— У нас еще вот что есть, — Рани показала деду пряжку Гундара.

Дед налился красным, словно спелый помидор. Еще немного и его удар хватил бы.

— Дорогая штука, да? Подумай, может подкупить кого сможем, — озадачил я деда на прощание.

Озадачил я его неплохо, но и сам, выйдя из избы толком не знал, что делать.

— Помочь? — за мной вышла и Рани, — дед сам соберется, вещей у нас немного.

Отказываться от помощи было глупо. Путь от усадьбы до избушки у меня в памяти отложился неважно, большую часть пути я прошел в беспамятстве.

— Проводи меня и все. Потом назад, домой, к деду.

— Хорошо, — девушку несло вперед как пушинку. Двигалась она быстро и тихо, лучше проводника и не сыскать.

— Не перехватим мы его, — у девушки дыхание даже не сбилось, хотя носится со мной целый день как угорелая.

— Не перехватим, — фора у гонца ого-го какая была. Пока мы с Гундаром разбирались, пока дед Михаль нам истории рассказывал — гонец уже давным-давно до усадьбы добрался. А дальше… дальше, как повезет. Успели ли к кваллену делегацию отправить или нет — вопрос. От этого вопроса зависит наша жизнь. Я думал, что старый барин перед тем, как переполох поднимать, обязательно должен будет молодого дождаться.

— А куда мы бежим? — продолжила удовлетворять свое любопытство Рани.

— На кудыкину гору, — я не собирался девчонке свои планы рассказывать. Иначе она, как и дед в горестные думы впадать начнет. Я их по своим родным селянам понимаю, для них помещик бог и дьявол в одном лице, существо высшего порядка. И то, что я этим существом собирался сотворить, смутило бы ум бедной крестьянки. Или виланки, так, кажется, правильно Рани надо называть?

Территорию усадьбы окружала живая изгородь. К которой меня Рани и вывела.

— Здесь есть лаз, — указала она на прореху в сросшимся кустарнике, — вроде бы ты должен через него протиснуться.

— Хороший вариант, но воспользуемся другим.

— Каким же?

— Самым обычным, — я подбросил вилы, а Рани их ловко поймала, — мы войдем через главный вход.

— Чего⁈ Как⁈ Ты с ума сошел⁈

— Почему? Люди всегда заходят через ворота, дверь или калитку. Это же нормально.

— Да, но не в нашем случае, — не сдавалась девушка, — тебя же ищут!

— В этом все дело!

Пока мы шли до центральных ворот я кратенько проинструктировал девушку. От моего плана она была не в восторге, но я ей просто не дал выбора. Я тянул и тянул ее за собой.

Ворота были чисто номинальными, два столба держащих балку с вывеской. За которыми располагалась будка. Нападения на имение никто не ожидал, поэтому в сторожевой будке дремал какой-то чумазый мужик. Сам по себе он бы и ребенка не напугал, но рядом с ним висел колокол, стукни он по нему молоточком и в усадьбе людишки забеспокоятся.

Он и сам напрягся, когда мы прошли под балкой.

— Эй! Вы куда? — окрикнул он нас.

Я только лишь поднял руки, а шедшая позади меня Рани слегка ткнула меня в бок вилами:

— Шагай давай! — она повернулась к мужичку сторожу, — доброго утречка! Вот — беглого поймала, вокруг двора ходил, смотрел чего бы стянуть.

— Беглого⁈ — мужик прищурившись меня разглядывал, — с чего ты решила что он беглый?

— Так он от доллена и сбежал! Его Лука выпорол вчерась, потом он сбег…

— Так, это этот беглый⁈ — мужик сделал попытку вылезти из будки, — давай я его отведу.

Рани развернулась и направила вилы уже на него.

— Ишь ты! А награду ты тоже за него сам получишь?

— А за него и награда обещана?

— Конечно, Лука выплатить грозился. Он там?

— Да-да, там, — закивал мужичок.

— Вот сразу и расплатится. Шагай давай! — Рани опять ткнула меня вилами в бок.

— Ай! — я попросил девушку вести себя натурально. Она и вела. И даже вилами орудовала натурально. Ткнула так ткнула! Они пролежали на дне черт его знает сколько времени, но их зубья были острые, как будто их наточили только вчера.

Сторож смотрел нам в след с сожалением. Упустил он возможность если не награду получить, то хотя бы выслужиться.

— Красота-то какая! — девушка залюбовалась окружающими нас видами.

Усадьба и правда была на загляденье. Но меня оно не зачаровывала.

— Ты здесь раньше бывала?

— Нет, в парк вилан не пускают. Мы не проходим дальше ворот.

— А вся эта красота сделана руками вилан! — мы шли по центральной алее одни, поэтому я смело рассказывал девушке принципы классовой борьбы, — считай, что тот фонтанчик десять лет строили твои дядя и тетя. А этот газон подстригали твои папа и мама… кстати, где твои родители?

— Долгая история, — буркнула девушка.

— Так нам и идти неблизко, — я разговорами девушку отвлекал специально. Когда человек выговаривался, он переставал нервничать и успокаивался. Да и нам действительно идти до барского дома было далековато.

— Сослали их, — Рани явно не хотела развивать эту тему.

— Сослали? За что? — из девушки информацию приходилось вытягивать.

— За голод! Доллен…

— Гундар? — я предположил, что во всех бедах девушки виноват убитый мной барчук.

— Нет, Гундар тут ни причем. Это старый доллен увеличил побор на три меры зерна. А год и так неурожайный был. Папа сказал, что кормить семью ему будет нечем. Начал спорить с господином. А ночью за отцом пришли… мама вступилась… обоих арестовали и отправили в Налым…

— Налым это что?

— Налым находится на севере острова. Туда всех недовольных вилан отправляют.

— Даже уж, голод не тетка, хочешь — не хочешь, а роптать начнешь.

— Ты откуда знаешь⁈ — психанула Рани.

Ну что же, настал и мой черед призраками прошлого делиться.

— У нас тоже неурожайные года случаются. А в один из таких еще и отец на войне был, — я сам не заметил, как начал погружаться в воспоминания, — я, мать и брат голодали сильно. Иной раз по три-четыре дня ничего не ели. Я подлатал старую мордушку и пошел на речку, чтобы хоть ершей наловить. Навара с них мало, мелковаты, но мы и им были рады. Только мордушку по глупости утопил. Веришь-нет, сел на берегу и заплакал от безысходности. Глядь, а там барин местный, ну доллен, по-вашему, со своими знакомыми гуляет. Шатер там поставил, стол с белой скатертью. Они уже поели к тому моменту, сидели в сторонке на гитарках бренчали, музицировали. Я через речку перебрался, тихо метнулся к столу и спер половину каравая. Но — попался. Барин приказал сначала меня розгами сечь… до Луки местным упырям, конечно, далеко, но кожу мне таки попортили. А потом постригли меня в солдаты на и на войну угнали.

— А мать? А братишка?

— С войны вернулся — дом пустой, две стены сгнили, крыша завалилась. Не нашел я, ни маму, ни брата.

— У вас тоже жить страшно.

— Как сказать, мы потихоньку порядок наводим. Барчуков наших поганой метлой погнали.

— Наших не прогонишь! — с горечью произнесла Рани.

— Поглядим, — уклончиво ответил я.

Местные кровососы ничуть не лучше наших были. Следовательно, и поступать с ними стоило как с бешеными собаками.

На лестнице, ведущей в трехэтажный особняк, суетилась челядь. Горшки с похожими на пальмы растениями выносили, дорожку ковровую начищали. Стоило нам подойти к ее подножию, как суета сама собою стихла. Дворовые смотрели на смелую девушку, ведущую опасного преступника, с открытыми ртами.

Кто-то из уже сбегал внутрь и предупредил о нашем появлении, поэтому встречать нас вышел никто иной, как главный надсмотрщик Лука. Он остановился наверху, нетерпеливо похлопывая себя кнутом по голенищу сапога. И сделал жест, приказывая нам подняться.

— Господин Лука, я привела к вам этого…

— Откуда ты знаешь, что я его ищу? — Луку было сложнее обмануть. Это тебе не сторож у ворот.

— К нам заезжал Гундар…

— Где он сейчас? — продолжил допрос Лука.

— Не знаю. Господин доллен отправился искать этого, — Рани кивнула на меня, — а он сам к нам пришел.

— Ты привела его и что ты хочешь взамен?

— Ну не знаю. Награду, — пожала плечами девушка, — зерно… или золото?