Недалеко от особняка Робера Людвиг заметил простолюдина в неопрятной рваной одежде. Незнакомец, увидев, что молодой граф остановил коня и спешивается, медленно, но уверенно подошел ближе, немного прихрамывая.

— Я помогу вам… — прошептал бродяга. — У меня есть то, что заставит вашего брата замолчать навсегда.

— Да как вы смеете мне это предлагать! — вскипел Людвиг.

— Подождите… — незнакомец приобнял руками мага Воды. — Вы меня не так…

— Да, иди ты прочь! Грязная свинья! — Людвиг вырвался из объятий и потянул шпагу из ножен, желая наказать невежу. Но когда он поднял глаза, незнакомец уже быстро удалялся по узкой улочке. Хромота волшебным образом исчезла. Людвиг, не желая преследовать бродягу, огляделся по сторонам, ища полицейского офицера, но так и не приметив его, сплюнул и позвонил в колокольчик над дверью особняка.

Робер в одной белой рубашке полусидел-полулежал в постели. Левое плечо казалось неестественно увеличенным, ибо под одеждой скрывалась плотная повязка. Кровоизлияние уже прекратилось, поэтому маркиз мог спокойно сидеть и принимать пищу. Слуги только что принесли ему поднос с легким завтраком. Яичница с беконом и кружка какао. Именно в таком виде Людвиг и застал Робера:

— Здравствуй, милый брат, что случилось? Тебя пытались убить?

— Это не так просто сделать, как кажется! — усмехнулся Робер, отхлебнул из кружки и поморщился. — А скажи, дорогой, как давно ты стал интересоваться моей жизнью? Всего лишь месяц месяц назад ты очень ловко стравил меня с Эдуардом и обвинял в кровосмешении! А сегодня: «Здравствуй, милый брат! Тебя хотели убить!»

— Брат, я никогда не желал тебе зла. А слухи, ну да, слухи распускают. Говорят, что ты переспал со обоими нашими сестрами…

— Так…

— Еще поговаривают, что более половины женщин Столицы наставили с тобою рога своим мужьям, и что у тебя множество бастардов. А на этой улице — чуть ли не в каждом доме.

Робер расхохотался.

— Смешно, да… Жюль!

Из-за плотной бархатной шторы, скрывающей коридор, моментально показалась окладистая рыжая борода. Это был слуга маркиза.

— Убери немедленно эту дрянь! — Робер указал на недопитое какао. — Принеси вина! Белого столового вина!

— Слушаюсь, господин! — слуга взял поднос с недоеденной яичницей, почти нетронутым какао и удалился. Вскоре бородач принес бутылку и высокий бокал. С холуйской улыбкой на устах Жюль все это медленно и степенно протянул хозяину. Но Робер не оценил услугу по достоинству. Он просто вырвал правой рукой бутылку, левой схватил бокал и брякнул его об пол. Слуга на успел ничего предпринять, как маркиз сделал пару глотков и зарычал:

— Пошел вон! Какие могут быть стаканы в постели? Мне и поставить его некуда!

Слуга, низко кланяясь, попятился и быстро ретировался за шторы.

— Мой брат, я вижу вы уже выздоравливаете? Какая страсть! Какая энергия! — заискивающе проговорил Людвиг.

— Жюль — тупица, каких поискать. Видать, мамаша его ударила головой в детстве. Выздоравливаю? Да. У меня скверные слуги, но, к счастью, хороший лекарь.

— Герман? Вы обращались к придворному магу?

— Нет, я не доверяю ему. Эта история с отравленным кубком. Его роль кажется такой… скользкой. Да и, честно говоря, порою Герман ведет себя не лучше рыжего Жюля.

— Это да. Придворный эскулап сам болеет. Старческой слабостью ума, — подтвердил Людвиг, вспоминая, как Герман осматривал его и издевался.

— Хорошо. Так вы мне не ответили, братец. Зачем вы натравили на меня Эдуарда?

— Я этого не делал. Он мне такой же брат, как и вы. Разве что, не родной. Мы же играли в детстве все вместе. Ты, я, Эдуард, Шарлотта с Изабеллой. Карл… бедный Карл, — Людвиг задумался, но моментально вернулся в реальность. — Эдуард… Пухленький розовощекий милашка… Да, нам досталась от рождения одна стихия. Мы оба водные. Поэтому всем кажется, что мы очень близки. Это неправда. Со всеми братьями я поддерживаю ровные отношения, никого не выделяя. Я просто иногда даю нашему толстячку уроки по части волшебства. Вот и все. А так, хм… Эдуард имеет скверный характер. Он жаден, сварлив и очень много ест. А пьет еще больше. Я… хм… столько не могу. Мне с ним неуютно за одним столом.

Робер криво усмехнулся:

— Говорят, ему не везет с женщинами?

— Да, только тут, возможно, иное. Может ли он быть с женщинами? Ходят слухи, что наш кузен предпочитает молоденьких пажей.

Робер покачал головой, явно не доверяя объяснениям Людвига.

— Хорошо, Людвиг. Вы хотели что-то еще?

— Дорогой брат. Вот что интересно. Мне рассказали, что на вас напали в Весеннем саду. Что вы там делали рано утром? — Людвиг постоянно переходил с «вы» на «ты» и обратно, не понимая, как лучше обращаться к брату. С одной стороны, надо становиться ближе, а с другой — оказывать уважение. Робер же ловко балансировал в высказываниях, парируя любые вопросы.

— Почему тебя это интересует? Гулял, а что я не могу погулять в Весеннем саду?

— Но вы же знаете, что там гулять опасно.

— Знаю, и что? У меня всегда есть с собой шпага!

— На этот раз она вас не выручила. Если бы не вмешательство со стороны…

— Хватит! — Робер снова вскипел. — Это мое личное дело, где гулять, когда и с кем!

— Это не только ваше дело, дорогой сын! — бархатные шторы широко раскрылись, и в спальню зашел новый персонаж. Антоний, герцог вискарийский. Его черные волосы, обрамляющие лицо, казались слегка взъерошенными, а маленькие усики с бородкой — неухоженными. Камзол разил дорожной пылью, которая лежала и на высоких ботфортах, скрывая позолоту роскошных пряжек.

Братья нисколько не удивились визиту своего отца. Герцог, как истинный владелец этого особняка, имел возможность появляться в любое время и без приглашения. Слуги его пропускали безоговорочно, к тому же у Антония имелись и свои ключи от всех входов.

— Отец, как дела в нашей новой провинции? Вы давно из Вискарии? — спросил Людвиг, желая несколько задобрить герцога.

— Разве не видно? Четыре часа в седле! К счастью, почтовые утки летают быстро. Особенно, усиленные нашими магами. Что произошло, Робер⁈

— На меня напали.

— Кто осмелился поднять руку на принца крови⁈ Я растерзаю всех! Я, глупец, думал, что мой брат Франциск ввел в стране железный порядок! Как я ошибался. Нет, при старом Карле такого не было! — Антоний возмущенно размахивал руками и прохаживался по спальне, словно разбуженный от зимней спячки медведь.

«Да, — подумал Людвиг, — из нашего отца получился бы замечательный король!»

— Жюль! — позвал слугу Робер.

Из-за шторы вновь показалась рыжая борода.

— Да, господин!

— Не видишь, остолоп, у нас гости! А герцог, вообще, только что с лошади! Немедленно принеси господам все необходимое.

— А что необходимо?

— Все! Вина, колбасы и фруктов! Главное — вино! Побольше вина! Мой отец сильно устал с дороги!

— Слушаюсь! — и борода опять исчезла за плотной шторой.

— Спасибо, сын! — уже успокаиваясь, произнес Антоний.

— Присядьте, господа. Кресел у меня достаточно. Сейчас этот рыжий негодник все устроит!

Антоний и Людвиг уселись в роскошные, укрытые мягкими попонами, кресла. Вскоре появился Жюль с двумя худыми помощниками. Они принесли три плетеные корзины. Одну — с бутылками самых разных вин, и две — с закусками. Колбасы, ветчины и всяческие мясные изделия — во второй. В третьей — фрукты. Румяные яблоки, виноград без косточек, спелые, сочащиеся медом, груши. Жюль быстро пододвинул маленький прикроватный столик так, чтобы до него мог дотянутся Робер, а гости теперь сели вполоборота к больному, удобно устроившись. Бокалы моментально наполнили. Жюль по привычке налил вина в три, но Робер брезгливо сморщился и остался в глубине кровати, обнимая ладонями недопитую бутылку.

— Итак, Робер, что случилось? Рана опасная? — вновь спросил Антоний, качая головой.

— Все в порядке. Ничего серьезного. Пробили плечо. Дня через два я уже встану на ноги.