Или, может быть, я вообще не тот, кто это сделал.

Быть с Элизой Пирс всегда было рискованно, и у этого риска было лицо.

Кэри Пирс.

Я поворачиваюсь к выходу, когда Грант входит в вестибюль.

— Грант!

Он поднимает взгляд от пола, все его тело напряжено от волнения.

— О, привет, Любовничек.

— Ты разговаривал сегодня с Элизой?

— Нет, — говорит он. — Со вчерашней генеральной репетиции — нет. А что?

— С ней что-то не так.

Он встает чуть выше.

— Что именно?

— Она… отстраненная. Она не хочет со мной разговаривать

— С ней все в порядке, — смеется он. — Сегодня премьера. Тебе повезло, что я хотя бы сейчас могу составлять полные предложения.

— Нет, это другое. Она только что порвала со мной.

Он делает паузу.

— Ладно, да, это странно.

— Мне нужно, чтобы ты пошел к ней и спросил, что случилось, а потом написал мне, что она ответит.

— Ни в коем случае.

— Грант, перестань, — возражаю я. — Это важно.

— Как и это, — говорит он. — Я не ожидаю, что такой большой спортсмен, как ты, поймет, но то, о чем ты меня просишь, является прямым нарушением Кодекса дружбы. Если бы я это сделал, это было бы серьезным нарушением доверия. Я ни при каких обстоятельствах не буду…

— Я одолжу тебе Джуниор-мобиль на ночь.

Его брови подергиваются.

— На выходные, — возражает он. — На следующие выходные. У нас с Таем планы.

Я киваю.

— Он твой.

— Договорились. Дай мне десять минут.

— Спасибо.

Грант направляется в аудиторию, а я достаю из кармана телефон. Уже почти пять. Я хочу остаться здесь и разобраться с этим, но и пропустить игру не могу.

Я иду на стадион, опустив голову, чтобы не слышать постоянных криков людей, выкрикивающих мое имя. Обычно это заводит меня как ничто другое. Раньше я старался, чтобы меня заметили, но сейчас ничто не помешает мне добраться до раздевалки и скрыться из виду.

Что случилось, Элли?

Глава 28

Элиза

НА МЕНЯ СМОТРИТ МОЕ ОТРАЖЕНИЕ, и как бы я ни старалась, я не могу избавиться от этого осуждающего взгляда.

Я сосредотачиваюсь на том, что могу контролировать, и это главное. Я беру тональный крем и наношу его тонким слоем на кожу. Провожу жирные линии вокруг глаз черной подводкой, чтобы они выделялись в свете софитов. Я сглатываю комок в горле, чтобы не расплакаться, и стараюсь не думать о том, что только что отвернулась от единственной любви, которую когда-либо знала.

Грант присаживается на край туалетного столика.

— Любовничек хочет знать, что с тобой не так.

Я вздыхаю.

— Ты с ним разговаривал?

— Он пристал ко мне в вестибюле. Я испугался за свою жизнь, — шутит он, прикладывая руку к сердцу. — Что с тобой?

— Ничего, — отвечаю я, доставая помаду из своей косметички.

Грант выхватывает его у меня из рук и забирает сумку.

— Что не так? — он спрашивает снова.

— Грант, нам нужно собраться.

— Мы соберемся после. Что случилось?

Я делаю глубокий вдох, но это не помогает.

— Папа узнал о нас.

Он медленно кивает.

— Как?

— Он нашел… — Я колеблюсь. — Он только что узнал.

— Ты сказала Джуниору?

— Нет.

— Почему нет?

Я нетерпеливо выдыхаю.

— Грант…

— Он сказал, что ты с ним порвала. Почему?

— Потому что мы не можем быть вместе, — отвечаю я. — Мы вообще не должны были быть вместе.

Грант качает головой.

— Почему ты позволяешь этому разрывать тебя на части? О чем ты умалчиваешь?

На меня накатывает новая волна тошноты. Я чувствую это со вчерашнего вечера: медленное жжение внутри, которое, кажется, никогда не проходит, что бы я ни делала.

— Джуниор никогда не выберет меня, — бормочу я.

— Выберет тебя? — повторяет он. — О чем ты?

— Из-за футбола. Из-за всего — славы, денег. Всего этого.

— Это чушь собачья, — выплевывает Грант.

— Так ли это? — Я спрашиваю. — Раньше мой отец предпочитал это мне. А чем Джуниор от меня отличается?

— Разница в том, что Джуниор любит тебя.

— Ты этого не знаешь.

— Знаю. Это написано на его чертовом лице.

— В любом случае, это не имеет значения. Может, сейчас он и любит меня, но кто знает, как долго это продлится?

Грант вздыхает, его челюсть сжимается от разочарования.

— Элиза…

— Все уже сделано. — Я перегибаюсь через его колени и беру косметичку с соседнего туалетного столика. — Нам нужно на шоу.

Опускаясь в кресло, он достает из кармана телефон.

— Ну, для протокола, я думаю, ты совершаешь действительно глупую ошибку, Элиза.

— Знаю.

— Действительно глупую ошибку.

Я бы с радостью признала, что совершила ошибку, и убежала отсюда, чтобы вернуться в объятия Джуниора, но не могу. Джуниор с детства хотел играть в профессионалах. Его семья ждет этого. Кто я такая, чтобы отнимать это у него? Что же я за человек, если забираю у него все, ради чего он так упорно трудился, и указывать ему путь в жизни?

Я больше не позволю Кэри Пирсу указывать мне.

Я останусь на шоу. Я обязана перед остальными актерами и съемочной группой закончить его. Завтра дневной показ, затем вечернее шоу, а после этого я уйду. Я не допущу, чтобы наступило утро понедельника, а вместе с ним и оковы отцовских требований.

Джуниор никогда не должен узнать.

Глава 29

Джуниор

МОЙ ТЕЛЕФОН ВИБРИРУЕТ, и я проверяю его так быстро, что чуть не роняю его на бетонный пол.

Она поссорилась со своим отцом.

Я прислоняюсь к шкафчику, перечитывая это снова и снова, пытаясь осмыслить услышанное, но это никак не получается.

Есть только одна причина, по которой они могли поссориться, чтобы так расстроить Элизу.

Он знает.

— Всем собраться…

Кэри Пирс останавливается перед нами, его глаза сканируют команду в их форме, и он гордо ухмыляется.

— Вот и все, ребята, — говорит он. — Еще одна победа отделяет вас от участия в региональном чемпионате.

Команда взрывается криками и колотит кулаками по шкафчикам. Он поднимает руку, чтобы успокоить их.

— Но для меня… не имеет значения, выиграете вы или проиграете сегодня вечером, потому что, на мой взгляд, мы уже победили. Тех парней, с которыми я познакомился в сентябре, больше нет в этом зале. Они были слабаками, неудачниками. Вы стали больше, вы стали лучше. И сегодня вы победители. — Его взгляд падает на меня. — Все вы.

Я отвожу взгляд, меня охватывает сомнение. Может быть, он все-таки не знает. Если и знает, то не показывает этого.

— Для меня это такое же большое достижение, как и для вас, — говорит он, наконец отводя от меня взгляд. — Я пришел в этот колледж, чтобы что-то изменить, и уверен, что мне это удалось. Выиграете вы или проиграете, мир теперь знает, кто вы. И они этого не забудут.

Команда снова стучит и кричит, вызывая на его лице широкую улыбку.

— Но все же… Я бы предпочел победить, так что давайте выйдем и станем победителями, ребята.

Я достаю шлем из шкафчика и прислушиваюсь к грубому шарканью бутс по полу, когда команда устремляется к полю. Их энтузиазм пронизывает меня насквозь, вытесняя все сомнения и страхи и заменяя их мощным выбросом адреналина.

Я прохожу мимо тренера, и он кладет свою мощную руку мне на грудь, чтобы остановить меня.

— Подожди… — говорит он, усиливая нажим.

Я прислоняюсь к стене, чувствуя силу его руки даже под своими подушечками.

Остальная команда проходит мимо, не замечая, и выбегает на поле вместе с Бобом.

Как только их крики затихают вдали, Кэри Пирс смотрит на меня и улыбается.

— Я горжусь тобой, Джуниор, — говорит он, не отрывая руки от моей груди. — Ты прошел долгий путь.

Я киваю, разрываясь между страхом и восхищением.

— Спасибо, тренер.

— В тот вечер, когда мы встретились, я сказал тебе одну вещь. Помнишь, что это было?