Аркан он использовать не стал, а потянул из ножен саблю. Я поднялся на ноги, держа в руках поднятую со дна реки деревяшку. Гнилушка, честно признаться, была оружием никаким, но других вариантов у меня все равно не было.

Гундар пошел на меня и сделал обманный укол в живот. Потом его клинок описал дугу и обрушился мне на голову. Финт был слабенький, барчук особо и не старался, ведь кто ему противостоял? Полумертвый крестьянин с облепленной илом палкой.

Я уже и забыл, сколько раз мне приходилось участвовать в рукопашной. Так что противник что с сабелькой, что со штыком, для меня сюрпризом не был. Удерживая палку за оба конца, я вскинул ее над головой, надеясь на то, что смогу хотя бы немного ослабить удар. Хотя надежда это была призрачной, добрая сталь гнилуху перерубит и не заметит.

Также думал и Гундар, вложив в удар всю силу, у него лицо перекосило от напруги. Ударило по ладоням нешуточно, а вот следом я услышал странный звук. Словно кто хрустальный бокал об пол жахнул. Я поднял голову и чуть в лицо обломки стали не поймал. Сабля барчука переломилась пополам!

Ладно я удивился. Но и Гундар крутил в руке обломок с рукоятью и не мог понять, как же он умудрился саблю поломать. Что же я из ила выдернул — я опустил «гнилушку» на уровень глаз и осмотрел ее. Залепленное глиной древко венчало четыре коротких плоских зуба. Инструмент очень похож на наши обычные вилы. Пока я проводил осмотр, Гундар со мной решил поквитаться. С воплем обиды он попробовал ткнуть меня в грудь обломком сабли.

Древком я удар отбил, а зубьями перехватил клинок и провернув вилы, выбил его из рук барчука.

— А теперь ты умрешь, — вернул я обещание Гундару.

Тот попятился, взмахнул рукой и на его ладони появился гибкий огненный шнур. Все в этой сказочке не так! Вроде бы разоружил врага, а у него на этот случай волшебство имеется. Магия, етить ее разъетить!

— Нет, беглый! Это тебе сегодня не жить! — барчук не на шутку разозлился из-за потери оружия. Я бы на его месте тоже взбесился. Хороший клинок во все времена вещь недешевая. Хотя, может барчуку его из дерьма сковали, да рубинами с позолотой рукоять украсили. Иначе чего он от деревяхи вдребезги разлетелся?

Гундар швырнул в меня огненную петлю, я подставил под нее древко вил. Особо не надеясь, что оно огненную магию остановит. Петля обвилась вокруг рукояти и…

Мы с барчуком снова застыли от удивления. Аркан жег вилы, но с совершенно неожиданным результатом — ил, покрывший древко, начал мгновенно высыхать и отваливаться комьями. Под грязью проявилось похожее на темный орех дерево, покрытое спиральными узорами и буквами. Я таких в жизни не видел! Округлые, с завитушками. И при этом — светящиеся! Узоры и буквы переливались еле заметным синеватым светом.

— Это как⁈ — у барчука челюсть от удивления отвалилась.

А вилы продолжили очищаться. Ржавчина и грязь отвалились и с металлической части. Короткие зубья выглядели как наточенные мечи, само железо имело благородный глубокий черный цвет.

— А вот так! — я дернул вилы на себя, охватившая их огненная веревка лопнула с громким хлопком.

Я не знал, на какие еще фокусы был способен Гундар. Пока он был обезоружен и потрясен, с ним надо было заканчивать. Я развернул вилы и с размаху вогнал их ему в грудь.

Барчук открыл рот в безмолвном крике. И следом я чуть не заорал. Я убивал не в первый раз, попробуй, пройдя две войны и пару революций, руки кровью не запачкать. Но Гундар погибал страшно, его тело на глазах распадалось, осыпаясь на прибрежный песок серым пеплом. Мгновение и от него осталась только кучка праха.

— Лима милосердная! — услышал я возглас и обернулся.

Ох, черт, я и забыл, что Гундар гнался со мной не в одиночку. Его подельник выглядел донельзя странно — длинный холщевый плащ с нашитым на него сухими веточками, пучками листьев и коры. Голову незнакомца покрывал капюшон примерно с такими же «украшениями». Парень был высок и широк в плечах. В руках он держал лук со стрелой, но тетиву на нем натягивать не спешил.

— Ты с ним? — я кивнул на кучку пепла, развернулся и поудобнее перехватил вилы.

— Он меня нанял. Заплатил, чтобы я тебя нашел.

— И? — я приподнял вилы.

— Он не платил мне за твое убийство. Хотел прикончить тебя сам.

— Иии?

Вместо ответа мужик в плаще резко свистнул. На этот свист из камышовых зарослей выскочили две твари. Сначала я принял их за кенгуру, твари передвигались похожими скачками и имели смешные передние лапы, бесполезно болтавшееся на уровне груди. Но у зверюг не было меха, их тела покрывала радужно блестевшая мелкая чешуя. А хвост у этих скачущих крокодилов заканчивался массивным шаром с костяными шипами.

На меня они бросаться не спешили, зверюги уселись возле своего хозяина. Тот похлопал одно животное по вытянутой морде с длинными челюстями, украшенной двумя парами торчащих наружу клыков. Точь-в-точь как у кабана! Ящерица в ответ довольно зашипела.

Гады быстрые, я сомневался, что смогу от них отбиться, да еще и от стрелы уйти. И мои расчудесные вилы не помогут.

— И как мы поступим?

— Я тебе не враг. Разделим добычу и разойдемся, — предложил охотник за беглыми.

Он повесил лук на плечо и скинул капюшон. Волосы кудрявые до плеч, аккуратная бороденка как у испанского гранда. И глаза дико хитрющие. С таким делягой надо ухо востро держать.

— Добыча, — он кивнул на прах, оставшийся после Гундара.

Если тебе предлагают что-то, в чем ты вообще ничего не соображаешь, делай вид, что в курсе дел и важно надувай щеки.

— И как будем делить?

— Половина на половину, — предложил охотник.

— А жирно тебе будет? Что ты сделал? Взял оплату за мою голову и рядом постоял, когда я Гундаром дрался? Невелика заслуга, — я набивал цену на то, о чем понятия не имел.

— В твоих словах есть смысл. Но я предложу еще кое-что — я никому не расскажу о том, что ты убил гриммара.

Ага, значит барчуков в этом мире зовут гриммарами, хоть какая-то полезная информация появилась. Но сдавать свои позиции в споре, я не собирался.

— Ты мне предлагаешь на слово поверить охотнику за беглыми? Ты себе сейчас половину загребешь, а потом сдашь меня при первой возможности гриммарам и еще награду получишь!

Кудрявый вскинулся. За лук схватился, а его зверюги тихо, но угрожающе зашипели-заскулили. Умные заразы, чувствуют настроение хозяина.

— Никто и никогда не смеет обвинять меня в том, что я слово нарушил! Спроси любого — что Божан обещает, то выполняет всегда!

— Любого, значит, спроси? — я с сарказмом оглядел прибрежный луг, показывая, что народу на нем не счесть. И всяк за Божана поручиться может.

— Это правда, — вдруг раздалось из-за камыша. А голосок-то знакомый.

— Выходи, — произнес я.

Рани отсиживаться не стала, но вышла, понурив голову. Я же приказал бежать и держаться от меня подальше.

— Я увидела, что вы тут на берегу… вот и переплыла…

— Потом, — перебил я девушку. Ситуация была не из простых и знать, почему она решила меня ослушаться, мне было ни к чему. Пришла и пришла. И может мне помочь разобраться с местными обычаями, — ты его знаешь?

— Божан. Жестокий, но слово держит, — кратко описала охотника девушка.

— Он предлагает добычу разделить.

— Да, я слышала, — Рани подошла к кучке пепла и начала в ней копаться.

Мне все больше и больше начала нравится эта девчонка. Не истерит по любому поводу, в обморок при виде кремированного трупа не падет. Золото, а не девка!

Рани выудила из праха две вещицы. Одну из них бросила Божану, охотник на лету поймал вещицу. Раскрыл ладонь, на ней лежал перстень. Желтый металл, скорее всего золото, обрамлял дивной красоты камень. Темно-синий сапфир. Я человек простой и мог ошибаться, в драгоценностях я мало что понимаю. Но и одного взгляда было достаточно, чтобы понять — такая цацка стоила очень и очень дорого. Зря я мысленно похвалил Рани, как она посмела разбрасываться дорогими игрушками, не спросив у меня⁈