– Это… – Голос Одри дрогнул, но она все-таки закончила: – Это было волшебно, Чарли.

– Д-да, – неуверенно ответил Чарли. – Да. Волшебно. Он тяжело перекатился в сторону и растянулся на траве рядом с Одри. Ведь она такая маленькая, такая хрупкая. Он, наверное, раздавил ее. Впрочем, в каком-то смысле он на самом деле раздавил ее, это уж точно. Одри огорченно вздохнула, затем протянула руку и принялась нежно гладить Чарли по плечу. Милая, милая Одри!

– Я и не знала, что это так сладко, Чарли, – смущенно прошептала она.

– Я тоже не знал, что это может быть так сладко, – ответил он.

Слава богу, наконец-то ему представился редкий случай сказать правду! Чарли и в самом деле еще никогда не было так сладко и так хорошо.

И все же, что же он натворил, господи! Эта девушка приютила его, вылечила, обогрела, накормила, помогла найти работу, устроила выступление для его оркестра – и чем же он отплатил ей за все за это? Лишил девственнос-ти, не оставляя при этом мысли о том, как бы украсть ее драгоценности.

Это было невыносимо. Чарли никогда еще не был так противен самому себе, как в эту минуту.

Преодолевая тяжесть во всем теле, Чарли перевернулся на бок. Посмотрел на Одри. Ох, лучше бы он этого не делал! Такой восхитительной картины ему еще не доводилось наблюдать.

Волосы Одри растрепались и окружали ее голову светлым нимбом, сияющим на солнце, – теплым, золотистым, мягким. Щеки ее горели. Рот, и без того крупный, слегка распух от поцелуев. Кожа Одри слегка блестела от влаги. Чарли не удержался и приложил ладонь туда, где грудь Одри перетекала в плоский живот, посмотрел на ее широкие бедра и вдруг с непонятной болью подумал о том, что эта женщина самой природой создана для того, чтобы рожать детей. Рожать и выкармливать их из этой прекрасной, высокой и полной груди с твердыми крупными сосками.

Запах горячего тела смешивался в воздухе с тонким ароматом цветущих яблонь.

Как захотелось Чарли махнуть на все рукой и навсегда остаться здесь с этой женщиной.

Нет. На самом деле ему хочется поскорее сбежать отсюда.

Нет. Ему до смерти хочется остаться.

Проклятие!

Чарли никак не мог разобраться в себе. Одно он знал совершенно точно: сейчас, в эту минуту, он хочет только одного – гладить атласную кожу Одри и жадно пожирать глазами ее обнаженное тело.

– Какая ты красивая, Одри, – прошептал он, скользя глазами по ее чудесным округлостям.

Ах, если бы на его месте был сейчас не он, а другой! То есть, конечно, он, но только иной – с будущим, например. Или хотя бы с капелькой совести в душе.

Одри нежно, счастливо улыбнулась.

– Спасибо, Чарли, – сказала она и слегка смутилась. – И ты… Ты самый красивый мужчина на свете.

Она положила ладонь на руку Чарли, и он вздохнул, прикрыл глаза и прошептал:

– Спасибо, мисс Адриенна.

Вторая рука Чарли ожила и пустилась в путешествие, пока не легла на ее нежную грудь, но тут же испуганно отпрянула, словно не могла поверить в то, что теперь ей позволено даже это.

Чарли глубоко вздохнул и заговорил, тщательно подбирая слова:

– Простите меня, мисс Адриенна. Я не должен был этого делать. Это ужасно то, что я натворил. – Он отвел глаза в сторону и закончил убитым тоном: – Ведь я оказался ничуть не лучше тех парней, которых арестовал сегодня шериф.

– Не смей говорить такие вещи, Чарли, – запротестовала Одри. – Я же сама хотела, чтобы это случилось, и ты это знаешь.

– От этого мой поступок не становится лучше, – вздохнул Чарли.

Одри тряхнула головой, отчего ее растрепанные волосы взмыли вверх, чтобы потом мягкими волнами опуститься на атласные плечи.

– Ну конечно, ты считаешь, что должен извиниться, – понимающе улыбнулась она.

Чарли нахмурился. Разговор начинал сворачивать явно не на ту тропинку.

– Постой, Одри. Давай не будем вновь заводить эту волынку про джентльменов. Остановимся на том, что джентльмен – настоящий джентльмен – всегда должен держать в узде свои чувства.

Одри любовно посмотрела на него.

– Ах, Чарли. Как ты не понимаешь? Ну что такое джентльмен? Он, в конце концов, просто мужчина, а значит, есть вещи, перед которыми ему не устоять, – будь он хоть трижды джентльмен.

– Что-что?

– Да, глупенький. Вот взять хотя бы рыцарей, которых ты так недолюбливаешь. Ведь они всегда покорялись желанию своих дам. И никто из них никогда не заводил, как ты выражаешься, волынку насчет свадьбы и всего такого прочего. Они просто покорялись страсти, и все.

Чарли признался после недолгого размышления:

– Знаешь, Одри, я никогда об этом раньше не слышал.

– Но это правда, можешь мне поверить.

Они замолчали. Чарли продолжал обдумывать слова Одри. Он их так напряженно обдумывал, что окончательно запутался.

– Одри, – наконец сказал он. – Я подозреваю, что все это ты сказала только для того, чтобы меня успокоить. Но я-то знаю, что не должен был этого делать. – Чарли помолчал немного и добавил: – Хотя, конечно, это было просто замечательно.

Одри неожиданно хихикнула, и Чарли, не удержавшись, улыбнулся в ответ. Потом она обвила руками его плечи, и он от неожиданности опрокинулся на спину.

– Ах, Чарли, если не ты самый лучший мужчина на свете, тогда я просто ничего не понимаю в жизни, – улыбнулась Одри.

Она поцеловала его, и Чарли почувствовал, что силы начинают возвращаться в его казавшееся безжизненным тело.

– Одри, – нежно прошептал он, чувствуя, как желание обладать ею вновь наполняет его.

– Чарли… Я никогда в жизни не была так счастлива, как сегодня, – шепнула в ответ Одри и прижалась бедрами именно туда, куда следует.

Чарли застонал, чувствуя, как воспрянула его плоть.

И они еще раз любили друг друга – все на той же мягкой травке, на берегу все той же реки, слышавшей их страстные стоны и бессвязные слова любви. На этот раз Чарли удалось продержаться несколько дольше – во всяком случае, Одри опять первой вознеслась к небесам. Он был горд тем, что ему удалось сделать это.

Потом они снова лежали – бездыханные, уставшие, отдавшие себя друг другу до последней капли, но на этот раз сверху была Одри. Чарли сильнее прижал ее к себе – словно не желая больше расставаться с нею ни на секунду. Какую неземную радость было способно дарить ее горячее тело! И как восхитительно оно пахло – солнцем, цветами яблони и розами. Да, Одри всегда пахла розами.

Ах, эти розы – цветы любви!

Одри вздохнула и пошевелилась. Удивительно, но ни один из них не испытывал ни малейшей неловкости. Напротив, будь их воля, они так и лежали бы здесь целую вечность.

Чарли запрокинул голову и посмотрел в бездонное голубое небо, покрытое легкими пушистыми облачками. До чего же счастливым он мог бы быть даже здесь, в этой пустынной прерии, если бы рядом с ним всегда была Одри! Рядом с нею он мог бы чувствовать себя спокойным и уверенным в своем будущем.

Будущее.

Годы и годы, наполненные любовью и счастьем.

Но может ли он мечтать о таком будущем для себя?

Нет. Его будущее обещает быть нисколько не лучше, чем настоящее, пропитанное страхом и отчаянием.

Перед мысленным взором Чарли проплыли лица друзей.

Лестер. Всегда спокойный, не умеющий лгать и такой слабый. Ему не прожить без твердой дружеской руки, которая будет направлять и оберегать его. Впрочем, может быть, Лестеру повезет, и он найдет другую руку, которая будет охранять его? Может быть, он уже нашел свою судьбу здесь, в этих краях?

Может быть. Но остальные?

Еще четыре лица встали в памяти Чарли. Они смотрели на него с надеждой – на него, своего лидера и командира.

“Но ведь и им удалось найти здесь работу”, – промелькнула спасительная мысль.

“Временную, временную работу, не забывай”, – тут же осадил его внутренний голос.

И еще та хозяйка магазина – родная тетка Одри. Она в любой момент может появиться на сцене и узнать в Чарли и его друзьях бандитов, которые пытались ограбить ее. Она же видела их, запомнила их лица. Она стреляла в Чарли.