— Сначала выпей обезболивающее, затем Gatorade, чтобы не умереть от обезвоживания. — Он достал телефон. — Я заказываю минералку, бананы и копченую говядину с ржаным хлебом из магазинчика в соседнем квартале.

Я покосился на него.

— Копченая говядина в меня не полезет.

— Это для меня, придурок. Просто умираю с голоду. Тебе Gatorade и бананы. Там электролиты и калий. То, что тебе нужно. — Он бросил телефон на диван и уселся напротив меня.

— Поговори со мной. Что случилось?

Я был не в настроении разговаривать, поэтому покачал головой.

— Как долго мы дружим? — спросил Уилл.

— Слишком долго, — проворчал я.

— Тогда ты должен знать, что я никуда не уйду, пока мы не обсудим это.

— Я едва могу проглотить таблетки, не то что говорить.

Он пожал плечами.

— Я никуда не спешу.

Отлично. Он здесь надолго.

— Приляг, пока голова не пройдет. Мне все равно нужно разгрести кучу электронных писем.

Я бы предпочел, чтобы он просто исчез, но выбирать не приходилось. По крайней мере, не придется говорить. Я лег на диван, закинув ноги на подлокотник, и закрыл глаза.

Я дремал, но, услышав шуршание бумажного пакета, открыл один глаз.

— Лучше? — спросил Уилл.

Я спустил ноги на пол и сел. По ощущениям, меня переехал грузовик, затем дал задний ход и переехал снова, но обезболивающее немного ослабило стук в голове.

Я потер затылок.

— Есть Gatorade?

Уилл протянул бутылку вместе с бананом.

Двадцать минут спустя мне все еще не хотелось разговаривать, но ко мне хотя бывернулись силы. Уилл доел сэндвич с копченой грудинкой, скинул ботинки и положил ноги на угол кофейного столика.

— Что происходит, дружище?

Я вздохнул.

— Я видел Аарона Дженсена.

— И...

— И с ним была Элоиза. — Я тупо пялился в пол, чтобы не встречаться взглядом с Уиллом. — Она глухая.

— Но в остальном с ней все хорошо?

Я пожал плечами.

— У нее ортопедические скобы на ногах, и ее... — Я не мог заставить себя назвать Аарона ее отцом даже спустя три года. — Аарон общался с ней жестами.

Уилл переварил информацию.

— Так. Ты знал, что есть вероятность, что у нее могут быть нарушения слуха и некоторые проблемы с развитием. Это тяжело, но это не значит, что она не сможет жить полноценной жизнью.

Я закрыл глаза и вспомнил мою малышку в тележке для покупок. Ее лицо так часто посещало мои мысли, что даже алкоголь не помогал.

— Она копия Амелии.

Уилл долго молчал.

— Тебе нужно пресечь это дерьмо в зародыше, прежде чем испортишь отношения с Эви.

Я поднял на него взгляд.

Уилл закрыл глаза.

— Черт. Ты уже это сделал.

— Черт возьми, я виноват, что Элоиза такая. — Я покачал головой. — Даже не уверен, так ли ее теперь зовут.

— В чем же ты виноват?

— Во всем. Из-за моего выбора умерла ее мать, а сама Элоиза родилась преждевременно. Если бы я просто позволил природе идти своим чередом...

Уилл скривился.

— Что ты несешь?

— Помнишь, я принимал все медицинские решения за Амелию и ребенка.

— Да, и?

— У нее начались схватки из-за лекарства, которое я одобрил.

— Лекарство, которое сначала одобрила целая команда докторов. Ты умный парень, но не врач. Не говоря уже о том, что нет доказательств, что именно лекарство вызвало преждевременные роды. Организм Амелии начал сдавать задолго до этого. — Он покачал головой. — Всякое бывает. У женщин, не попавших в авиакатастрофы, начинаются преждевременные роды, и у них рождаются дети с гораздо большими проблемами. В жизни есть вещи, которое мы не можем контролировать…

Уилл что-то говорил, но я был слишком отвлечен воспоминаниями. От одного, в частности, было труднее всего изолироваться. День, когда узнал, что моя дочь — не моя. Я покинул больницу, чтобы утопить печали в водке, а когда вернулся, больничная койка Амелии была пуста.

— Я не попрощался с ней. — Слезы покатились по щекам.

— Что значит, не попрощался? Я был на улице, когда... — Он резко остановился. — Черт. Ты же не Элоизу имеешь в виду? Ты говоришь об Амелии. Дело не только в ребенке.

Несколько минут мы оба молчали. В конце концов, Уилл убрал ноги со столика и оперся локтями о колени.

— Ты любишь Эви?

Я вытер слезы и кивнул.

— Да.

— Тогда разберись, как оставить прошлое в прошлом и жить дальше.

Я думал, что начал жить дальше... пока не увидел милое личико Элоизы.

— Как, черт возьми, мне это сделать теперь?

— Во-первых, не позволяй прошлому разрушать твое будущее. Я не психоаналитик, но думаю, что первый шаг – это выпустить всех демонов наружу. Прошло три года, и это первый раз, когда ты даешь волю эмоциям. Ты вернулся на работу, как ни в чем не бывало, сразу после смерти Амелии. Ты не можешь просто вычеркнуть людей из сердца. — Он коснулся левой стороны своей груди. — Ты должен принять, остается рана, и позволить ей со временем затянутся. Человек, по-настоящему любящий тебя, излечит твое сердце.

Глава 31

Меррик

Три года назад

Моя маленькая девочка родилась пять дней назад, и сегодня впервые ее разрешили взять из инкубатора. Последний час я с ней на руках сидел в кресле-качалке и смотрел, смотрел. Оторвал взгляд, только когда меня окликнули.

— Мистер Кроуфорд?

В дверях стояла медсестра отделения интенсивной терапии и какая-то незнакомая женщина в обычном, не врачебном, костюме.

— Нужно вернуть Элоизу в инкубатор, — сказала медсестра, подходя ко мне. — Пока не пройдет желтушка новорожденных, важно, чтобы она проводила время под люминесцентными лампами.

Кивнув, я поцеловал дочку в лоб. Она была крошечной, такой чертовски крошечной.

Медсестра положила малышку обратно в инкубатор, тепло улыбнулась и указала на женщину в дверях.

— Миссис Уолтерс хотела поговорить с вами. Она штатный юрист больницы.

Я до сих пор не подписал отказ от реанимации Амелии в случае клинической смерти, и они прислали тяжелую артиллерию?

Можно мне потом еще подержать дочку?

— Разумеется. — Медсестра посмотрела на часы. — Сейчас три. Может, в семь?

— Хорошо, спасибо.

Адвокат ждала меня в коридоре.

— Здравствуйте, мистер Кроуфорд. Я Нина Уолтерс из юридического отдела больницы. Можем мы присесть и поговорить пару минут?

Я оглянулся на инкубатор, где мирно спала дочь.

— Конечно.

Мы прошли в пустую комнату ожидания.

— Лечащий врач вашей невесты рассказал обо всем, что произошло за последние месяцы. Я рада, что у Элоизы все хорошо.

Я кивнул и добавил:

— За исключением слуха: в среднее ухо попали околоплодные воды, но доктора говорят, что такое бывает и может пройти само по себе.

Также врачи не гарантировали, что Элоиз не будет отставать в развитии. Но моя девочка, родившаяся раньше срока на два с половиной месяца, была настоящим бойцом.

Мисс Уолтерс глубоко вдохнула.

— Вы через многое прошли, и мне неприятно добавлять новые хлопоты, но сегодня больница получила постановление суда.

— Потому что я не подписал отказ от реанимации? Кто обратился в суд? Амелия не разговаривала с матерью уже очень давно.

Женщина покачала головой и протянула документы в голубой папке.

— Суд обязал больницу взять образец ДНК у Элоизы для проведения теста на отцовство. Заявитель Аарон Дженсен.

*********

На следующий день я сидел у кровати Амелии, когда монитор вдруг «сошел с ума»: линии начали беспорядочно прыгать, но при этом Амелия не пошевелила даже пальцем. Медсестра, вбежав в палату и бросив взгляд на монитор, крикнула в коридор, где находился сестринский пост:

— Код Синий! Нужен реанимационный набор!

Спустя полминуты в палате появился передвижной дефибриллятор и реанимационная бригада из шести человек. Врач слушал сердце Амелии, в то время как медсестра считала пульс на запястье.

— Мистер Кроуфорд, не могли бы вы выйти, пожалуйста?