликовать свои наработки. Правда, с некоторых пор и здесь он чувствует себя под прицелом. Он^чэворил мне во время последней встречи, что за ним постоянно следит чье-то недреманное око, причем не похоже, чтобы в Париж добралась русская Православная Церковь. Скорее всего, сейчас его ведут уже католики.
