Бонни улыбается мне, ее глаза сияют и принимают ее. Думаю, я не растеряла хватку.

— А ты… он вообще ни слова о тебе не сказал.

— Мне нечего сказать, правда…

— Ну, ты явно оказала на него хорошее влияние.

Я улыбаюсь.

— Ничего такого, чего бы в нем не было. Все, что Джуниору действительно было нужно, — это правильный стимул.

Джуниор снова поперхнулся водой.

— Ради всего святого, Джуниор… — Огрызается на него Бонни. — Жуй свою еду. — Я оборачиваюсь и вижу, что он свирепо смотрит на меня. — Одно могу сказать точно: мне нужно позвонить тому тренеру.

— Зачем? — огрызается Джуниор.

— Чтобы поблагодарить его, конечно! Я не из тех, кто плохо отзывается о мертвых, но если бы тот старый болван, который руководил командой раньше, не умер, то Кэри Пирса бы здесь не было, а ты не был бы на пути к чемпионству. И если бы его здесь не было, то и Элизы бы не было. Если хотите знать мое мнение, мы очень благодарны Пирсам.

Он качает головой.

— Нет, мам. Правда. Не звони ему.

— Да, — отвечаю я, стараясь сохранять хладнокровие лучше, чем он. — Я была бы более чем счастлива передать любое Ваше сообщение…

Мэгги понимающе подмигивает нам.

— Не приставай, мама. Помнишь, как ты приставала к одному из моих профессоров после того, как он написал мне рекомендательное письмо?

— Я не приставала к профессору Шелтону — это было совсем другое, — возражает Бонни. — И это рекомендательное письмо помогло тебе поступить в аспирантуру!

— Поправка: то, что я была крутой, помогло мне поступить в аспирантуру. Рекомендательное письмо было простой формальностью.

Бонни вздыхает.

— Что ж, я ничего не могу поделать с тем, что ценю тех, кто помогает моим детям. Мы с вашим отцом делали все, что в наших силах, чтобы предоставить вам все возможности, но мы не могли дать вам всего. Кэри Пирс изменил жизнь Джуниора, и если мы будем держать голову высоко и сведем к минимуму ошибки, то ничто не сможет помешать ему осуществить свои мечты.

У меня внутри все сжимается от растущей черной дыры, поселившейся глубоко внутри.

Ничто не может помешать Джуниору осуществить свои мечты? Я могу придумать что-нибудь, что могло бы это сделать.

— Черт возьми, мам, — смеется Джуниор. — Может, тебе стоит стать тренером футбольной команды? У тебя, конечно, есть мотивирующие речи.

Она ухмыляется.

— Возможно, я раз или два подавала заявление на эту работу.

Я беру салфетку с колен и встаю со стула.

— Извините. Мне нужно в туалет. Я сейчас вернусь.

Бонни кивает.

— Мы переделываем комнату на этом этаже, но та, что наверху, вполне подойдет. Вверх по лестнице и направо.

— Спасибо.

— Переделываете? — Я слышу, как Мэгги отпускает колкость, когда я выхожу из комнаты. — С каких это пор у нас переделывают комнаты?

Я поднимаюсь по лестнице, и голоса за моей спиной переходят в шепот.

Ванная находится именно там, где и говорила Бонни, и я прокрадываюсь внутрь, чтобы смочить лоб холодной водой. Я откидываю волосы в сторону и позволяю каплям стекать на затылок, охлаждая себя и задерживая дыхание.

Итак, это семья Джуниора Моргана. Честно говоря, я даже не представляла себе такого. Ни разу. Я знала, что у него есть сестра — он упоминает Мэгги примерно раз в неделю, — но больше он о них не говорит.

И теперь его мать видит во мне прекрасную дочь Мессии, ниспосланную с небес, чтобы воплотить в жизнь все мечты ее сына.

Упс.

Я выхожу в коридор и поворачиваюсь обратно к лестнице, когда останавливаюсь, читая крошечный фальшивый номерной знак, прикрепленный к двери напротив ванной.

Джуниор.

Любопытство берет верх, и я поворачиваю дверную ручку, чтобы войти.

Комната оформлена в черно-синих тонах, на стенах развешано столько постеров, что почти вся белая краска скрыта. На полке стоят спортивные трофеи, медали и сертификаты с именем Джуниора, большинство из них золотые.

Я улыбаюсь, глядя на фотографию над его кроватью, на которой мальчик-подросток в плавках разминается над подростковой головой своей старшей сестры. Никакой мускулатуры, никаких следов татуировок. Просто маленький Джуниор Морган до того, как стал тем, кем он является сейчас.

— Элли?

Я оборачиваюсь к двери, когда Джуниор просовывает голову внутрь.

— Привет, — усмехаюсь я.

Он приближается ко мне с подозрительным взглядом и нервными розовыми щеками.

— Что ты здесь делаешь?

— Вынюхиваю, — пожимаю плечами я, снова оглядываясь по сторонам. Он переворачивает рамку с фотографией, пока я не смотрю. Я делаю вид, что не замечаю. — Извини, если вторглась в твое личное пространство…

— Все в порядке, — смеется он. — Честно говоря, я не помню почти ничего из того, что здесь осталось.

Я осматриваю стены, и мой взгляд натыкается на знакомое лицо над его плечом. Это старый постер с моим отцом; подтянутый и сильный в своей майке, он держит футбольный мяч и подмигивает прямо в камеру.

— Даже это? — Я показываю пальцем.

Джуниор следит за моим взглядом.

— О… — он морщится. — Нет, это я помню. Он у меня уже лет десять…

— Думаю, ты не шутил, когда говорил, что он твой герой.

— На самом деле это не так. — Он подмигивает мне и широко улыбается. — Итак… кто ты, черт возьми, такая, потому что ты чертовски потрясающая…

Я смеюсь.

— Я произвожу достойное впечатление.

— Ни хрена себе.

— Я, э-э… — Я делаю паузу, роясь в памяти в поисках лучшего объяснения. — Раньше я проводила много времени в домах друзей и соседей.

Он морщит лоб.

— Ладно.

— У меня не было отца, а мама часто исчезала на несколько дней. Она оставляла мне немного денег — небольшую часть отцовских алиментов, а с остальными уходила, пока они не заканчивались. В конце концов, ей надоело навещать меня, и она отправила меня в школу-интернат. Я виделась с ней примерно раз в месяц… может быть.

Он открывает и закрывает рот.

— Ой.

— Люди начали замечать это, поэтому они приютили меня, пока она не вернулась. Я никогда не хотела быть обузой для кого-либо, но чаще всего я чувствовала себя именно так. — Джуниор молчит. Я хочу заткнуться, но слова так и сыплются из меня. — Я была той Пирс, которая занимала не свое место, но я выполняла работу по дому, помогала готовить еду и зарабатывала себе на жизнь, где бы я ни останавливалась. В процессе я многому научилась, в том числе и хорошим манерам, и тому, как произвести хорошее впечатление на благодарных матерей моих друзей.

— Ух ты, — говорит он, с нежностью глядя на меня. — Тогда это все объясняет.

Я киваю.

— Соедини это с природными актерскими способностями, и получится идеальная девушка, которую можно привести домой к своим родителям.

Он усмехается.

— Кстати, мне жаль, она может быть…

— Как Мэгги?

— Мэгги 2.0, правда.

Я смеюсь.

— Они были великолепны. Действительно великолепны…

Он подходит ближе, изучает мои глаза, и я понимаю, что потеряла бдительность.

— Что такое?

Я прикусываю щеку, не решаясь что-либо сказать, но я уже чувствую, как тяжесть сваливается с моей груди.

Мои ноги уносят меня от него, и я снова позволяю своему взгляду блуждать.

— Я всегда хотела такую семью.

— Какую?

— Скучную.

Джуниор усмехается, изображая притворную обиду, прижимая руку к груди.

— Ты думаешь, мы скучные?

— Ты понимаешь, о чем я… — Я потираю ладони. — Нормальные. Твои родители любят друг друга. Они все еще вместе. У тебя есть сестра, и вы прекрасно ладите. Открытки на день рождения и рождественское печенье.

Он коротко кивает.

— Честно говоря, я уже не знаю, нормальные ли мы люди. Мою семью многие могут счесть странной.

— Ну… это кажется намного лучше, чем иметь знаменитого отца, которого ты почти не видишь, или маму, которая даже не может вспомнить, есть ли у тебя аллергия на арахис или пенициллин.

— У тебя аллергия на пенициллин?