– Почему с мужиками на дело пошла?

– У нас в гнезде женщины всегда на охоту ходили.

– Правда, – вставил свое слово Прыткий. – Были среди убитых и другие девки. Штуки три я видел.

Маша убрала пистолет и щелкнула пальцами, подзывая охотника, державшего ее шубу. Накинула на плечи, с неудовольствием чувствуя, что подкладка такая же холодная, как воздух.

– Значит, стрелять умеешь и трудностей не боишься. Это хорошо, потому что жизнь у тебя будет не сладкая, – пообещала она бывшей пленнице, показывая, что руки ей можно развязать. – А если какая глупость за тобой будет замечена – церемониться мои люди не станут. Ясно?

– Ясно.

– Смекливый, прими к себе, поприсматривай.

И добавила вдогонку:

– С паскудными желаниями – это я всем говорю! – к ней не лезть! Без моего на то разрешения.

Пришедшая дала отряду еще несколько часов отдыха, потому что у самой были планы, завершить которые хотелось до выступления. Она проверила походную сумку, внимательно осматривая что-то, но не вынимая наружу. Скомандовала Прыткому – пусть забирает непокорных пленников и вместе с ее охраной следует за Машей в лес.

– Куда мы?

– Туда, – уклончиво ответила она, показывая рукой прямо. – Отойдем подальше от лагеря, чтобы не беспокоить скудные мозги твоих родичей.

Прыткий проглотил оскорбление, даже заулыбался – похоже, что и сам был невысокого мнения о людях из родного гнезда. Он шел рядом, украдкой поглядывая на Машу, пытался угадать ее настроение. Но она ничем не выдавала мыслей, беспокоящих ее пытливый ум, лишь на переносице сложились морщинки.

– Что-то не так?

Она повернулась, посмотрела на него, будто только что заметила.

– Как тебе сказать… Напали на нас по наущению Говорящего. Думаешь – не повод для беспокойства? А если он еще кого науськает? А если доберется до места общего сбора раньше нас и наведет там смуту?

Прыткий пытался осмыслить сказанное и на его лице напряжение умственных сил отражалось куда яснее и красноречивее, чем у девушки.

– Не старайся так, а то закипишь. Лучше давай прикинем, сколько у нас патронов осталось. Такими темпами можно все израсходовать еще до прихода к Южному базару.

Несколько минут они сводили дебет с кредитом, стараясь припомнить – сколько тащили с собой от гнезда и сколько расстреляли по сородичам тех четверых, которых сейчас вели охотники впереди.

– Здесь остановимся! – крикнула конвойным Властительница. – Привязывайте их к деревьям.

Она скинула с плеча сумку, придирчиво смотрела, как приматывают пленников к холодным, толстым стволам.

– Крепче. Крепче вяжи!

– Да куда уж крепче! – возмутился конвойный. – Никуда ему не деться.

Маша подошла, подергала узлы, посмотрела на витки веревки вокруг дерева.

– А теперь представь, что сил у него станет вдвое против прежнего. А то и втрое!

Конвойный приоткрыл рот от удивления, но не решился спрашивать – откуда это у побитого пленника вдруг возьмется столько сил?

– Бери другую веревку, – сказала ему Властительница, – вяжи еще сверху. И с остальными так же.

Когда дело было сделано, она приказала всем отойти в сторону лагеря шагов на двести и ждать ее там. Остался только Прыткий, предвкушающий то ли изощренные пытки, то ли сразу исполнение какого-нибудь затейливого приговора.

– Ты тоже. Давай, вали отсюда!

Он разочарованно повернулся, пошел вслед за другими.

Маша долго смотрела на четверых, привязанных к деревьям, выбирала, с кого начать. Приблизилась к старшему.

– Звать-то тебя как?

– Какая разн…

Последовал удар по лицу. Властительница приподняла брови, продолжая посылать ему теперь уже немой вопрос.

– Делай, что задумала…

– Как. Зовут.

Парень усмехнулся, отворачиваясь от нее. Тихо ответил:

– Гибр.

Маша еще раз окинула его взглядом с ног до головы, словно примеряя к человеку имя, решая, подходит оно ему или нет. Вернулась к брошенной на снег сумке, достала прозрачную капсулу с голубой жидкостью, вставила ее в пневмоинъектор.

– Как думаешь, комом выйдет первый блин, или нет? – она подмигнула Гибру.

Рывками стянула с его плеча куртку – дальше инъектор справится, рубашку пробьет. Она прижала его к дельтовидной мышце.

– Ты у нас, насколько я помню, большой специалист по человеческим жизням. Знаешь, что к чему. Вот сейчас и проверим – много ли в тебе человеческого. Останется.

С тихим свистом инъектор проткнул кожу иглой, заставил голубую жидкость проникнуть в организм.

– Что это? – парень уже понимал – его не хотят пытать, не собираются убить. Но то, что сейчас произойдет, будет страшнее боли и смерти.

Маша внимательно смотрела в его серые глаза. Не отрываясь от них, достала пистолет. Что она должна делать? И должна ли? Как понять, что процесс закончен?

Взгляд Гибра стал бессмысленным, пустым, но он все также смотрел прямо на Машу. Тело его вздрагивало. Вены на шее вздулись.

Может, надо сказать ему что-то? Вдруг слова запрограммируют сознание и он потом беспрекословно будет ей подчиняться? Но что именно сказать?

Все кончилось в один момент: парень уронил голову на грудь, закашлялся и, когда снова посмотрел на Машу, это уже был взгляд другого существа. Увидев девушку, он рванулся и, кажется, одна из веревок лопнула, а дерево вздрогнуло так, что с веток полетел снег.

Маша отпрыгнула назад, вскинула руку с оружием. Однако ее подопытный оставался на месте – вторая веревка удержала его, да и не хотел он рвать путы. Уставился на Пришедшую потемневшими, расширенными зрачками, будто видел перед собой… Кого? Кто она ему теперь?

Девушка опустила руку. Сделала шаг вперед.

– Как тебя зовут?

– Г… Гибр.

– А кто я?

– Пришедшая, – он напрягся, пытаясь вспомнить второе слово.

– Пришедшая Властительница, – подсказала она ему.

– Да, Властительница!

– И что ты должен делать?

Гибр как будто растерялся, стараясь понять смысл своего нового существования. Заминка длилась мгновение, но Маше казалось, что это целая вечность, что его непонимание говорит о неудаче опыта и что впереди долгие месяцы, а может и годы экспериментов.

– Делать то, что ты скажешь, – Гибр широко улыбнулся – видимо, эта простая мысль принесла ему огромное облегчение.

– Правильно, – подтвердила она.

Вернулась к сумке, зарядила инъектор второй капсулой. Охотник, привязанный к соседнему дереву, видел все произошедшее и теперь приходил в ужас от каждого шага идущей к нему Властительницы.

– Нет… Нет! Ты этого не сделаешь!

– Еще как сделаю, дорогуша. Ты, главное, не дергайся.

Но он продолжал рваться изо всех своих человеческих сил.

– Нет! Не-ет! Я не стану этим дерьмом!

К счастью для Маши его куртка была порвана в бою, поэтому даже не пришлось искать место – куда колоть.

Пш-ш-ш-ш-ш…

– Ты… тварь…

Он не смотрел на нее. Застыл в напряженной позе, зажмурившись, сжав кулаки, стараясь отклонить голову от Пришедшей так далеко, как только возможно. Через минуту расслабился. А когда открыл глаза и увидел девушку, кровь прилила к его лицу, черты которого стали искажаться. Он зарычал, дернулся вперед. Маша услышала, как трещат веревки. К тому времени, когда они сдались под напором неистовой силы, существо уже не было похоже на человека, оно протягивало к ней черные, когтистые лапы.

Одинокий выстрел прозвучал в лесном безмолвии.

Хрустнул снег под ногами – Маша подошла ближе. Она стояла над нелюдем, лежавшем, раскинув руки, на обагренном снегу. Девушка пребывала в смятении. Ей казалось, что теперь все пойдет, как по маслу. Не о чем беспокоиться, инъекция волшебным образом сделает всю работу за нее, только успевай принимать в ряды своей армии идеальных солдат. И вдруг… На втором же опыте неудача.

Она присела на корточки, коснулась жесткой, почти дубовой кожи.

– Что же с тобой было не так?

Оглянулась на Гибра, стала вспоминать – как она это делала с ним, сравнивать с тем, что сотворила над другим, который лежал сейчас у ее ног.