Воцарилась недолгая тишина. Каждый из нас думал о своем, не торопясь продолжить разговор. Важный, нужный и давно назревший серьезный разговор тет-а-тет, от которого зависело очень, очень многое… А возможно — и вообще все для, причем для нас обоих.
Это становилось слишком очевидно — такими темпами Николаевы-Шуйские действительно со временем имеют все возможности стать настоящей, не иллюзорной угрозой Романовым. Десять-двадцать лет это, конечно, слишком лестная оценка — даже вернись я на пик своего могущества, не стоит забывать, что Романовы уже много веков правят самой богатой и могущественной Империей этого мира. Да, их власть в стране не абсолютна… Однако с началом войны она, как ни странно, весьма окрепла. Бояре потеряли немало сил, в одиночку бодаясь с Рейхом, центр силы всех несогласных с Петроградом дворян — Александровская губерния тоже оказалась изрядно потрепана войной, вынужденная сосредоточиться на выживании, а не политическом и военном усилении.
Под шумок же, во время этих событий, из четырех остававшихся губерний, расположенных вдоль Фронтира, Петроград вышиб всех сочувствующих и поддерживающих Второго Императора — от генерал-губернаторов до влиятельнейших Родов. Теперь вместо четырех там две губернии, и обеими правят его ближайшие помощники и фавориты, кровно заинтересованные в сохранении и укреплении власти Николая Третьего.
Южные провинции с их относительно самостоятельными и вольнолюбивыми аристократами Кавказа, Крыма и вообще Юга России оказались один на один с Османской Империей и утираются кровавыми соплями, с трудом выдерживая её натиск. Склоняющаяся ко Второму Императору Прибалтика во главе с одним из самых могущественных Великих Родов Империи — Валге, тоже истекают кровью, получая удар за ударом от шведов.
Чудовищный, совершенно людоедский способом ослабить внутренних противников посредством всаживания себе же в ногу острого кинжала — но, надо признать, действенный. Все враги Петрограда становятся всё слабее и слабее, тогда как Петроград и сторонники государя лишь наращивают мощь…
— Знаешь, когда ты спас нас в Александровске, показав свою силу, передо мной встал сложный выбор — использовать ли возникшую ситуацию, чтобы опутать тебя клятвами и обязательствами. Выбить, выжать все секреты и тайны, чтобы затем просто по тихому слить — мало-ли в истории было реинкарнаторов, которые имели глупость явить свою истинную суть раньше, чем обретут достаточно сил, дабы защитить себя? В нашу первую встречу ты даже был неспособен создать достаточно эффективную маскировку, чтобы скрыть свою сущность.
Я с интересом покосился на своего собеседника. Издалека заходит…
— И это было бы самое разумное решение. Да, подлое, неблагодарное и отвратительное, но ты и сам понимаешь — рамки обычной, принятой у обывателей морали неприменимы к власть имущим. Цена власти, цена за возможность принести своим людям благо — собственная честь и совесть правителя… И я хорошо это знаю — однако вновь решил проигнорировать глас хладного разума и советы приближенных. И в этот раз я даже не мог списать это на заступничество дочери, как в первый раз — ведь она после сожжения города ещё не один день была без сознания. А ведь когда я пришел к тебе сюда, ещё не до конца определившись с тем, что делать, ты явно ожидал подвоха. Я помню, что ты даже пытался что-то подготовить, дабы попробовать дать мне отпор в случае чего… Что было забавно, учитывая твоё состояние. Если честно, я шёл тогда с намерением полностью тебя подчинить — или убить, если не выйдет. Продемонстрированная тобой сила меня не просто впечатлила, она меня испугала. Показала, сколь опасен ты можешь оказаться в будущем, если вдруг что-то пойдет не так. Однако прибыв и поговорив с тобой, я передумал. Как думаешь, почему?
— Взвесил все «за» и «против», — цинично усмехнулся я. — И решил, что игра стоит свеч. Уверен, дело совсем не во внезапно проснувшейся благодарности и уж тем более не в том, что было между мной и Хельгой. Уж представить перед ней всё таким образом, что твоей вины в случившемся нет, человеку твоего уровня было бы раз плюнуть. Но ты решил сделать рисковую ставку — и сделал… И как, кстати? Она сыграла? Тебя устраивает результат?
— Ставка, да… Хорошо сказано, — кивнул он. — Да, всё именно так, как ты сказал. И она сыграла, пусть и не совсем идеально — ты выступил, как орудие Империи, а не моё лично, против Цинь. На самом опасном направлении их удара, там, где, сложись всё иначе, Цинь Шихуанди опробовал бы свои силы на тройке наших Магов Заклятий, оттяпал пару губерний, а уж потом, со всей мощью армий нежити и демонов, обрушился на нас, соединившись с воевавшей против нас группой армий. Тогда бы нам пришел конец… Да и по возвращению ты сделал немало полезного, с этим не поспоришь. Дважды я ставил на тебя — и оба раза ставка сыграла. Дважды ты спасал меня и губернию.
В моей руке само-собой появилось Копьё Простолюдина. Пока что не в боевой стойке — я держал его в расслабленной левой руке, позволяя древку опираться о камни балкона.
Тело закрыли прочные, доработанные доспехи, сверкающие Золотом — я сумел вложить в них силу своей Молнии, значительно подняв уровень всех усиливающих и дающих дополнительную прочность чар. Над шлемом развивался своеобразный плюмаж в виде конского хвоста — шерсть с головы Белого Волка, монстра восьмого ранга, пожалуй сильнейшего из всех, что мне встречались в этом мире. Взятая не с бою — я бы не одолел это создание… Но оно оказалось разумно, и согласилось на обмен. И теперь полученная в результате ритуала, она несла в себе частичку силы могущественного зверя и даруя моей броне часть своих врожденных чар и свойств…
Усиливающую алхимию я пить прямо сейчас не стал — в непосредственной близости от Второго Императора даже такая мелочь, как опрокинуть в себя несколько пузырьков с магическими составами, может стать фатальной ошибкой. Если уж до драки дойдет, то использую её после того, как разорву дистанцию.
Потоки энергий Великого Источника потянулись ко мне, Дух-Хранитель приготовился спрятаться в его глубинах и уже оттуда оказывать мне поддержку. Активировался Чертог Чародея, потекли ручейки маны, активируя защитные и атакующие чары моего замка…
Разговор подошел к очень, очень опасной черте. Мой тесть не сменил позы, не призвал доспехов с оружием, не начал творить могучих чар, больше того, он словно бы не замечал моих приготовлений, всё также глядя вперед и вниз, на Николаевск.
На город, даже не подозревающий, сколь близок он оказался к катастрофе — ибо начнись битва здесь, внутри его периметра, большая часть барьеров будет неэффективна. Они создавались с расчетом на защиту от врагов снаружи, а не внутри…
— И сейчас я вновь стою перед тем же выбором. Снова вынужден делать ставку, полагаясь на судьбу, чужие решения, слепую удачу… В общем, на всё то, чему я доверять не привык. Я ясно ощущаю — сегодня последний раз, когда я в силах навязать тебе свою волю силой. Последний раз, когда моих сил гарантированно хватит на то, чтобы одолеть тебя несмотря ни на что… С одной стороны — от тебя всегда была только польза. Я многим тебе обязан — и не я один, но и многие жители губернии…
— И мы, если ты позабыл, только недавно официально породнились, — напомнил я, готовый в любой миг призвать свои Молнии. — Так зачем портить наши отношения? Из-за этих опасений, что я могу стать слишком опасен для твоего Рода в целом? Как бы мне не хотелось самому в это верить, но одиночный Великий Род, даже с таким потенциалом, как у нас, на подобное не способен. И в ближайшие как минимум несколько веков мне не собрать за собой достаточно сторонников, чтобы можно было думать о мятеже.
Вместо ответа Второй Император задрал голову вверх, глядя на небо.
— Ну, это с какой стороны поглядеть, — улыбнулся он.
А на поясе чародея появился его чудовищный, монструозной мощи меч. Пока ещё покоящийся в ножнах…
Глава 17
— С какой стороны поглядеть… — повторил спокойно Второй Император, всё так же глядя наверх.
