Атака с ходу на него была невозможной, как и полное окружение такой большой горы, поэтому в 1234 г. королевское войско не решилось на его осаду.

Замок Монсегюр принадлежал Раймону де Перэйе и его знаменитой сестре Эсклармонде, которая сама была еретичкой и потому предоставила его катарам для убежища. Возвращаясь из своих опасных и изнурительных поездок по Лангедоку, растоптанному слугами инквизиции, они находили в Монсегюре спокойное и тихое пристанище. Катары считали замок своим святилищем: пока держался Монсегюр, их дело не было до конца проигранным. Это было их духовное царство, куда в минуты самой невыразимой тоски и тяжкого отчаяния обращались взоры южан.

В мае 1243 г. осаду Монсегюра начал сенешаль Гуго де Арси: он подошел к замку и окружил его, чтобы взять катаров измором. Однако начавшиеся дожди позволили осажденным запастись водой на достаточно долгий срок, не опасались они остаться и без пищи, так как всегда ожидали осады и заранее копили продовольствие. Да и связь с внешним миром у них никогда не прерывалась, так как все местное население было на стороне осажденных. Кроме того, многие из крестоносцев сами были выходцами из Лангедока и втайне сочувствовали катарам и потому вряд ли являлись надежными воинами. Поэтому в некоторых местах катары легко преодолевали неприятельские линии, доставляя в крепость провиант и подкрепление. Ведь к крепости можно было подобраться только по крутому восточному склону, к которому вели горные тропинки, известные лишь местным жителям.

Но именно оттуда и пришла гибель Монсегюра. Может быть, кто-то и з жителей края предал своих и открыл врагу труднейшую дорогу, которая вела к непосредственным подступам к крепости? Баскским горцам удалось забраться на самую вершину горы и захватить башню, выстроенную с этой стороны для защиты замка. Это произошло незадолго до Рождества 1243 г., но и после этого осажденные смогли продержаться еще несколько недель.

Только в последний день февраля 1244 г. на стенах Монсегюра затрубили рога, возвестившие о том, что осажденные согласны на переговоры. Они сами попросили перемирия и даже предложили заложников в обмен на него. Примерно 400 остававшимся в крепости катарам предложили необыкновенно «мягкие» условия капитуляции: воинам даровалось прощение за совершенные преступления, им даже разрешался свободный выход из крепости со всем своим имуществом и ценностями. Многим объявлялась свобода, если они откажутся от своих убеждений и еретических заблуждений и покаются перед инквизицией в грехах. Для обсуждения этих условий катарам даже позволили еще на две недели сохранить за собой Монсегюр.

Срок перемирия истек 15 марта. На рассвете следующего дня из крепости грубо выволокли и стащили по склону горы более 200 катаров. Никто из них не отрекся от своей веры, и тогда их заперли в большом деревянном складе, располагавшемся у подножия горы, и подожгли его. А оставшимся в крепости приказали смотреть на пылавший костер…

Однако уцелевшие защитники скрывали в крепости еще четырех парфитов (проповедников и учителей), которые в ночь на 16 марта в сопровождении проводника совершили дерзкий побег, спустившись вниз по отвесному западному склону. Что заставило их совершить этот отчаянный побег по опасному пути, подвергая смертельному риску стольких людей?

Согласно старинному преданию, эти четверо унесли с собой легендарные сокровища катаров. Но ведь сокровища были вывезены еще за три месяца до падения замка, да и много ли могли унести четыре человека с собой, спускаясь на веревках по отвесной скале?

Многие исследователи, в частности английские писатели М. Бейджент, Р. Лей и Г. Линкольн, авторы книги «Святая кровь и Святой Грааль», предполагают, что в последнюю ночь из замка были унесены архивы катаров и предметы религиозного культа. И было среди них «нечто», что не могло быть вывезено заранее и оставалось в крепости до самого последнего и опасного момента. Поэтому защитникам Монсегюра и понадобилось время, и не просто время, а определенная дата.

То был день весеннего равноденствия, по-видимому, совпадавший с каким-то религиозным обрядом катаров. У христиан весеннее равноденствие соотносится с Пасхой, но катары вряд ли придавали этому празднику большое значение, так как считали Иисуса Христа всего лишь одним из пророков и не верили в Распятие, а следовательно, и в Воскресение.

Однако 14 марта, за день до окончания перемирия, в Монсепоре проводился праздник, который даже на осаждавших произвел сильное впечатление. Многие рыцари, презрев неизбежную смерть, приняли веру катаров, просили и получали утешение, тем самым обрекая себя на костер. Значит, это таинственное «нечто» было необходимо для проведения праздника и не могло быть вывезено заранее.

Как и не должно было попасть потом в руки врагов… Через некоторое время комендант Монсегюра под пыткой признался, что бежавших звали Гуго, Амьел, Экар и Кламен. «Я сам организовал их побег, чтобы они унесли наши сокровища и сверток, в котором заключались все тайны катаров».

Монсегюр был превращен в развалины, и крестоносцы победоносно заявляли, что ни один из еретиков «не оскверняет больше мир своим дыханием».

Замок пал, однако рыцари не нашли там ничего для себя интересного. Но в любом случае вывезенное из Монсегюра нужно было куда-то доставить. До наших дней сохранились легенды о сокровищах — то ли материальных, то ли духовных, которые были сокрыты в горных пещерах, окружавших селение. Традиционно считается, что сокровища катаров были спрятаны в укрепленных пещерах Орнолака в Арьеже, где вскоре был уничтожен один из последних отрядов еретиков. Но и здесь, кроме скелетов, ничего больше не нашли.

(По материалам Н. Нониной «100 великих замков». Вече, 2004)

Почти тысячу лет стоит этот замок, нависая над крутым живописным левым берегом спокойной реки Дордони, властно возвышаясь над маленьким поселком, расположенным у его подножия. Волею судеб Кастельно оказался объектом вечной вражды Англии и Франции…

Впервые Кастельно упоминается в связи с Крестовым походом против альбигойской ереси. Хозяином здешних мест являлся в то время Бернар де Казнак, известный своей жестокостью и пылкий защитник катарской веры. В 1214 г. Симон де Монфор взял замок штурмом и поместил там свой гарнизон.

Казнак оказывал ожесточенное сопротивление и даже сумел вернуть власть над замком, захватив гарнизон Монфора, прежде чем быть окончательно изгнанным архиепископом Бордо, который в наказание сжег замок дотла.

В 1273 г. замок возвратился к законным феодальным властителям — Кастельно, являющимся верными подданными графа Перигора, вассала короля Франции.

Его первые владельцы, вассалы королей Англии, долго конфликтовали с соседним замком Бейнак, остававшимся верным французской короне. И если главные действующие лица тех далеких событий давно исчезли, то эти две крепости до сих пор продолжают свое бесконечное противостояние и словно бросают вызов забвению времени и являются хорошим напоминанием о суетности бессмысленной жажды наживы, власти и памятником человеческому тщеславию.

Конец XIII столетия ознаменовал период расцвета, благополучия и относительного спокойствия для этого замка.

В 1368 г. Мане де Кастельно, единственная наследница владений семейства, вышла замуж за Номпара де Комона, и это сыграло решающую роль для Кастельно: семейство Комон владело замком вплоть до начала Французской революции.

Замок Кастельно

За верную службу английской короне король Англии Генрих IV назначил Номпара де Комона своим сенешалем (представителем судебной и финансовой местной власти) в ряде областей.

В 1442 г., не согласный с английским господством над Кастельно, король Франции отдал приказ об осаде замка. После трех недель осады английский гарнизон капитулировал, отдав ключи от замка в обмен на жизнь и кошелек с 400 экю для капитана, своего командира. Англичане были окончательно изгнаны из Кастельно.