Я бросаю взгляд на Элизу. Она почти не вспотела.

Я увеличиваю скорость чуть больше и стискиваю зубы, когда она делает то же самое.

— Что случилось, Джуниор? — она хихикает. К счастью, ее слова даются с трудом, они едва вырываются изо рта между ее тяжелыми вдохами. — Возникли проблемы?

— Не-е-ет.

— Может, тебе стоит притормозить. Не принимай близко к сердцу. Это не гонка.

Она протягивает руку и похлопывает меня по плечу.

К черту.

Я нажимаю кнопку «Стоп» и соскакиваю с беговой дорожки. Мои ноги превращаются в желе подо мной, но я удерживаюсь на ногах, направляя всю свою силу на колени. Последнее, чего я хочу, — это унизиться перед ней. Снова.

Я оглядываюсь на нее, не в силах оторвать взгляд от ее гребаного идеального тела. Кровь, которая должна была бы подпитывать мое колотящееся сердце, устремляется вниз. Образы ее, распростертой в моем фургоне, вспыхивают в моем мозгу. На моем языке появляется ее вкус; привкус, от которого вчера вечером не смогло избавиться никакое полоскание соленой водой.

Я никогда в жизни так сильно не хотел ненавидеть девушку.

Элиза, блядь, Пирс.

Я наклоняюсь над фонтанчиком у раздевалок и брызгаю водой себе в лицо в искренней попытке утопиться. Она ледяная и причиняет боль, но мне все равно. Я позволяю ей растекаться по волосам и заливать глаза.

Когда я встаю, она уже там.

— Эй, — говорит она, прислоняясь к стене рядом с фонтанчиком.

— Нет. — Я отворачиваюсь, направляясь прямиком в мужскую раздевалку.

Вместо этого она хватает меня за руку и тянет за собой. Мои слабые, ватные ноги следуют за ней, когда она распахивает дверь в женскую раздевалку и вталкивает меня внутрь.

— Что ты делаешь? — Огрызаюсь я.

Она закрывает за нами дверь и не дает мне уйти.

— Я хотела поговорить с тобой, и здесь безопаснее, где никто этого не увидит.

— О, не дай бог, кто-нибудь увидит, как мы разговариваем, — издеваюсь я. — Кажется, у тебя не было проблем с тем, что кто-то видел, как ты воровала мою одежду прошлой ночью.

— Ты сам напросился.

— Я сам напросился?

— Да.

— Каким образом?

— Джуниор, ты открыто признал, что единственная причина, по которой ты вообще пригласил меня на свидание, заключалась в том, чтобы переспать со мной и отомстить моему отцу за то, что он сказал тебе держаться от меня подальше.

— Верно, я был честен с тобой с самого начала, — указываю я. — Некоторые девушки могли бы счесть это хорошим поступком.

Она замолкает на секунду и кивает.

— Хорошо…

— Ты знаешь… — Я переминаюсь с ноги на ногу. — На секунду я подумал, что ты хорошо проводишь время.

— На секунду и я так подумала. — Она переводит дыхание. — Джуниор, я выросла с отцом, который коллекционировал женщин, как торговые карточки. Очевидно, мне не нравится, когда со мной так обращаются, и я с этим не мирюсь. Но каждому свое. Если ты хочешь продолжать делать то, что делаешь, я здесь не для того, чтобы останавливать тебя или осуждать. Я просто прошу с этого момента направить свои намерения в другое русло.

Нет проблем, леди.

— Я могу это сделать, — говорю я, сохраняя спокойствие. — Честно говоря, думаю, что от тебя в любом случае может быть больше проблем, чем ты того стоишь. Я потерял интерес.

Она дергается.

— Это так?

— Да. Такие девушки, как ты, слишком взвинчены, чтобы по-настоящему раскрепоститься так, как мне нравится.

Это напористо и глупо, но я действительно наслаждаюсь едва уловимым гневом, который сейчас вскипает океанами в ее глазах.

— Хорошо… — говорит она, прочищая горло. — Тогда, думаю, у нас все в порядке.

— В полном. — Я обхожу ее и берусь за ручку двери. — Извини.

Она немного отодвигается, но недостаточно далеко, чтобы я мог открыть дверь, чтобы уйти. Я рывком открываю ее, шлепая дверью по ее заднице и заставляю ее пройти вперед, прежде чем вернуться в спортзал.

— Привет, Джуниор!

Я замираю на месте и поворачиваюсь, чтобы увидеть направляющегося ко мне отца Элизы.

— Привет, тренер, — приветствую я.

— Приходишь в спортзал пораньше — мне нравится, — отмечает он.

— Да, я…

— Возьми полотенце и вытрись, — перебивает он. — Встретимся в моем кабинете. Мне нужно с тобой кое о чем поговорить.

О, черт.

— Конечно, без проблем, — говорю я. — Я сейчас приду.

Он кивает и проходит мимо меня, направляясь по коридору к офисам.

Мой первый порыв — вернуться в дамскую раздевалку и рассказать Элизе, но сейчас я никак не могу этого сделать. Может быть, кто-то видел нас прошлой ночью и сообщил об этом тренеру. Я думал, что свидание будет достаточно далеко за городом, чтобы любопытные глаза не были проблемой. Я ошибался? Или кто-то заметил нас во дворе еще до того, как мы ушли, после того как мне пришла в голову блестящая идея выкрикнуть ее имя.

Блядь.

Холодок пробегает по моей спине, когда я вытираю пот и выхожу в коридор. Это все? Я закончил? У тренера было всего три правила, и я нарушил самое важное.

Держись подальше от моей дочери.

Это было самое простое, и я даже этого не смог сделать, потому что мой член часто управляет всем шоу Джуниора Моргана.

Ее вкус снова касается моего языка, и я чувствую себя еще хуже, чем раньше.

— Заходи, Джуниор, — говорит он мне с порога. — Закрой дверь.

Я повинуюсь и закрываю дверь.

— В чем дело, тренер? — Я спрашиваю. Он указывает на кресло напротив себя, и я сажусь в него.

— Джуниор, нам нужно поговорить о твоем будущем здесь.

— Моем будущем?

— Мне не нужно спрашивать тебя, каким ты видишь себя через пять или десять лет, потому что я уже знаю ответ на этот вопрос, — говорит он. — Ты хочешь стать профессионалом, верно?

— Конечно, — говорю я без колебаний.

— Тогда тебе нужно начать планировать это прямо сейчас, — продолжает он. — Ты же не хочешь, чтобы на пути к этому стояло что-то, чего можно полностью избежать. Я взял на себя смелость поговорить с твоим научным руководителем, и у нее возникли некоторые опасения по поводу твоих оценок.

— Да… — Я вздрагиваю, но дышу немного легче. Я не думаю, что в этом разговоре будет затронута тема стонущей Элизы в моем фургоне. — Учеба не всегда была моей сильной стороной.

— У меня тоже, но если дела пойдут еще хуже, тебя отправят на академический испытательный срок, а тебе этого не нужно в выпускном классе. Вот когда тебе действительно нужно сосредоточиться на игре. Выпускной год — это скауты и драфты, и, честно говоря, из всех игроков этой команды у тебя лучший удар.

Тпру.

Кэри Пирс думает, что я могу стать профессионалом. Он сказал это мне в лицо.

— Это… спасибо.

Он улыбается.

— Мы с тобой пришли из одного мира — из грязи в князи, без возможностей — но это не определяет тебя. Я видел, как расширились твои глаза прошлой ночью у меня дома. Я предполагаю, ты никогда раньше не был в таком большом месте, верно?

Я киваю.

— Поверь мне, Джуниор, ты же не хочешь, чтобы ненужные осложнения отягощали тебя. Когда я был немного моложе тебя, я здорово облажался. У меня были ужасные оценки, я не заботился о себе, и я… — он качает головой, — я обрюхатил девушку, которую едва знал. У меня появилась Элиза — и она великолепна, — но ее существование сделало достижение моей мечты намного сложнее.

У меня внутри все переворачивается; острая боль сочувствия к Элизе, но кто я такой, чтобы спорить с Кэри Пирсом?

— Верно…

Он ударяет кулаком по столу.

— Выпрямись и сосредоточься. Найми репетитора, если нужно, чтобы улучшить свои оценки. И сегодня вечером, — он улыбается, — я собираюсь показать тебя на пресс-конференции.

Мои глаза расширяются.

— Правда?

— В этом сезоне мы привлекаем их внимание, — говорит он. — В следующем сезоне мы сохраним его. К тому времени каждый футбольный болельщик колледжа в стране будет знать твое имя, а скауты выстроятся в очередь у твоей двери.