Но он никогда не был силен в математике, поэтому вернулся к метафизике энергии.

Другой момент заключался в чистоте ци — Иньдуану трудно было определить, насколько внешняя ци этого пространства чище ци аномалии. У него было лишь предположение, что по совокупности факторов, уже упомянутых, как пропускная способность меридиан и даньтяня, требуемый уровень культивации (Иньдуан пока не знал, соответствует ли он требованиям), затраты времени и усилий, количество и уровень ядер, — практик здесь, находясь в нужном диапазоне ступеней развития, мог в два раза быстрее развиваться, нежели он же у портала. Не говоря уже о «страшных» цифрах, как если бы он делал это в городском парке — два дня усиленной культивации здесь — могли равняться месяцу в городе.

В итоге, если ты не из тайного клана и у тебя нет какой-нибудь ядреной тату — сам механизм Иньдуан, несмотря на легкие попытки, все еще не выведал у Вайю, то в городе тебе после определенной стадии Конденсации Ци культивировать бесполезно — если ты не хочешь годами находиться на одном месте. И тут даже талант особой роли не играет — как виделось это Иньдуану.

Благодаря накатившему порыву ветра, он вернулся к действительности из лап теоретических рассуждений: реальность все равно расставит все на свои места.

Первое, что он должен сделать, когда достигнет суши — это прорваться на пятый уровень. Несмотря на утешения по поводу пропускной способности — Иньдуан отметил для себя, что у магических животных поглощение энергии происходит иным образом. И наверняка им с большой вероятностью могут повстречаться монстры, с которыми пока лучше не связываться. Тем более они тут выросли и живут всю жизнь. В самом поганом случае — здесь могут даже обитать магические звери следующей сферы культивации.

Иньдуан поделился своими последними мыслями с Вайю, на что та поморщилась:

— Умеешь ты привести чувства. Предлагаешь стоять-бояться собственной тени?

— Да, — кивнул Иньдуан. — Осторожность не помешает, особенно пока я не прорвусь на пятый уровень и не увеличу свой резерв энергии, и пока Щур не вернет хотя бы часть своих боевых возможностей. Если что, сразу прыгаем с обрыва — если зверь не летающий, то у нас благодаря тебе будет неплохое такое преимущество местности для боя, — и задал риторический вопрос. — Ты думаешь нам бы удалось относительно легко справиться с нашим новым компаньоном, если бы не те деревья, об которые он пообломал свои лапы-кинжалы?

***

Выждав момент, они вскоре приземлились на лысый скальный выступ, который чем дальше отходил от обрыва, тем больше покрывался зеленью и лианами — впереди виднелся густой тропический лес с экзотическими растениями — некоторые деревья вдали, нависая над кронами более мелких собратьев поистине поражали своими размерами. Темный лес выглядел зловещим.

— Ну ты поняла, — раздался негромкий мужской голос, — повременим с углублением в джунгли, — и Иньдуан отмахнулся от жука с хоботком, который был размером с четверть кулака — жук недовольно зажужжал и отдалился, но далеко улетать не стал, кружа над двумя людьми, рысью и извергом.

Иньдуан приблизился к Щуру и движением пальцев в совокупности с ментальной командой усадил его по-турецки и приложил руку к его затылку. Из уст Иньдуана начал исходить тихий шепот.

Наблюдая за его манипуляциями, она спросила:

— И что ты ему говоришь?

Шепот прервался, и Иньдуан ответил:

— Пытаюсь донести ему мыслеречью и образами команду оставаться на месте, при легкой опасности начать двигаться руками и отбиваться, при средней — выжить, предпринимая, все усилия тела, а при высокой — сигать в пропасть и ожидать указаний.

— Что-то мне кажется, ты слишком переусложняешь, и он понял только первую часть.

В ответ Иньдуан пожал плечами:

— Посмотрим.

— И где остановимся, прямо здесь? — перевела разговор на насущное Вайю.

— Обижаешь, Вайю. Свой дом я всегда ношу с собой.

Закончив с извергом, он подошел к краю небесного острова — обернул руки в Ледяные когти и спрыгнул, цепляясь за каменную часть и при этом сделав длинную борозду когтями, после чего над пропастью раздался методичный, но не особо громкий стук.

Приблизившись к обрыву, Вайю с непонятным выражением начала наблюдать как Иньдуан выдалбливает себе пещеру в породе; но первым лег рядом у края Хуан, потягиваясь и играючи пытаясь сбить какое-то насекомое лапками, летающее вокруг него.

С удивлением Иньдуан на собственных руках прочувствовал, что порода камня, по ощущениям, была в несколько раз прочнее обычного, приходилось тратить большое количество ледяной энергии, чтобы вырубать его из скалы. Следя за космической тратой ци в Ледяных когтях, Иньдуан подумал, что — либо это какая-то специфическая порода камня, либо внешняя ци данного измерения очень сильно изменила характеристики многих природных объектов, а может и добавила им многие свойства…

Тем не менее, спустя несколько минут он скрылся в породе, бросая в пропасть каменные осколки, а через еще столько же высунулся, окликнув Вайю:

— Тебе сделать отдельную пещеру или ответвление? — и смахнул пот со лба.

— М-м, — Вайю вырвалась из своих мыслей. — Ответвление, но рядом со входом.

— Будет сделано, мадам, — и Иньдуан шутливо приложил руку к голове. — Кстати, если хотите поесть горячего, не соблаговолите ли собрать немного хворостины?

— Хорошо, принесу, — слегка расслабляясь, кивнула девушка.

Иньдуан про себя отметил, что несмотря на то, что она устала, манеры держаться у нее стали намного лучше — чем когда они только встретились.

Девушка с помощью стихии воздуха притянула к себе ветки, напряженно разглядывая ночной тропический лес, из которого, несмотря на время суток, то и дело раздавались не только стрекотание насекомых, но и птичьи крики, а также редкий звериный рев. Причем звуки были не простые, а зачастую с применением внутренней энергии. Одним предложением — лес жил бурной ночной жизнью.

Вскоре Вайю спрыгнула вместе со скопом валежника в самодельный грот, не забыв прихватить мяукнувшего Хуана, который явно не горел желанием оставаться один — его уже не единожды пыталась облепить куча темных насекомоподобных тварей.

Щур остался одиноко и отупело сидеть у пропасти — издалека он был похож на медитирующего монаха-отшельника, прошедшего через суровый жизненный путь. Каждое приближающееся насекомое он пытался рубить своими когтями, поначалу он мазал, словно был слепым, но к утру, можно сказать, приобрел соответствующий навык. К нему потихоньку начала возвращаться инстинктивная жажда крови.

Более крупные существа не тревожили Щура, хотя несколько раз пара ярких хищных глаз концентрировала на нем свое звериное внимание.

Глава 60. Фиаско и системы органов

— Ты чего такой хмурый? — несмотря на полумрак небольшой пещеры, Вайю смогла увидеть мое лицо. — Мне разжечь костер?

— Да, будь добра… Не бери в голову.

Не говорить же ей, что, пожалуй, мое самое ценное приобретение, за которое я надеялся выручить у Феи Тиан кучу полезностей… Пропало. Цветок испарился из своей ледяной тюрьмы, которую я сейчас держал в руках. Все-таки тот треск перед входом в портал — это было рук той гнусной травы.

Но проблема была не только в этом — из рюкзака она успела пожрать всю жизненную силу остальных растений — передо мной лежали вялые засохшие остатки и сморщенные ягоды. Моя духовная черника…

Хуан перестал разглядывать пропасть под ногами и, отряхнувшись у входа, развернулся и подбежал ко мне, после чего прилег на лапы и, кажется, закрыл глаза.

Я испытывал непонятные ощущения, словно самовольно врезался в стоящий посреди улицы фонарный столб. Кого винить? Ценность цветка все равно была больше, чем остальных растений. Не выбрасывать же его было по пути?

Утешало лишь одно — он не смог добраться ядер… Либо не успел? Либо ядра — эта не его «стихия»? Куда цветок мог пропасть? До входа в портал или уже после? Рюкзак был целый — никаких пробоин — лишь едва заметная дырочка в ледяной скорлупе — каким образом цветок мог в нее улизнуть? Получается, он способен передвигаться? Вопрос… одни вопросы.