– Пятеро.

– Выгони кого-нибудь из дома, чтобы пустить гостей на ночлег.

– Кого?

– Сам придумай, мне это не интересно.

– Своих на улицу? Метель же, ночь!

– Ну запихай своих в другую хижину, пускай там потеснятся! Бестолковый ты, хоть и Прыткий.

Он хотел было идти, выполнять приказ, но она его остановила.

– Знаешь, пока там с ночлегом разбираются, ты их ко мне приведи.

Парень стоял в нерешительности, во взгляде его читалось сомнение.

– Ну что еще? – спросила Маша, плотнее запахнув шубу.

– Решать вопросы между гнездами – это штука такая… Только главный может.

Девушка подбоченилась, позволив полам шубы снова распахнуться. Потом сошла по ступенькам, подступая к Прыткому.

– Он тебе что приказывал? А? Не пускать меня из гнезда. Приглядывать. Про разговоры с чужаками было?

Прыткий потупил взор, помотал отрицательно головой.

– Не было. А кому ж с ними разговаривать, как не мне? Может, ты у нас дипломатом заделался? Одно слово – Прыткий! Пошел отсюда. Выполняй то, что сказано.

Она еще не знала – хорошо или плохо то, что посланники из чужого гнезда встретились с ней, а не с Говорящим. Но чувствовала, что случай может открыть для нее новые возможности. Какие? Этого Маша еще не могла себе объяснить.

Мужики – бородатые, обросшие, с нелепыми племенными татуировками на щеках, смотрели на нее недоверчиво. Хоть и предупредил их Прыткий, что бразды правления сейчас в руках Властительницы, а все равно обсуждать дело готовились не с ней.

– Разошлись вы. Говорящий с небом недавно на восток отправился, – она повернулась к охраннику, стоявшему у дверей, щелкнула пальцами. – Скажи там, пусть людям поесть принесут.

Старший из чужаков кивнул с благодарностью. Пока утоляли голод, она ни о чем не спрашивала, молча стояла в стороне, скрестив руки. Наблюдала. Потом налила всем горячительного.

– Отчего шли долго?

Старший выпил, удовлетворенно крякнув. Посмотрел на Машу.

– Шли быстро. Собирались долго. Обдумать надо было все хорошенько.

– И что придумали?

– А то, что нелюдей выживать надо, по этому вопросу спора нет.

– По какому есть?

Он глянул на своих товарищей, словно заручившись у них поддержкой.

– Говорящий нас беспокоит.

Властительница снова повернулась к Прыткому.

– Ну-ка – выйди вон. И не стой там близко к дверям.

Парень повиновался, хоть и не сразу, сначала с подозрением ощупав взглядом каждого присутствующего.

– Что же Говорящий? – спросила девушка. – В чем беспокойство?

– Горделив больно. Властолюбив. Как бы не захотел после дела все гнезда под одну руку прибрать. Ведь если войну выиграем… Простой охотник – он победителя любит. Даром, что тот руководчик из чужих. Пойдут за ним и тогда уж ничего не попишешь. Это не говоря о том, что обещал он создать новое войско, колдовством, что ли… Короче говоря, надо этот момент сейчас разруливать, до войны. Ты-то… кхм… на каких правах у Говорящего?

– Меня зовут Пришедшая Властительница. Я с севера, оттуда, где зимой не бывает солнца. И знаю я об этом мире столько, что Говорящий готов быть со мной на равных.

– То есть женщина ты его?

Маша досадливо усмехнулась – “как же тяжело пробить мужскую самонадеянность!”

– Не обижайся, – продолжал старший. – Бабы – они во многих делах хитрее мужиков. Так что ответишь нам про своего?

Маша выдержала паузу – вовсе не для значительности, а оттого, что не могла сразу подобрать нужных слов.

– Отвечу вот что – ваша правда, есть у Говорящего такие планы. Он их и не скрывает. И армию создать может, но только с моей помощью. Одного его колдовства мало, нужен еще секрет, которого он пока не знает.

– А ты, получается, знаешь?

Она ответила ему хитрой улыбкой. Тогда старший переглянулся со своими товарищами, хрустнул пальцами, разминая руки.

– Не поприжать ли тебя в уголочке, Пришедшая Властительница? Чтобы и с нами секретом поделилась.

– Дурачье. Сейчас позову своих молодцев – они только и ждут повода, чтобы кому-нибудь башку раскроить. А потом поди-ка найди ваши тела. Пропали ребятушки в лесах!

– Да пошутил я, пошутил, – заторопился старший с оправданиями.

Маша задумчиво обходила стол, за которым сидели гости. Они поглядывали на нее с настороженностью – что там, в этой бабской головенке? Вдруг и правда позовет своих головорезов? Но она лишь подлила им настойки и вернулась к дверям, где снова встала, скрестив на груди руки. Разрез на подоле платья позволял им видеть ее ногу гораздо выше колена и Маша не пыталась одернуть ткань, прикрыться.

– Что нам от этого разговора? – спросила она. – Разве можем мы что-то изменить?

– Так за тем и пришли! Вот отдохнем чуток и пойдем завтра к условленному месту, где уже из других гнезд охотники собираются. С их руководчиками за спиной говорящего тоже беседы проводились.

И, заметив ее вздернутую бровь, добавил:

– А ты как думала? В общем, будут нас ждать с вестями – стоит ли расходиться, жить как раньше, каждый сам за себя. Или доводить дело до конца. Но тогда уж руководчикам подавай гарантии, что и после войны Говорящий им не указ!

– Какие я могу дать вам гарантии? Бумагу сочиню, подпись поставлю?

– Обойдемся. Просто обрисуй, как это положение тебе видится, так сказать, изнутри? Живешь ведь с ним, должна понимать.

Сердце у Маши заколотилось быстрее. Она вдруг поняла, что вот он – момент! Когда все обстоятельства разом можно повернуть в свою сторону, причем одной только силой слова!

– Говорящий держит людей в узде, пусть даже им это и не нравится. Он хороший вождь. Для своего народа. Таким его можно и оставить – пусть здесь, на развалинах древнего города, управляет гнездом. А для войны сгодится кто-нибудь другой.

Она дала им возможность самим прийти к нужному ответу и вскоре один из чужаков, скромно сидевший на самом дальнем месте, спросил:

– Не себя ли ты имеешь в виду?

Она подошла к столу, поставила ногу на стул, оголив ее еще сильнее.

– А почему нет? Знаний у меня побольше, чем у других. Надо будет – докажу. Могу большие стаи нелюдей отслеживать таким способом, о котором вы и не слышали. Могу рассказать, как вещества взрывающиеся делать, чтобы одним ударом десятки врагов уничтожать. Я много чего могу. А главное – бояться меня вам не придется. Я же человек со стороны, незнакомый, влияния на ваших охотников не имею. Так что лишь на руководчиков могу полагаться, а если они решат отстранить меня, то сложности в этом никакой не будет.

– Какая же твоя выгода?

– Разве уничтожение нелюдей – не выгода? Жить станет спокойнее.

– Про полное уничтожение никто не говорит, для мяса их все равно разводить придется. Война только для того, чтобы они нас совсем не задавили, больно много их стало. А есть ли, положим, в твоей голове знания, чтобы нелюдей разводить?

– Один хрен – что армию делать, что на мясо разводить. Есть такие знания. Придет время, поделюсь секретом.

Они еще долго совещались между собой, не слишком стесняясь ее присутствия. Сомнений было много, но гораздо больше их страшил Говорящий. Очень уж не хотелось руководчикам становиться его вассалами! Каждый держался за свою маленькую власть и делиться ею не желал.

– Хорошо! – сказал, наконец, старший. – Мы идем к месту сбора и объявим всем, что Говорящий не может быть во главе объединенного войска. Вот только…

– Что? – она видела, что он в чем-то сомневается.

– Скоро Говорящий вернется домой. Пусть война начнется без него, но, во-первых, мы рассчитывали и на ваших охотников, а во-вторых – как ты выполнишь свои обещания, если он тебя… кхм… убьет?

– Моя жизнь – моя проблема. К тому времени, когда он вернется, власть его в гнезде съежится и станет символической, это я вам обещаю. А охотников, когда надо будет, отправлю.

Старший хмыкнул, все еще полный сомнений, но понимающий, что он вынужден ей верить. Хотя бы потому, что другие варианты устраивали его гораздо меньше.